Николас Блинкоу - Белые мыши

• Название: Белые мыши
• Автор: Николас Блинкоу
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-94145-098-2

Блистательный и манящий мир моды, бросающий вызов и покоряющий роскошью. Время завоеваний и желание выделиться из толпы себе подобных. Мечта и реальность. А в реальности «модели, совсем как белые мыши — смазливы, неотличимы одна от другой и каждая спит со всеми остальными». Юные брат и сестра, попавшие в круговорот этой «индустрии красоты», сполна познают изнанку столь привлекательного для многих мира моды.

---

В эту субботу я провожу на работе лишь половину дня, а потом, вместо того чтобы встретиться с Луизой в магазине либо отеле, возвращаюсь на квартиру, где она сидит за завтраком, орошая злыми слезами репортажи о показах мод. Не нужно никакой братской интуиции, чтобы понять, в чем дело.

— Для Лондона еще не слишком поздно, Луиза.

— Поздно.

— Но после Нью-Йорка перспективы Лондона улучшились. В газетах пишут, что тамошние показы будут поинтереснее. Я уверен, ты сможешь найти работу.

— Я же тебе говорю. Слишком поздно. — Голос ее звучит непреклонно. Однако она тут же спрашивает: — Что у нас с деньгами?

Это я и сам хотел бы знать. У меня ни гроша, за работу, которую я делаю для Осано, мне ничего не платят. Хотя, может, Фрэд одолжит мне денег, если я придумаю, что предложить ему взамен.

— Сколько-то я, наверное, смогу раздобыть.

— Только не у Осано. Он так и будет держать нас в заложниках, пока я не уломаю Аманду выступить в его говенном показе.

Она права.

— Аманда уже дала какой-нибудь ответ?

Луиза пожимает плечами:

— Обещала дать завтра.

Она что-то скрывает, но я понимаю, что вытянуть из нее ничего не смогу. Я спрашиваю, не хочет ли она отправиться со мной в город, — нет, не хочет. Уверен, она отправилась бы куда угодно, лишь бы не встречаться с Осано. Но ничего не говорю. Мне-то в любом случае надо бежать, чтобы поспеть до закрытия на Центральный почтамт, что на пьяцца Эдисон. Добравшись до его запертых дверей, я дивлюсь, зачем вообще было пытаться сюда попасть. В Италии существует особая система: любая контора закрывается именно в тот миг, в какой она оказывается вам нужной. Я надеялся получить мой паспорт, посланный Стэном не к Осано, а на почтамт. Опасаясь, что Стэн напутает с адресом, я позвонил ему в студию при колледже и сказал, чтобы он попросил написать адрес кого-нибудь другого.

— Например? — спросил Стэн.

— Например, человека, не страдающего дислексией, — ответил я.

Стэн положил трубку рядом с аппаратом, некоторое время я прислушивался к звукам какой-то возни, к возгласам, потом он вернулся и сказал, что, вроде как, есть тут одна не пораженная дислексией скульпторша, трудится над магистерской диссертацией. Мне придется подождать, пока он ее отыщет.

Милан начинает готовиться к Неделе моды. Целая куча показов состоится в «Фиера», гигантском выставочном центре в западной части города. Впрочем, некоторые общественные здания и музеи также закрываются, чтобы загодя подготовить интерьеры к приемам. У принадлежащих дизайнерам палаццо припарковываются автофургоны, из которых выгружают растения в горшках и осветительное оборудование. Начинают съезжаться и манекенщицы, все больше бледные девчушки из Восточной Европы. По городу ползут жутковатые слухи: о пятнадцатилетней словацкой модели, которую во время последних октябрьских показов изнасиловали в ночном клубе сразу трое. Говорят, будто городская прокуратура намерена выдвинуть обвинения против ее агентства — предполагается, что агентства обязаны выделять для молоденьких манекенщиц сопровождающих. Судя по тому, что я видел и слышал, выходя вечерами с Луизой, эти самые сопровождающие и снабжают ее кокаином.

В остальном же в городе тихо. Туристы сюда в середине февраля не приезжают. Обнаружив, что некоторые музеи закрываются, я решаю попытаться заказать по телефону билет на осмотр «Тайной вечери» Леонардо да Винчи и получаю его на тот же день, мне остается только подождать два часа. К церкви я иду не спеша, останавливаюсь, чтобы выпить «эспрессо» или купить совершенно не нужные мне сигареты, и всю дорогу думаю о черепашках-ниндзя. Придя на место, я обнаруживаю, что в экскурсии участвуют еще пятнадцать американцев — простые люди, не богачи, которых я обычно встречаю в Европе. Узнав, что билеты обратно не принимают, они затевают свару с кассиршей. У них два лишних. И я вдруг соображаю, что все они итальянского происхождения — хотя таких воплей и визгов я пока ни от одного миланца не слышал. Не считая Осано.

Несколько томительных минут мы ждем у дверей старой трапезной Санта-Мариа делла Грациа — и не только потому, что они оборудованы переходным шлюзом с задвижными дверьми, совсем как на космических кораблях. Американцы вдруг притихают. Не думаю, что хоть кто-то из нас представляет себе, какое впечатление произведет на него фреска, поэтому все мы немного тревожимся. Переминаемся с ноги на ногу в ожидании события, которое, возможно, перевернет всю нашу жизнь. А тут еще сомнения на свой счет: так ли уж мы хороши и тонки, чтобы впитать трансцендентальный опыт? Какое уж тут спокойствие? Затем мы проходим через шлюз — и вот она, перед нами: «Тайная вечеря», занимающая всю стену.

Фреске присуща непосредственная кинематографическая мощь; даже размеры ее те же, что у широкого экрана. И в ней так много мыслей и сюжетов, что сразу разобраться в них невозможно. Взгляд мой блуждает по фреске взад-вперед, просто пытаясь освоиться с нею, а тем временем в сознание мое понемногу просачивается трагедия преданного Христа. Со спутниками моими я не разговариваю, но, отступив на шаг, чтобы спросить себя, что же я на самом-то деле думаю, я понимаю: картина овладела ими, как овладела мной. Но совершенно не так, как я себе представлял.

Стэну ни за что не понять, почему я ценю моду больше, чем живопись или скульптуру. С его точки зрения, мода до настоящего искусства не дотягивает. Он догматик и потому оперирует черно-белыми понятиями великого искусства и полного дерьма. Я знаю, склонность к сомнениям свойственна мне в большей мере, чем Стэну. Потому-то мода и важна для меня. Я не догматик, а стало быть, не уверен в своем вкусе. В реальной жизни мы норовим отогнать сомнения, иначе они погубили бы нас. А в мире моды приходится рисковать, выставляя их на всеобщее обозрение. Вот это я и чувствую, вглядываясь в «Тайную вечерю» вместе с людьми, с которыми у меня нет ничего общего. Наши страхи не покинули нас, но, вместо того чтобы загонять их поглубже в себя, мы позволяем им ожить, играть, переливаясь красками, пока они не обращаются в нечто иное. Красота, порожденная страхами: это и есть трансцендентальный опыт?

Домой я прихожу в состоянии и издерганном, и приподнятом: меня распирают идеи. Луизы нет, никакой записки с указаниями, где ее искать, она не оставила. Мне-то плевать, а вот Осано рассержен. Он хочет, чтобы Луиза наконец определенно сказала ему: выступит Аманда ван Хемстра в его показе или не выступит? Я пробую успокоить его, уверяя, что точно мы это узнаем завтра. Но ему все равно хочется увидеть Луизу.

В эту ночь она в квартиру не возвращается, а мне приходится приглядывать за Осано, пока тот, мертвецки пьяный, не убредает в свою спальню.

Луиза звонит в воскресенье, после ланча. Когда до Осано доходит, с кем я разговариваю, он произносит:

— Спроси у нее. На этот раз я серьезно.

— Ему нужно знать насчет Аманды.

— Он рядом?

— Да.

— Ладно. Тогда помолчи минутку и послушай. Похоже, мы смогли бы все провернуть, но только Осано придется самому поговорить с Этьеном.

— С Этьеном!

Вот это я зря. Стоящий рядом со мной Осано взрывается:

— Этот говнюк!

— Убеди его, — говорит Луиза. — Около полуночи Этьен будет в «Голливуде», добейся, чтобы и Осано туда пришел.

Я знаю, Осано и помыслить противно о том, что придется тащиться в «Голливуд». Спрашиваю Луизу:

— Это и вправду сработает?

— Надейся, для тебя же так лучше будет. Я слышала, Аманда должна подписать завтра контракт на выступление у Берарди, значит, необходимо все уладить сегодня.

Я вешаю трубку и все рассказываю Осано.

— «Голливуд»? Да разве там можно разговаривать? — Осано делает большой глоток вина, которым у него заканчивается ланч. — Этот ублюдок знает, как выставить меня курам на смех. Явится туда на три часа позже. А тем временем все будут пялиться на меня и гадать, почему Осано дожидается бездельника фотографа.

Он плюхается в одно из кожаных кресел и погружается в размышления; я почти вижу, как над головой его колышется облачко с надписями внутри.

— У меня сегодня совещание с одними финансистами. Отправляйся в эту дурацкую дискотеку и, когда Этьен припрется, позвони мне.

— Ладно, — отвечаю. И тут же спрашиваю: — А кто они?

Осано молча глядит на меня, явно что-то прикидывая. Я все еще чувствую, что в основном он мне доверяет.

— Финансисты — это такие люди с деньгами. Вообще-то они занимаются спекуляциями, но еще и владеют кое-чем в Интернете.

— Это одно из достижений Фрэда?

— Это одно из достижений, о которых Фрэд ничего не знает. — В глазах Осано появляется удрученное выражение. — И лучше, чтобы не узнал. Фрэд держит мое шоу на плаву. Но дальше так продолжаться не может.

Обедаем мы в «Багутте», ресторане двадцатых годов, расположенном вблизи квартиры Осано. В такой близи, что мы отправляемся туда пешком. Все магазины закрыты, но внутри них сияет свет. И на улицах царит оживление. Множество людей прохаживаются по тротуарам, беседуя по двое, по трое, выгуливая собак. Похоже, в городе нет ни одного человека, способного пройти, не остановившись, мимо магазинной витрины. Опять-таки Осано и здесь является исключением. Он практически ни на что не обращает внимания, однако шагает так медленно, что я успеваю внимательно разглядывать витрины. Правда, один раз он останавливается — перед витриной новехонького магазина Пола Смита в палаццо Галларати Скотти. Первую свою витрину Смит заполнил мятыми номерами «Файненшл таймс». На Осано эта шуточка впечатления не производит.