Георг Мордель - Сонарол

• Название: Сонарол
• Автор: Георг Мордель
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

---

– Ты не слишком торопишься? – спросила Нэнси, сменив тон. – Я забыла предупредить: твоя Тэсс поехала к окружному прокурору, а это на весь день. Если ты не возражаешь, заедем к моему кадру.

Лексика у неё была такая мальчишеская, как н брючки с заклёпками. Мы свернули с номерной дороги, и Нэнси пояснила:

– Он служит на военной базе!

Я всегда думал, что на базах стоят самолёты или крейсеры. А в нашем лесу нет поляны даже для автомобиля. Но, когда страна причастна к целой дюжине объявленных и необъявленных войн, граждане привыкают задавать как можно меньше лишних вопросов.

К тому же мы не заехали за проволоку, а остановились в офицерском городке, на месте прежней фермы хромого Паркера.

– Ну и драчка у них была! – сказала Нэнси. – Чистейший регби. Говорят, Паркер уступил генералу своего рысака, а то бы они купили землю Джексонов.

Мы поднялись на второй этаж кирпичного коттеджа, и Нэнси открыла дверь своим ключом. А хозяин оказался дома. Он поливал кактусы. Парень мне понравился: грудь литров на шесть воздуха, и весил он не меньше 180 фунтов. Великолепный экземпляр вполне здорового мужчины. Френч с погонами капитана висел на спинке стула.

– Знакомьтесь! – сказала Нэнси. – Вот это Доржи, а это Язевель, я тебе о нём рассказывала.

– Язевель – интересное имя! – улыбнулся парень. – А я всего лишь несчастный Мак [Мак – прозвище шотландцев.], а у Маков каждый второй -Доржи! Что будете пить?

– Всё, кроме спиртного.

– Я вам налью банановый йогурт, – сказал он и ещё больше расположил меня к себе. Десятки людей спрашивали меня, что я буду пить, и когда я отвечал "ничего", долго и деланно смеялись. А затем обижались и приставали с уговорами и рюмочками.

Себе Доржи налил мандаринового соку. Нэнси смешала коктейль.

– Что вы теперь будете делать? – спросил Мак. – Стипендии они вас лишат непременно, а это паршивая вещь – учиться без гроша.

– При чём тут моя стипендия? – мне стало тоскливо. – Сэмюель всего лишь отчим, я сын военнослужащего, павшего за Родину.

– Если бы вы поступали в военное училище, это бы вам пригодилось, -сказал Мак. – Там любят молодых людей из семей военнослужащих. А здесь через неделю выборы мэра, и католики не преминут откреститься от вас, чтобы никто не мог их обвинить в связях с семьей афериста. Ваш отчим стал в этом городишке олицетворением зла.

Он меня оглушил.

– Да не сиди ты, как на электрическом стуле! – набросилась на меня Нэнси. – Подумаешь, конец света наступил! Пойдёшь мыть посуду в ночное кабаре или начнёшь петь, у тебя приличный голос. И вообще, я хочу жрать!

Мы спустились вниз и поехали в город – перекусить в аптеке Хейнемана. Нэнси обожала его сосиски. Тут я понял, что они всё-таки лишат меня стипендии – Хейнеман ко мне не подошёл и на моё "здравствуйте" не ответил. А он считался лучшим другом моего отца.

После ленча Нэнси повезла меня на ферму.

5

Тэсс выглядела совсем неплохо для обездоленной супруги. Вот что значит уметь следить за собой. Нет, я за ранние браки, по крайней мере, детям не приходится целыми днями разглядывать морщины и выслушивать жалобы на склероз и общее недомогание. Моя Тэсс стала мамой в 18 лет и поступила молодцом. Мы с нею оставались людьми одного поколения.

– Зачем ему надо было связываться с этим препаратом? – спросил я.

– Мы хотели переехать в Луизвиль, сколько можно гнить в этой дыре?

– Что же он, совсем не знал клиники этих пилюль?

– Это были уколы, – вздохнула Тэсс. – "Тревелли корпорейшн" хорошо платила. Если бы всё удалось, Сэм заработал бы около сорока тысяч.

– Я читал сегодняшний "Христианский обозреватель". Они прямо в бешенстве. У Сэма были нелады с общиной?

– Нет, это всё проклятые выборы.

Она пошла принимать ванну – жара была порядочной, а потом мы смотрели по телевизору, как наши избивали дэвидтаунских "Львов" – бейсбол у нас на юге на высоте!

6

Дом продали, вещи тоже. В конце концов, это было справедливо. Жертвы имели право хотя бы на денежную компенсацию. Делать мне здесь было нечего, тем более, что Тэсс перебиралась в столицу к тётке. Я получил своё уведомление о прекращении стипендии и мог возвращаться в университет. Петь или мыть посуду. И так бы оно и случилось, если бы не Мак. Он заехал ко мне на ферму и сказал:

– Я тут встретил одного человека, он мог бы устроить ваше будущее. Если вы, конечно, решили учиться дальше, а не стать звездой кабаре. В вашей семейке все немного чокнутые.

– Не смешивайте меня с Нортингами! – попросил я. – Из нашей семьи вышли два доктора, один капеллан и шесть церковных старост.

– В таком случае, я вас жду завтра. Мы поедем к тому человеку в гостиницу.

…Джо Хант мыл голову под краном. Он её только что побрил – мыльница со взбитой пеной и тазик с бритвой торчали в раковине.

– Хэлло, мальчики! – крикнул Хант. – Садитесь и наливайте, я сейчас.

Тело его покрывал зеленоватый загар, вывезенный из джунглей. Во всю грудь красовалась татуировка: кондор, разрывающий своё сердце. Краски были необычайно сочные: кровь производила впечатление настоящей раны.

Джо перехватил мой взгляд.

– Маршалловы острова. Я проторчал 15 месяцев в японском лагере для военнопленных. – Он вытерся полотенцем и надел халат. – Вы поручились за этого парня, Мак! Надеюсь, в его семье не было красных?

Ханта очень интересовала моя биография и подробности истории с Сэмом. Мои ответы его удовлетворили.

– Ты нам подходишь, мальчик! – объявил он. – Нам нужны парни, которые умеют действовать, а не хныкать. Посмотрим, что скажет генерал.

– Вы предлагаете мне поступить в армию? – спросил я.

Джо поднял брови и посмотрел на Доржи. Капитан сказал:

– Во всяком случае, речь идёт о государственной службе. Видите ли, Язевель, современная война ведётся чаще невидимым оружием… Вы меня понимаете?

Я кивнул. Это я знал – о невидимых сражениях, хотя не представлял себе, какое отношение могу иметь к ним.

– Послушай, – обратился ко мне Джо. – Тебе нужна лошадь, мы подбираем наездников. Один скачет в белой жокейке, другой в хаки. Какое это имеет значение?

– Это хороший шанс, – сказал Мак. – Они будут оплачивать вашу учёбу, а потом обеспечат работой с выслугой лет.

– Что тут колебаться? – удивился Хант. – Всё равно тебя призовут. Так лучше начать раньше и взять доллары, чем попасть в пехоту и париться в казарме. Я доложу генералу.

Они не дали мне времени усомниться в резонности их доводов, решили за меня, да ещё так, будто делали одолжение. Мне тогда было невдомёк, что это один из приёмов вербовки – доверительная беседа, создающая у человека впечатление, будто ему отступать уже некуда. "Я доложу генералу" звучит, как приговор, не подлежащий обжалованию. И всё же, говори один Хант, я, вероятно, потребовал бы времени на размышление, сказал бы, что должен посоветоваться с Тэсс. Но они убеждали меня вдвоём, а Доржи я мог считать членом семьи – свадьба с Нэнси была назначена на конец августа. Мне в голову не пришло, что инженер-капитан Макговерн служит в том же ведомстве, что и Джо.

Я вышел от них с некоторой даже гордостью в душе: приятно, когда крепкие мужчины говорят тебе, что ты дельный парень… Только врождённая сдержанность не позволяла мне ликовать. Тысячи моих сверстников должны были мыть посуду или разгружать автофургоны, чтобы оплачивать свою учёбу, я мог не думать о деньгах.

В конце августа на моё имя пришёл перевод 300 долларов – и к нему коротенькая приписка: "Желаю удачного семестра. Дядя Джо".

Я отгулял на свадьбе Мака, расплатился в отеле, уложил вещи и вернулся в университет, словно ничего не произошло. Только снова получив перевод, я поморщился при мысли, что существует кто-то, имеющий право считать себя моим хозяином, но он пока что требовал от меня одного: учиться, и это вполне меня устраивало.

Я не привык распоряжаться своей жизнью, да и могла ли Тэсс научить меня этому?

Она была такой же, как я, и замуж пошла за Нортинга, вероятно, затем, чтобы избавиться от необходимости что-либо решать самой.

Я тоже был готов отдать свой руль первому, кто возьмётся управлять моей жизнью, и этим первым оказался Джо.

Теперь я знаю, что был преступно беспечен, и всё, что случилось потом -расплата за мою беспечность.

7

_Два часа ночи. Спать не хочется. Сознание ясное, тело потеряло ощущение массы. Чтобы прижать руку к бумаге, приходится преодолевать сопротивление невесомости. Пульс 82, температура нормальная. Вторые сутки Сонарола._

Джо Хант приехал в Мервиль летом шестьдесят четвёртого. Мы не виделись тринадцать месяцев, но он был всё тот же, словно мы расстались час назад: полон виски и самоуверенности.

Когда я вошёл в номер, Джо помахал сигарой:

– Ну, дело сделано?

– Остаётся ещё год стажировки, – ответил я.

– Мало напотрошил мертвецов в анатомичке, будешь продолжать на живых? – он расхохотался. – Виски? Всё ещё не пьёшь? – он налил себе и разбавил по обыкновению томатным соком. – Когда там (Джо ткнул пальцем куда-то за спину) решали, брать тебя или нет, у нас была на примете ещё одна лошадка-невезучка. Ты обошёл конкурента на два корпуса трезвостью.