Николас Блинкоу - Белые мыши

• Название: Белые мыши
• Автор: Николас Блинкоу
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-94145-098-2

Блистательный и манящий мир моды, бросающий вызов и покоряющий роскошью. Время завоеваний и желание выделиться из толпы себе подобных. Мечта и реальность. А в реальности «модели, совсем как белые мыши — смазливы, неотличимы одна от другой и каждая спит со всеми остальными». Юные брат и сестра, попавшие в круговорот этой «индустрии красоты», сполна познают изнанку столь привлекательного для многих мира моды.

---

Осано говорит:

— Ты знаешь, до чего я ненавижу этот веер? Так бы и выхватил его и отлупил бы им Карла по роже. — Он швыряет пустую уже бутылку в мусорную корзину. Я и не заметил, как он ее прикончил. — Как по-твоему, понимает он, что этот веер его выдает?

— То есть?

— То есть? Это дела фрейдистские, малыш. — Осано плюхается на край кровати. Потом ложится на спину и говорит в потолок: — Представь себе Карла маленьким мальчиком, по уши влюбленным в мамочку, но уже заподозрившим, что настоящая власть принадлежит, похоже, мужчинам.

Осано приподнимается, чтобы одарить меня многозначительным взглядом — как будто я понимаю, о чем он говорит.

— Ну вот, Карл маменькин сынок, да только у него торчит пиписька, а у мамочки ничего не торчит. Но, видишь ли, он до того боится ее, что не решается взглянуть в лицо реальности, и потому выдумывает себе всякие фантастические оправдания. И вот в один прекрасный день мамочка — шлеп его веером по носу, и рождается новая версия: инфантильное, извращенное сознание Карла говорит ему, что веер будет покруче члена.

Осано не сводит с меня взгляда, который с каждым его словом становится все более многозначительным.

— Ты понимаешь, о чем я?

— О том, что у Карла Лагерфельда бзик насчет вееров?

— О том, что он долбаный кастрат, вот о чем!

Многозначительное выражение сползает с его лица. Мгновение оно, в ожидании моей реакции, не выражает ничего. Я не сразу понимаю, что Осано валяет дурака. Или вроде того. Но тут он, рассмеявшись, зевает и снова валится на спину.

Не сдержав любопытства, я спрашиваю его о показе:

— Ты сам проектировал всю коллекцию?

Он что-то бормочет. Что-то вроде «угу». Потом перекатывается на бок и говорит:

— Я бы сказал тебе, кто ее проектировал, да только тогда тебе придется дать такую же подписку о неразглашении, какую дала она.

— А…

Адвокатов в номере как-то не наблюдается, впрочем, Осано быстро показывает, чего стоят в его бизнесе подобные договоренности.

— Это женщина, которая работала у меня раньше. Говорят, она теперь ведет переговоры с Арно, хочет получить место Донны Каран. Я ее уж месяца два как не видел, — и он спрашивает меня о Луизе: — Теперь-то она в порядке, так?

Я рассказываю, как застукал ее, впрыскивающую героин, в уборной.

— А, дьявол! — Похоже, Осано и вправду огорчен. — Обещала ведь, что, если я привезу ее в Париж, она с этим покончит. Вот мерзость.

Он указывает на вышибленную мной дверь. Деревянную раму перекосило, косяк висит на выдранных с мясом гвоздях.

— Зря ты это. Мне и так-то нечем платить за номера, а если ты их станешь громить, мне и кредита больше никто не даст.

Я начинаю понимать, в каких неприятностях увяз Осано, — если то, что денег у него ни гроша, а главного своего дизайнера он потерял, действительно правда. Похоже, вся его организация состоит нынче из него самого и Фрэда.

— Где сейчас Фрэд? — спрашиваю я. — На приеме?

— Нет. Все еще препирается с полицией. После показа у меня увели всю коллекцию. Представляешь? Какие уж после этого приемы?

Коллекцию Осано украли с заднего двора Института арабского мира, при погрузке в фургон. Я возвращаюсь с этой новостью в наш номер, как раз когда Биби выходит из ванной. Стоит ей увидеть меня, как глаза ее проясняются, но я мгновенно понимаю, что она недавно плакала. И осознаю — почему, когда она произносит:

— Я проснулась, а тебя нет.

— Прости, Биби. Я разговаривал с Осано.

— А. — Она забирается в постель, сидит, скрестив ноги, набросив на плечи одеяло. — Так хорошо спала, а потом вдруг сна ни в одном глазу.

Я сажусь рядом, беру ее за руку.

— Коллекцию Осано украли прямо с показа.

Последнее платье Биби висит на спинке кресла, чуть надорванное — она никак не могла выпутаться из шнуровки.

— Наверное, это единственное, что от нее осталось.

— Так ему и надо, — говорит Биби. — Лодырь. Надеюсь, коллекция застрахована.

Я лишь киваю, потому что на глаза мне попадается ступня Биби. Вспоминаю, как видел на ней царапину и то, что я принял за кровь, между пальцами. Не знаю, почему я так туго соображаю, но именно в это место Луиза себя и колола. Я соскальзываю с кровати, беру ступню Биби в ладони, потираю ее, словно стараясь согреть. И тут же выдаю себя, сказав, что застукал Луизу, когда та делала себе укол между пальцев ног.

— Значит, вот что ты там ищешь? — говорит Биби. — Я так никогда не пробовала.

— У тебя пальцы ободраны.

— Это Осано с его дерьмовыми туфлями. Я еще и кровавый волдырь натерла, — она выдергивает ступню из моих рук, подтягивает ее к лицу. — Все ноги сбила.

— Прости, Биби. Я просто испугался. Только что узнал, что у Луизы была в Нью-Йорке передозировка.

— Это Этьен ей что-то подсунул. Вроде как полный чистяк и так далее. Может, он и мне то же самое дал, если только героин не всегда действует так кошмарно. Больше и прикасаться к нему не стану.

Первое, что я думаю: Этьен приторговывает. И только потом соображаю, что Биби никогда прежде героина не пробовала. Видимо, потому и решила первым делом его покурить. Она и сейчас курит, достав сигарету из валяющейся у кровати пачки «Мальборо лайт». Взмахивает в мою сторону пачкой, но у меня и так уже горло дерет.

— И больше ты Луизу не видел? — спрашивает Биби.

— Нет. К себе она не вернулась.

— А к Этьену ты не заглядывал?

Я качаю головой. Почему-то я не подумал, что она могла пойти к нему. Да я, собственно, и не знал, что Этьен остановился в этом же отеле.

— Ты правда думаешь, что она там? — Я начинаю волноваться.

— Конечно. Они уж несколько месяцев как хороводятся. — Биби вглядывается в меня. — Ты не знал, что он ее бойфренд?

Тут уж мне и головой покачать не удается. Думаю, у меня отвисла челюсть.

— Он на втором этаже, — говорит Биби. — В двести шестнадцатом, что ли.

Не помню, как я вылетел из нашего номера и под каким предлогом. Наверное, всего лишь пробормотал на бегу: «Извини». Около лифтов я более-менее прихожу в себя. Вспоминаю, что насчет того, в каком номере поселился Этьен, Биби была не уверена, и потому, достигнув второго этажа, замираю, надеясь хоть что-нибудь расслышать. Коридорный выкладывает под двери утренние газеты, я подбираю одну, гадая, попала ли в прессу новость о краже коллекции Осано. Попала. В газете приведено заявление некоего Федерико Сосса, названного бизнес-менеджером Осано. Я понимаю, что это, по-видимому, полное имя Фрэда. Приведена и сумма страховки: три четверти миллиона долларов США.

В 216-м тихо. Прижимаюсь ухом к двери, но ничего не слышу. Пробую 218-й, потом возвращаюсь к 214-му, потом перехожу на другую сторону коридора. Из меня словно выкачали воздух; не знаю, сколько часов я спал за последние трое суток. Не много. Я ощущаю себя едва начавшим ходить ребенком, уставшим настолько, что ему хочется лишь одного — поплакать. Прижимаясь щекой к каждой двери по очереди, я оставляю на них влажные следы. Ничего не могу расслышать. И тут замечаю на дверной ручке самого первого номера, 216-го, засохшую кровь. Толкаю дверь. Открыто.

Первое, что я вижу, войдя в номер, это руины кровати. Матрас разодран крест-накрест, похоже, ножом, внутренности его вывалились наружу. Клочья белой набивки опутывают вылезшие пружины. Я вдруг ощущаю жуткую ненависть к Луизе. Я думал войти к ней и сказать, что она может и дальше губить себя, принимая наркотики и якшаясь с психопатами, что мне наплевать. Все, чего я хочу, это вернуться домой, завершить учебу и поступить в хороший колледж. Но Луиза неизменно опережает меня на пятнадцать шагов. Раскромсанная кровать это знак: я понимаю, что никуда не уеду, мне от нее не сбежать.

Осматриваюсь, пытаясь сообразить, где можно присесть, подождать, и вижу скорчившуюся в углу фигуру. Это Луиза — сидит на корточках, с головой завернувшись в простыню. Ткань закрывает ее лицо.

— Луиза?

Она стягивает простыню, и я вижу лицо, до того опухшее от слез, что оно походит на забытую в ванне резиновую игрушку. Но оно еще и беззащитно и пусто, как будто с него смыло все чувства.

— Что случилось?

— Конец, — хрипло отвечает она. — Все кончено.

— С чем?

— Со мной. Крышка.

— Да ну тебя! Подыщешь себе другое агентство. Или займешься чем-то еще. Ничего не кончено.

— Иди ты знаешь куда, Джейми! — Даже эти слова она произносит без тени эмоций. Голос вот только хриплый, и все. Голос мне кажется странным. — Я не о работе говорю.

Оглядываюсь по сторонам. Кровать изодрана в лоскуты, но все остальное в номере цело, только на ковре валяются перевернутое кресло, нож и мобильный телефон. Нож лежит у ног Луизы. Черная пластиковая рукоять и пилообразное лезвие, такими пользуются ловцы крупных экзотических рыбин. Спрашиваю:

— Где Этьен?

— Здесь ему больше ничего не обломится, так что он умотал. Умно, а? Трахнуть тут некого, я с ним расплевалась. Чистая работа.