Стефан Дичев - Путь к Софии

• Название: Путь к Софии
• Автор: Стефан Дичев
• Издательство: София-Пресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1980

Пятое издание моего романа «Путь к Софии» на болгарском языке, приуроченное к столетию освобождения Болгарии в результате русско-турецкой войны, обязывает меня обратить внимание читателя на некоторые моменты исторической достоверности. Ввиду того, что роман не отражает описываемые события подобно зеркалу, с абсолютной точностью, а воссоздает их в художественной форме, отдельные образы — Леандр Леге (Ле Ге), Сен-Клер, Шакир-паша — получили свободную, собирательно-типизированную трактовку.

Что же касается драматических событий истории — ярко выраженной поляризации сил, дипломатических ходов западных государств, страданий, выпавших на долю жителей Софии, и в первую очередь беспримерного героизма братьев-освободителей, — то при их воспроизведении я с огромным чувством ответственности соблюдал историческую и художественную достоверность. 

---

Пока он озирался, отыскивая глазами брата, мадам Леге вела его вокруг зала мимо кружащихся пар, что-то ему говорила, не доходившее до его сознания, кому-то кивала, улыбалась и опять что-то говорила.

— Ах, да, да, — услышал он ее умильный голос. — Вы же мне обещали!

— Что?

— Рассказать!

— О чем?

— Обо всем, мой юный друг! — воскликнула мадам Леге с подкупающей улыбкой, заглядывая ему в глаза.

«Ничего не поделаешь, попался! — подумал Андреа. — Да она просто блаженная... Ну и свекровушка достанется Неде!»

Эта мысль невольно заставила его искать девушку среди танцующих. Вон маркиз со своей женой, она на целую голову выше его. А вон и мадам де Марикюр, украшенная перьями, — огромный Джани-бей сжимал ее так, словно хотел раздавить. И желтоволосая фрау Вальдхарт в объятиях барона Гирша, и оголенная миссис Джексон, «американская графиня», как ее окрестила Женда, и все другие — англичанки, итальянки, немки, которые пришли сюда с мужьями, чтобы развлечься. Небось, потом все они будут рассказывать о своих приключениях в этой дикой восточной стране. Но где же Неда?

Андреа опять стал шарить глазами по залу, но Неда и Леге вышли из круга у него за спиной. Когда они снова смешались с толпой вальсирующих, он увидел ее глаза так близко, что вздрогнул всем телом. «Но почему? Почему она на меня так смотрит? Какие изумленные, испуганные глаза! Она меня боится? Ненавидит?»

— Я очень рад! — воскликнул запыхавшийся Леге, когда они снова приблизились к нему.

«Чему он радуется? Не тому ли, что его мать взяла меня под руку? Смотри-ка, а еще важный консул!» Но вот он опять встретил брошенный издали взгляд Неды. О чем она его просит? Чего стыдится?

— Благодарю вас, мой юный друг! — сказала мадам Леге.

И она опустилась на козетку с кокетливой улыбкой, оживленная и помолодевшая.

— Ну, теперь рассказывайте! — приказала она.

— Не знаю, с чего начинать, — сказал Андреа, оглядываясь по сторонам и тщетно стараясь найти повод ретироваться.

— Сначала расскажите о пустынях, — сказала мадам Леге. — Багдад! Вы были в Багдаде? Да? И в Тегеране? В Бомбее тоже? О, Бомбей и Калькутта! Как бы я хотела быть молодой и все время путешествовать! Рассказывайте, сударь, прошу вас! Мосье Барнаби тоже был там! Вы с ним знакомы?

— В какой-то степени! — насмешливо ответил Андреа, вспомнив не только Барнаби, но и Гея. Как комично стояли они друг против друга в зимнем саду и спорили! Сущие козлы, что, упершись лбами, стоят на мостике. — А вот что его будущая светлость повидал, об этом уж вы расспросите его сами! — многозначительно подмигнув ей, продолжал Андреа. — Да, возможно, мы бывали в одних и тех же краях (он уже врал без зазрения совести), но я не думаю, чтобы наши дороги перекрещивались.

— Что вы имеет в виду?

— Например, Каир, мадам.

— Каир?

— Да. Я, разумеется, мог бы вам рассказать о притонах Фагалы, Дарб-эль-Ахмара. Вы слышали о Дарб-эль-Ахмаре?

— Увы, нет!

— Тем лучше!

— О, что вы! Это, должно быть, очень интересно!

— Дарб-эль-Ахмар славится своими курильнями опиума. Страшное дело! Об этом я, конечно, мог бы вам рассказать, но о пирамидах, гробницах — увольте! Предоставим это мосье Барнаби…

— О, это как раз меня не интересует! Садитесь, садитесь! Вы, сударь, мне все больше нравитесь!

«Вот так влип!» — подумал Андреа, обреченно опускаясь на козетку рядом с нею. Но, в сущности, все это его забавляло. И как только он начал свой рассказ, как только вспомнил раскаленное небо Египта, мысленно погрузил ноги в его белые пески, вспомнил предвечерние часы с их густыми сочными красками, язык у него развязался, он увлекся, зафантазировал и даже хватал, войдя в раж, за руку мадам Леге.

— Потрясающе! Ну а дальше? Что было потом? — восклицала старая дама.

Вскоре их оживленная беседа привлекла внимание тощего графа Тибо и фон Вальдхарта, затем подошел невзрачный де Марикюр. И еще два турка. Но Андреа это не смущало, он как ни в чем не бывало продолжал свой рассказ. Странно, но то, что он всегда считал печальным, теперь в его устах становилось смешным, безрадостные скитания превращались в забавные приключении, близкие края отодвигались на тысячи километров. Оттого, что кружок слушателей расширялся, он распалялся еще больше и, хотя понимал, что его французский не для этого салона, не смущался и этим обстоятельством, а нарочно подбирал выражения покрепче.

Все, что он пережил за те три года, в его рассказе приобретало такие яркие краски, становилось таким занимательным, экзотичным, по выражению мадам Леге, что она пришла в восхищение

Увидев Андреа с матерью Леандра, Неда была поражена. О чем он с ней так долго разговаривает? В чем ее убеждает? Не пьян ли он? Это испугало ее. «Все пропало, — все больше волнуясь, думала она. Кружась с Леге, Неда в то же время старалась не выпускать из поля зрения странную пару, ставшую в этот вечер средоточием всех ее тревог. — Что говорит сейчас Андреа мадам Леге? Чем перед нею срамится, а значит, и меня срамит, и всех нас...»

Когда танец кончился и они с Леандром остановились подле леди Стренгфорд, Неда опять незаметно бросила взгляд на Андреа и мадам Леге. И удивилась и еще больше встревожилась, обнаружив, что вокруг них уже образовался кружок. Не только мужчины, но и многие молодые дамы, только что танцевавшие, окружили их, и Андреа, до тех пор никому не известный, оказался в центре внимания. Он уже не сидел на козетке, а стоял во весь рост. Тонкий, красивый, странно преобразившийся в черном фраке, Андреа с жаром рассказывал о чем-то, наклоняясь к мадам Леге, но удивительно, никто над ним не подсмеивался. Дамы с увлечением слушали его. А мисс Гордон, как показалось Неде, смотрела на него даже с чрезмерным интересом.

Взгляд ее задержался на его лице. Он стоял к ней в профиль. Какой у него необыкновенный лоб! И она невольно вспомнила, что когда-то написала в школьном дневнике: «А лоб у него так красив, что хочется его поцеловать». — «И это писала я в тринадцать лет! И почему тогда зачеркнула словечко «поцеловать», а сверху написала «погладить»? Какие глупости вспоминаются. Ах, все это ребячество! А он, оказывается, говорит по-французски!»

— А вы, дорогая, почему взгрустнули? — спросил, посмотрев на нее с удивлением, Леге, после того как закончил свой разговор с леди Стренгфорд.

Неда через силу улыбнулась. Леге вел ее к группе, собравшейся вокруг Андреа, и она, нервничая и негодуя, спрашивала себя, как могло случиться, что именно Андреа завоевал расположение мадам Леге и что не кто другой, а именно он, сам того не подозревая, помогает ей и тем самым заставляет ее невольно чувствовать себя расчетливой.

— Зачем нам туда идти? — спросила она, пытаясь удержать Леге.

— На минутку! Послушаем, о чем они говорят...

Они подошли и встали за спиной графа Тибо, как раз когда вся компания разразилась смехом.

— А грек? — послышался чей-то вопрос. — А грек?

— Не прерывайте его, дорогая Эдна, прошу вас, — строго заметила мадам Леге.

Неда кинула быстрый взгляд на англичанку. Мисс Гордон тоже разбирал смех, но она, плотно сжав пухленькие губы, в уголках которых образовались соблазнительные ямочки, пыталась состроить недовольную гримаску.

— Этот господин просто скромничает, мадам, — сказала она. — Правда? — И мисс Гордон устремила на Андреа кокетливый взгляд.

— Сдаюсь! — рассмеялся он. — Просто я хотел кое о чем умолчать.

— Нет! Нет! — запротестовали дамы. — Это нечестно. Вы не рассказываете самое интересное!

— В таком случае пеняйте на себя! Продолжаю историю с театром. Так вот, тот грек, Хризопуло, как я уже говорил, был жадина и пройдоха. Попросту говоря, негодяй! Вы, верно, встречали таких — отца родного продаст.

«Боже, как он говорит! Какие выражения! Какое безобразное произношение! И они его слушают», — возмущалась Неда.

— И этот подлец приводит мне двадцать девчонок, чтобы я их обучал!

— Вот это да! — вырвалось у Позитано.

— А девчонки совсем молоденькие — самой старшей лет пятнадцать. Дети.

— Прелестные дети! — опять не удержался Позитано, но синьора Джузеппина бросила на него выразительный взгляд, и он стушевался.

— А были среди них красивые? — тоном ценителя красоты осведомился граф Тибо.

— Пожалуй. Почти все тоненькие, длинноногие, с маленькой грудью...

Все оживились, зашумели.

— Я призываю вас к серьезности, господа! — обратилась к компании мадам Леге. — Мы же сами просили... Продолжайте, мой молодой друг!

— Так относительно того, красивы ли они. Я, например, не люблю смуглых. Белизна больше ласкает глаз. Верно, господа?

— Я не согласен, — сказал вдруг обычно молчаливый Морис де Марикюр.

Его слова снова вызвали смех.

— Ну что ж, не будем спорить. Дело вкуса! — сказал Андреа и дерзко уставился на молочно-белую мисс Гордон. Но вдруг он заметил рядом с нею нежное лицо Неды и сказал: — А я все же предпочитаю беленьких!