Виктория Холт - Единственная любовь королевы

• Название: Единственная любовь королевы
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-251-00594-6

Королева Виктория взошла на престол в 18 лет и правила Англией 64 года.

Она вышла замуж в 21 год и ровно столько же прожила с мужем, принеся ему девятерых детей и став для всей нации живым символом любящей жены и заботливой матери.

И она действительно любила своего мужа так, как могут любить только редкие женщины! Но разве любовь исключает страдание? Нет! Просто любящие сердца не ропщут, ибо они знают, ради чего они страдают.

---

— Но у меня же не было выбора, — ответил он.

— Вы философ, мой дорогой Альберт. Это еще одно из ваших редких качеств, которые я так люблю.

Он не мог не восхищаться ею; от прежней высокомерной королевы не осталось и следа, как бывало и раньше, вспомнил он, когда они оставались вместе. Ее высокомерие проявлялось только в письмах, несомненно, написанных под диктовку ее министров. Любопытно, что она ни разу не упомянула о баронессе Лецен. Ее даже не видно нигде. Выходит, он преувеличивал ее значение? На самом же деле ему нечего бояться, пока Виктория признает перед ним свои обязанности как жена, он справится со своими противниками, которые, безусловно, существуют и в парламенте, и в стране.

Милый Эос прибыл раньше своего хозяина, сообщила она ему; и разве это не добрый знак, что он подружился с Дэшем?

— Мой милый Альберт, я так рада, что вы будете жить во дворце. Мама считает, что это нехорошо, когда жених проводит предсвадебную ночь под одной крышей с невестой, но я сказала, что все это вздор.

— Не слишком-то дочернее поведение, — заметил он, отчего она громко рассмеялась.

Смеялась она чересчур громко. Как-нибудь потом он заметит ей, что это неприлично. И еще, что хорошая дочь должна чтить своих отца и мать. Разве это не одна из заповедей? Но для него останавливаться где-нибудь еще было бы, пожалуй, неловко, тем более в каком-нибудь сомнительном заведении — это можно было счесть унизительным и недостойным. Он улыбнулся.

— Улыбка вас красит, Альберт.

Она его, несомненно, любит, и ему нравилась ее открытость. Она очень располагала к себе своей бесхитростностью.

Вечером накануне свадьбы они познакомились со всеми подробностями свадебной церемонии, вплоть до того, как он наденет ей на палец кольцо.

На покой отправились рано — к удовольствию Альберта.

Утром его ждало ее письмо: она спрашивала, хорошо ли спалось ее «горячо любимому жениху».

Ему нечего бояться.

Он выглянул из окна и увидел, что льет дождь. Не слишком-то благоприятное начало для их совместной жизни, подумал он и ощутил, как у него снова портится настроение. Он снова перечитал записку от своей «навеки преданной Виктории». Ах, при чем здесь погода?! Она любит его, она в нем души не чает; он подскажет, как ей поступать, и вместе они принесут много пользы и своим близким, и всей стране.

По дороге к придворной церкви его приветствовали толпы людей, стоящих по обеим сторонам улиц. Они не могли не восхищаться его внешностью, ибо он был, несомненно, красив в своем мундире. (Перед свадьбой она недавно произвела его в фельдмаршалы.) Ничего общего с тем бледным, болезненного вида молодым человеком, который ступил на берег в Дувре.

Войдя в церковь, он почувствовал растерянность, поскольку толком не знал, что ему полагается делать. Накануне вечером ему описали всю свадебную церемонию, но вот что он должен делать перед нею? Следует ли поклониться архиепископу Кентерберийскому или в сторону алтаря? В одной руке он держал перчатки, а в другой молитвенник. А может быть, нужно наоборот? Он очень смущался, но отец и брат оказались рядом и ободряюще улыбались ему. Отец гордился им, брат по-доброму завидовал, и Альберт вдруг почувствовал себя несчастным: что же с ним будет, когда они уедут и оставят его здесь, в этой чужой стране?

Прибыла Виктория. Белый сатин и оборки кружев, поверх которых надета лента ордена Подвязки; ослепительно сверкают бриллиантовое ожерелье и сапфировая брошь, которую он ей подарил; на лице под венком из флердоранжа восторженное выражение. При виде ее он несколько успокоился. Восхищенным взглядом она окинула его великолепную фигуру: мундир фельдмаршала, орден Подвязки, которым она его тоже недавно наградила, пояс с кисточками, белые бриджи, бриллиантовая звезда на груди. Взглядом она дала ему понять, что очень им довольна.

Она заметно волновалась, но, как всегда, знала, чего от нее ожидают. Ее присутствие успокоило его, и она шепотом рассказала ему, что им сейчас полагается делать. Она была смущенной невестой и самовластной королевой. От переполнявших ее чувств она трепетала так, что это стало заметно, но голос ее, когда она давала необходимые ответы, был твердым и отчетливым.

Альберт надел ей на палец кольцо — несколько неуклюже, пожалуй, ей даже пришлось ему помочь, но она и любила его за то, что он не был таким самоуверенным. Милый, милый Альберт! Как же она будет любить его!

Церемония завершилась. Виктория и Альберт стали мужем и женой.

Они поехали обратно во дворец, где их ждали свадебная трапеза и гости, но прежде чем отправиться к ним, они ненадолго остались одни, и Виктория дала Альберту кольцо, сказав при этом, что он должен носить его всю свою жизнь и у них никогда, никогда, не должно быть друг от друга секретов.

Как утомительно, добавила она, заниматься гостями.

— Но милый Альберт, скоро все это закончится, и тогда мы отправимся в Виндзор.

«Виндзор, — с облегчением подумал он. — Свежий воздух! Деревья и поля! Там он будет чувствовать себя гораздо лучше; там идеальное место для начала супружеской жизни. Он покажет ей, разумеется, как можно мягче, что хоть она и королева, она все-таки его жена, а хозяином в доме должен быть муж».

— Милый Альберт, я знаю, вы любите Виндзор. Я тоже. Так чудесно провести там несколько дней, прежде чем мы вернемся в мой дорогой Лондон. Я не люблю долго находиться вдали от столицы. Другие города кажутся мне какими-то неживыми по сравнению с ней. И, разумеется, все ведь живут в Лондоне. В Виндзор только приезжают.

По его лицу пробежала легкая тень досады. Какие у них, однако, разные вкусы!

— А когда вернемся в Лондон, на славу повеселимся. Все только этого и ждут. Я имею в виду банкеты и балы. — Ее глаза заблестели от предвкушаемого удовольствия.

Нет, его дорогая маленькая Виктория все же слишком легкомысленна. Но сейчас, вероятно, не время пытаться ее перевоспитывать.

— Смотрите, — вскричала она, — вот и замок!

— Великолепный замок, — охотно подтвердил Альберт.

— Милый Альберт, я так рада, что он вам нравится. Теперь это будет один из ваших домов.

— Один из моих самых любимых, — уточнил он.

— Нет, правда? Вы, верно, говорите так потому, что мы проведем в нем медовый месяц?

— Не только, а еще и потому, что тут красивая местность. Я надеюсь, мы будем часто сюда приезжать.

— Это, разумеется, будет трудно, когда заседает парламент. Согласитесь, милый, что премьер-министр не может ездить взад-вперед, не может он и оставаться в замке, когда в палате общин столько дел.

Нежное напоминание, что она королева.

— Я надеюсь, что смогу быть вам полезен, — сказал он. — Я бы хотел, чтобы вы иногда со мной советовались.

— Милый Альберт, можете быть уверены, что, как только возникнет необходимость, я обязательно это сделаю.

Как только возникнет необходимость! Что она имеет в виду? Но сейчас, в медовый месяц, нельзя раздражаться.

Они вышли из кареты, и Альберт в восхищении замер. Какая замечательная готическая архитектура!

— Террасы сделаны для королевы Елизаветы, — щебетала Виктория.

— Красиво, — пробормотал Альберт. — Величественно. Впечатляет! — А сам подумал: «Как непохоже на Розенау!» Ему вдруг до смерти захотелось очутиться на родине.

— На восток выходят личные апартаменты, — объяснила Виктория. — Апартаменты для государственных деятелей выходят на север, а для гостей — на юг. Но давайте войдем.

Прошлое как будто поглотило его, когда он оказался за этими толстыми каменными стенами, но при этом он не мог не подумать о том, какую, собственно, роль ему суждено играть здесь в дальнейшем. Будь он королем этой страны, принадлежи этот величественный и славный замок ему по праву, каким счастливым и гордым он был бы, введя в него свою невесту.

Но он здесь чужой: благословение всему исходит от ее руки.

— Идемте, Альберт, — говорила она, — я покажу вам мой замок.

Большой банкетный зал напомнил о былых королевских пирах. Альберт представил себе их всех — долгую линию английских суверенов… большей частью мужчин, но и нескольких женщин… Елизавету, которая не позволила ни одному мужчине разделить с нею трон, и Анну, чей муж, придурковатый принц Георг Датский, получал в год 50 000 фунтов стерлингов, тогда как его, Альберта, оценили всего в 30 000.

— О чем вы думаете, Альберт?

— Обо всех королях и королевах, которые тут жили.

— Значит, вы знаете нашу историю?

— Что за вопрос?

— Вы умница, Альберт. Но теперь замок мой.

«Мой», — отметил он. «Наш» — прозвучало бы куда приятней!

Они пошли взглянуть на покои, которые им приготовили.

— Королевская спальня, — сказала она, покраснев и потупя взор.

Он прошел через спальню в другую комнату.