Журнал «Если» - «Если», 1999 № 03

• Название: «Если», 1999 № 03
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1999
• ISBN: ISSN0136-0140

Владимир МИХАЙЛОВ. ПУТЬ НАЮГИРЫ

В детективе известного фантаста знания передаются от поколения к поколению… Но очень своеобразным способом!

Владислав КРАПИВИН. ТРАВА ДЛЯ АСТЕРОИДОВ

На этом астероиде все невзаправдашнее, кроме стебельков зеленой травы и отчаянного желания вернуться на Землю.

Василий ГОЛОВАЧЕВ. ПРИГОВОРЕННЫЕ К СВЕТУ

Современные злодеи с удовольствием используют достижения науки в своих целях.

Владимир ПОКРОВСКИЙ. ДОПИНГ-КОНТРОЛЬ

Устраивая гонки в виртуальных мирах, следует время от времени остановиться, оглядеться. Иначе вы рискуете перепутать явь и вымысел.

Евгений ЛУКИН. В СТРАНЕ ЗАХОДЯЩЕГО СОЛНЦА

Трудоголик — это не диагноз, это — статья.

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО. ЗАПАХ СВОБОДЫ

В этом мире жить вполне можно. Но хочется ли?

Кир БУЛЫЧЕВ. БУДУЩЕЕ НАЧИНАЕТСЯ СЕГОДНЯ

Газетный заголовок рассказа полностью соответствует актуальности его содержания.

Аркадий ШУШПАНОВ. ПРОЛОГ

Подводим итоги очередного этапа конкурса для начинающих писателей «Альтернативная реальность».

ВИДЕОДРОМ

В постоянной рубрике — рассказ об экранизациях произведений Александра Грина; киноверсии, дополняющие популярнейший телесериал; заметки о видеоновинках.

Максим БОРИСОВ. ТРЕВОЖНЫЕ СКАЗКИ

В рубрике «Литературный портрет» — автор центрального произведения номера.

Сергей ПЕРЕСЛЕГИН. КРИЗИС ПЕРЕПОТРЕБЛЕНИЯ

Современная российская фантастика находится на перепутье. Куда заведут ее дороги?

РЕЦЕНЗИИ

Книги продолжают выходить, рецензенты продолжают оттачивать перья…

КУРСОР

Новости из мира фантастики.

Александр РОЙФЕ. ПОДВИГ НОМЕР ТРИ

На этот раз «под лупой» новая книга популярного автора из Красноярска.

БОРИС СТРУГАЦКИЙ. КОММЕНТАРИИ К ПРОЙДЕННОМУ

Еще один этап творчества знаменитых фантастов: «Пикник на обочине», «Жук в муравейнике», «Хромая судьба»…

ПЕРСОНАЛИИ

Мини-интервью авторов номера.

---

В действительности деньги являются лишь превращенной и обезличенной формой информации, подобно тому, как теплота служит превращенной и обезличенной формой энергии. Аналогия эта достаточно глубока: во всяком случае полностью работает некий аналог второго начала термодинамики. Можно перевести в деньги любую сущность, в том числе и инновацию. Обратный же процесс невозможен. Другими словами нельзя превратить деньги только в процесс познания или его результаты. Часть средств обязательно пойдет на производство заведомо бесполезной работы. То есть творчество — процесс создания новых сущностей — может быть продано, но оно не может быть куплено. Сюртуки устойчиво и обратимо обмениваются на топоры и плуги, но не на изобретение топора и не на идею плуга. За миллион долларов (начала века) можно было купить несколько «Титаников», но не систему КОСПАС и не место в шлюпке.

Трагедия России в том и состоит, что за прошедшие годы огромные социальные и информационные ценности были бездумно и необратимо конвертированы в деньги.

Ментального поля, построенного на всеобщем признании абсолютности власти денег, не существовало никогда и нигде, кроме, разве что, сочинений фантастов-«молодогвардейцев», описывающих загнивающий мир Капитала. В том и состоит ирония, что Россия осталась насквозь «литературной» страной. Страной, которая успешно построила «книжный социализм» по рецептам утопий двадцатых годов и не менее удачно возвела «книжный капитализм» по памфлетам шестидесятых. Поскольку в основании этого выдуманного общественного строя лежат фельетоны, написанные по большей части людьми без чести, совести и всяких следов литературного таланта, российский капитализм нелеп, смешон и во всяком случае — нестабилен. Нет, в самом деле, раз в стране существует традиция превращать художественные тексты в ролевую игру общегосударственного масштаба, почему нельзя по крайней мере выбрать для упражнений по визуализации хорошую книгу?

Рецензии

Сергей Щеглов Часовой Армагеддона

Москва: ACT, 1098. — 480 с.

(Серия «Звездный лабиринт»). 8000 экз. (n)

Читателю, берущему в руки фантастическую книгу исключительно ради сложной проблематики или со вкусом выписанных миров, не стоит обольщаться насчет «Часового…» Это всего лишь приключенческий роман в популярной сейчас стилистике «сумма любимых книг».

Итак, есть некий мир, — разумеется, магический, — куда время от времени оказываются выдернуты люди с нашей Земли, причем из разных веков. Есть магические талисманы, способные подарить кое-кому из землян определенные способности. Есть талисманы особо мощные, дарующие почти неограниченную магическую власть (которая, конечно, столь же неограниченно развращает). Есть своя магия у аборигенов, и она якобы не доступна пришельцам. И есть Управление в счастливой стране Эбо, в чью задачу входит контроль за магической безопасностью в мире Панги…

Дальше читайте сами. Ибо начинается роман как расследование, в середине имеет место локальное спасение мира, а конец оставляет главного героя наедине с вопросом: «Так кто же я такой, если оказался способен на все это?» (Прекрасный, кстати, задел на продолжение.) И все это изложено с ненавязчивым юмором, который искупает стилистическую простоту текста. Чего стоят хотя бы эльф Талион и землянин Максим из XXII века, рука об руку участвующие в операции по предотвращению, обещанного еще в названии, Армагеддона! Или завхоз Великого Черного, таскающий в вещмешке наряду с набором артефактов пяток ручных гранат!

В общем, роман — неплохие доказательство того, что все на свете можно делать без истерики, без непомерных амбиций и не прекращая иронизировать над собой и ситуацией.

Наталия Мазова

Грег Бир Схватка

Москва: ACT, 1998. — 496 с. Пер. с англ.

(Серия «Координаты чудес»). 10 000 экз. (n)

В сборник Грега Бира вошли два романа — «Смертельная схватка» и «Головы», а также несколько рассказов — своего рода превосходное обрамление больших произведений.

Любители традиционной научной фантастики (ударение на «научной») будут удовлетворены вполне. Сейчас, когда лавина фэнтезийной литературы и боевой махаловки бластерами грозит окончательно превратить фантастику в легкое развлекательное чтиво, Бир — один из немногих современных американских фантастов, который сдерживает напор волны мракобесия и пустозвонства.

«Смертельная схватка» — самое сложное произведение сборника. Пересказывать содержание не нужно да и невозможно: хитросплетение и взаимопроникновение двух абсолютно не понимающих друг друга цивилизаций, ведущих бесконечную войну, прописано Биром с высочайшим мастерством. В отличие от многих, причем весьма достойных коллег по жанру, разрабатывающих эту тему, автор не прячется за благостный финал в духе НФ-сериалов для подростков. Финал романа открыт и совершенно не отдает традиционным для американцев хэппи эндом.

А вот роман «Головы» сделан несколько в иной манере — создается впечатление, что Бир отдает дань уважения памяти Великого Мастера. И впрямь, антураж и логика поступков героев напоминают добрые старые хайнлайновские повествования о трудовых буднях освоенцев Луны. Но Бир изменил бы себе, если бы параллельно не ввел традиционную для него линию научного поиска. Поэтому вроде бы благополучный финал (коварные сектанты разоблачены, права «хороших парней» восстановлены) окрашен в трагические тона.

Рассказы «Музыка, звучащая в крови», «Касательные» и «Чума Шредингера» — добротные вариации на вполне разработанные в фантастике сюжеты (биология, космология, квантовая механика). А вот рассказ «Сестры» стоит особняком. Здесь Бир делает упор не на научную, а на этическую проблематику.

Олег Добров

Глен Кук Рейд

Москва: ACT, 1998. — 464 с. Пер. А. Голева.

(Серия «Координаты чудес»). 10 000 экз. (n)

Любители фантастики знают, что межзвездные сражения очень похожи на морские бои. На страницах космических опер издавна действуют линкоры и транспорты, корветы и эсминцы. Но до сих пор в звездных флотах недоставало одного класса боевых судов. Не было подводных лодок! И вот наконец Глен Кук восполнил этот пробел.

Дело в том, что боевой клаймер — это полный аналог подводной лодки. Небольшой верткий кораблик с мощным вооружением и большим радиусом действия, способный в случае опасности схлопнуться в точку, превратиться в некий аналог «черной дыры», то есть уйти в клайминг, «лечь на дно» пространства. Как и на подводных лодках времен мировых войн, на клаймерах царит жуткая теснота и скученность. Естественно, возникают психологические проблемы, поскольку десятки людей на много месяцев заперты в небольшом пространстве, набитом аппаратурой. И все это в условиях опасного похода, когда шанс остаться в живых и вернуться на базу не слишком-то велик.

Для читателя, который сумеет продраться сквозь дебри корявого перевода, откроется типичная «окопная правда» — неприглядная и совсем не героическая картина затянувшейся войны между двумя цивилизациями. Войны абсолютно «неамериканской» — здесь нет высокой патетики и борьбы за вечные идеалы свободы, как нет абсолютно правых и слишком виноватых. Честь и воинская этика отступают на задний план перед целесообразностью.

Командование лжет общественности, солдатам и самому себе, экипажи отправляются на заведомую смерть, а противник ведет себя, в целом, вполне по-джентльменски. Да и главный герой романа смотрит на происходящее, скорее, извне, чем изнутри — он ведь не космолетчик, не клаймермен, а просто журналист, военный корреспондент, с непонятными целями допущенный командованием до боевого похода.

Можно сказать, что перед нами добротный образец довольно редкой ныне антивоенной фантастики. Правда, мрачная тональность романа не вполне адекватна череде блестящих побед клаймера «Б-53» в его беспримерном рейде по тылам противника. Слишком уж невероятное везение сопутствует героям и слишком успешным выглядит сам рейд — вопреки пессимизму автора.

Владислав Гончаров

Бентли Литтл Университет

Москва: ACT, 1998. — 656 с. Пер. с англ. В. Задорожного. 10 000 эк. (n)

Всякий добропорядочный американец знает, что университетские городки — рассадники порока. Роман Литтла лишь укрепит его в этом мнении.

Джим Паркер и Фейт Пуллен и не подозревали, что университет, в котором они учатся, медленно, но верно превращается в некое существо с коллективным разумом. Повадки этого существа весьма своеобразны, и распоряжается оно своими «клетками-студентами» не очень рачительно. Насилие в особо циничной форме, изощренный разврат, убийства и каннибализм — вот чем оно забавляется, стоит только числу отстающих и недисциплинированных учащихся превысить некую «критическую массу». Быт студенчества и профессуры описан автором со знанием дела. Правда, не очень понятна его позиция — то ли он и впрямь считает структуры высшего образования носителем вековечного зла (это, кстати, в традициях западной литературы, и не только американской — от Кингсли Эмиса до Роберта Ладлэма), то ли это своеобразная мистификация, доведение до абсурда типично обывательской реакции на «умников».