Дмитрий Бортников - СвиноБург

• Название: СвиноБург
• Автор: Дмитрий Бортников
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-94278-476-0

«Свинобург» — новая книга Дмитрия Бортникова, финалиста премий «Национальный бестселлер» и Букер за 2002 год. В своей прозе автор задает такую высокую ноту искренности и боли, что это кажется почти невозможным. «Свинобург» — это история мытарств провинциального русского мальчика, прошедшего путь от Саратова до Иностранного легиона и французской тюрьмы.

---

А потом я их специально закрыл! Сжал, придавил рукой, чтоб лучше видеть...

...Это была королева... Молодая рыжеволосая королева. Она въехала в ворота замка и сошла с коня...

Я начал и потом уже не останавливался. Я понесся, как одержимый! Я метался, как перекати-поле в бурю... Как перо в безветрие, которое вдруг поднимает неведомая сила и оно кружится, так долго кружится, так медленно, как во сне, и внезапно, оставленное этой силой, ложится...

Казалось, я и не сходил с места. Только снял пальто и бросил его на снег...

...Я и не заметил, что ору как сумасшедший! Я орал так, чтобы все, все, кто съехались к нам, слышали эту историю! И всадники, которые нас окружили, стояли на своих конях и слушали...

А я видел только глаза дяди Георгия. Только его глаза! Как бы я хотел напиться сейчас допьяна! Напиться так, чтоб стать женщиной! Стать женщиной для него! Чтобы не было стены, которую даже легенды не могут пробить...

В меня снова вселился мой шут! Я подпрыгивал, трясся! Свистел! Клекотал клестом! Кричал жалобно, как жаба в августе, когда они мечут свою полночную икру! Каркал вороном! Пищал брошенным птенцом! Слезы капали, текли по морде! Я взмок как мышь... И продолжал! Я хотел быть услышанным! Как немой! Я заикался! И кричал пустельгой! Вы видели грача-заику?! Как неясыть, я ухал, хихикал пересмешником! Закатывал глаза, как курица, на которую взгромоздился петух! Рыдал, подобно филину! Хохотал совой! Тряс башкой, как сопливый индюк, и ворковал горлицей! Хрипел, как старый коршун в силках!.. Хрюкал, взвизгивая, как свинья, нанюхавшаяся грибов!.. Я хотел докричаться! Еще бы немного, и я перешел бы на ультразвук! Как взбесившийся от любви китенок, я свиристел! И мурлыкал дельфином!..

Как бы я хотел выразить то, что у меня клубилось внутри! Высказать! Сделать жест! Движение!.. Чтобы он меня понял!

Я наврал насчет легенды! Конечно! Ничего я не сочинил. Она только-только начала во мне ворочаться! Все слова вылетели из башки! Все специальные красивые слова! Я думал, что надо говорить специальными словами! Красивыми словами!

Дядя Георгий на этот раз молчал. Одного раза достаточно для свободы... Но я нуждался каждый раз, каждый день в том, чтобы быть освобожденным! И чтобы именно он сказал мне: «Ну... Давай! Давай! Вырази это!..»

А он молчал. Да и видел ли он меня... Слышал ли он мои вопли, мою немоту...

Но он не делал никакого движения! Никакого! И я снова подумал, что напьюсь когда-нибудь и стану женщиной! Я его тоже напою! Конечно! Я не превращусь в красавицу! Я смогу стать женщиной! Но я не смогу стать красавицей! О Боже!.. Представьте! Толстая тетка соблазняет красавца! Дед бы заржал: «Уродин не бывает! Бывает мало водки!» Ха-ха! Действительно! Но даже он, мой дедок, который вставлял во все, что шевелится, а что не шевелится, он умел расшевелить, даже он бы столько не выпил... Чтоб я ему понравился...

Я не знал, что делать. Я просто сел на землю... Задница чуть не зашипела! Снег таял, будто на него поставили раскаленную сковородку!

--- Вставай, — услышал я его голос. — Женилку простудишь --- Пойдем обратно --- Он подал мне руку. Еле-еле я смог подняться. Ебаные законы гравитации! Меня мотало на ровном месте, будто я выжрал бойлер водки! Земля меня жевала, как корова, и не отпускала...

Думаю, он был слегка озадачен. Это ведь было своего рода объяснение в любви! Но он не показывал вида!

Я был так разбит... Челюсти свело от холода. И тут он мне протянул свою кепку. Я-то оставил шапку в секретном месте, там, где всегда оставлял! За почтовыми ящиками между вторым и третьим этажом.

--- На, — сказал он, — носи --- Твоя корона --- Ну --- В коленках не жмет?! ---

Он вывернул кепку наизнанку и натянул мне на башку. Он был раздражен! Я это чувствовал. Еще бы! Наверняка ему еще никто так не надоедал! Ни одна женщина! Ни одна корова!

Мы шагаем обратно. За всю дорогу он не сказал ни слова. В животе горячо... «Обоссался», — думаю я равнодушно.

Уже начало темнеть. Я потерял землю, а небо еще не появилось. Только огонек его сигареты освещал край лица и седую щетину. Сколько времени прошло?! Я и моргнуть не успел! У него выросла огромная борода?.. Или я ни хрена не вижу...

Я подумал: «Зима». Подумал это слово «Зи-ма»... Так, наверное, старики думают. А когда мы наконец подошли к сараям, уже на окраину города, он сказал, чтобы я шел. Шел один. А он постоит еще покурит.

--- Иди-иди --- Ты болен ---

Мы не попрощались. Мы не пожали друг другу руки. «Ну и кури!» — подумал я.

Ни мыслей, ни чувств...

Да, да, я простудился. Это так хорошо — быть больным! Так свободно!

Я не могу шмыгнуть носом. Это выше моих сил.

Моя легенда... Я ее все равно расскажу... Не сейчас... Сейчас я бо-о-олен...

Смерть — это только временное облегчение. Потом надо все больше и больше.

Я волочился, как шнурки отца! Они всегда развязывались, когда он был «под газом»! ...Спать. Спать. Стоило взять на вооружение это «я болен!». Это так просто. Как письмо в ящик бросить. «Я болен, люди...»

Стать кожурой... Отходами... Вот этим ковриком на дороге... Что? Это не коврик! Это кошка, сбитая машиной... Стать кошкой, которую сбили и ехали, ехали, ехали... Стать просто горелой спичкой. В ручье. Фантиком. Ни в чем не участвовать... Ни в чем... Теперь у меня есть запасной выход: «Я болен ».

Отлично. Быть забытым — это прекрасно. А забытым по собственному желанию — предел мечтаний... Ура... Мой рекорд «два дня без мыслей о смерти» будет побит... Это стоит взять за правило. «Мама! Я болен», «Папа! Я болен», «Люди! Я болен»... Так бормоча, я добрел до подъезда.

Отец приговаривал, что я как индюк беременный... Не могу, дескать, расстегнуть ширинку. А какая у индюков ширинка... Вот в тот раз я и свалился. Сдался со всеми потрохами.

-------------------------

-------------------------

Это было второе письмо в моей жизни.

Первое я написал отцовской сестре. Она была «москвичка». Отец меня заставил.

--- Напиши --- Поздравь тетку с днем рожденья! --- Она же тебе присылает апельсины! Ты же любишь апельсины?! --- Вот и напиши --- Ну пару слов, что все нормально ---

Он-то сам не мог. «Все нормально...» Да чтоб это написать, ему надо было год тренировать мускулы правой руки! Он честно садился и сидел над листочком в клетку. Сидел, сидел, а потом шел курить на кухню. А там чай... А там я...

--- А, здорово --- Ну как она? --- Что читаешь --- А как математика? --- Только себе не ври!!! ---

И пошло-поехало. Вот вам и «все нормально».

Ему было наплевать на апельсины. А прислать то, что он хотел, она не могла! Разве можно прислать жизнь, которую ты так и не прожил?! Уж лучше все забыть! Он старался. А я, придурок, не понимал тогда! А он уже присматривал мне местечко-надежду в своем сердце! Это всегда звучит одинаково. «Ты должен сделать то, что я не сделал!»

Ну ладно. Я сел и в три прихлопа написал это письмо на тему «Все хорошо, прекрасная маркиза! И хо-оро-оши у-у на-ас дела! Сарай сгорел, кобыла сдохла! Все ха-арашо-о, все ха-арашо!!!».

Отец потом смеялся. Он был готов сам поверить в то, что «Все хорошо! Все-е ха-арашо!».

Не ошибусь, если скажу, что он тогда был с дружками. Когда я писал это письмецо. Он всегда был с дружками. В ту метельную ночь, когда я родился, они его принесли и положили под окнами палаты. И отошли от греха подальше!

Отец лежал свернувшись. Натянув на голову шарф. Ему было уже не холодно. Он достиг земли обетованной! Он стремился к своему сыну! К своей крови! Он плыл на руках дружков через весь городок, через всю метель, пересекая перекрестки, падая в сугробы, через всю свою молодость он плыл... «У меня сын! Сын! Моя кро-о-овь!» Они его несли, а он выскальзывал, выпадал из своего огромного пальто.

А мать стояла и смотрела, как он сворачивается под окнами, как зародыш. Как опоздавший зародыш, он сворачивался на снегу... Он лежал в своем снежном сне... Как зерно, не вошедшее в землю... Он был так тих в ту ночь... Так откровенен... «Уберите», — сказала мать в форточку. Она больше ничего не сказала в ту ночь.

А теперь это письмо для Витьки...

Высунув язык, я выводил буквы. Этот мой высунутый язык! Меня никак не могли отучить. Никак!

--- Почему он высовывает язык?! — удивлялась мать.

--- Я никогда не высовывал язык, — оправдывается отец и переходит в наступление. — Да ты посмотри! Посмотри! --- Как он им вращает! --- И ведь слышит, о чем говорим, а все равно вращает! --- Как змею проглотил! --- Фу, черт! --- Смотреть противно! --- «Эй, ты! — орал он в конце концов. — Хватит! Перестань! А то!..»

А что «то»? А просто... «В интернат сдадим...» Все просто.

« Там тебя научат держать язык за зубами!» Мать махнула рукой. Она с кем-то советовалась.

Ей сказали, что это не самое страшное. Что «у вашего сына это от сосредоточенности». Я сам обалдел, когда узнал, почему язык высовываю.

Отец просто упал от хохота!

--- От сосредоточенности? --- Я не глухой? --- От со-сре-дото-чен-но-сти?! --- Ха-ха- ха! --- И дырку в носу он проковыряет от сосредоточенности! --- И ссыт мимо унитаза от этой сосредоточенности! --- А онанизмом занимается от сосредоточенности?! Да?! --- Как ебанутый! --- Без устали! --- Вот это со-сре-до-то-чен-ность! ---