Елена Грушковская - Багровая заря

• Название: Багровая заря
• Автор: Елена Грушковская
• Жанр: Фэнтези

Вы спрашиваете, кто я?

Всё началось с того, что я увидела существо на дереве. Её звали Эйне. Она была хищником.

Я почувствовала вкус крови и больше не могла есть человеческую пищу.

Меня сочли наркоманкой.

Меня арестовали за убийство, которого я не совершала.

Мне было некуда идти. Дорогу обратно к людям мне закрыла моя собственная могила и свидетельство о смерти.

Моя природа необратимо изменилась.

Я не боюсь солнца, распятия, чеснока, святой воды, серебра. Мне доводилось убивать себе подобных. И они тоже пытались убить меня. Война, предательство, насилие, боль. Ярость, одиночество, отчаяние.

Единственное существо на свете, которое я люблю — моя младшая сестрёнка, которая называет меня мамой. Она человек, а я хищник.

Когда на старом каирском кладбище меня пригвоздили к телу Эйне, по железной пуповине от неё ко мне перешло что-то.

Она заразила своим вечным поиском. Она сказала: «Может, тебе это удастся». Что? Я не знаю.

Здесь нет гламура и глянца. Я далека от этого. Драконов, ведьм, единорогов, эльфов тоже нет. Я ничего не приукрасила, но и не скрыла. Если местами получилось жёстко — значит, так оно и было. А если местами ком в горле — значит, так было тоже.

Я — Аврора Магнус, и вы, скорее всего, побоялись бы сблизиться со мной и стать мне другом. Вы спрашиваете, кто я?

Я — хищник, а вы — человек.

А к тем, кто, прочитав это, скажет: «Так не бывает», хочу обратиться словами моего наставника Оскара: «Человеческие знания несовершенны и неполны, и люди являются заложниками той картины мира, которую они себе создали. Мир — одна большая иллюзия. Реальность такова, какой мы её представляем. Сейчас у вас есть шанс познать иную реальность… Увидеть мир так, как видят его хищники, и немного — на время чтения — пожить в нём так, как живут они».

---

Она была так погружена в свои мысли, что не заметила, как я подошла. Увидев, что я сижу рядом, двушка немного вздрогнула и села прямо, будто аршин проглотила, не сводя с меня своих выпуклых, водянисто-серых глаз.

— Кажется, вы скучаете, — сказала я. — Не танцуете, не пьёте. Ни с кем не общаетесь. Почему?

— Я никого здесь не знаю, — ответила она. — И меня никто не знает.

— Тогда надо познакомиться, — улыбнулась я. — Как вас зовут?

— Кэт Вайсмюллер.

— Откуда вы родом?

— Из Германии. Я родилась в городке Боркенвирте. Это Северный Рейн-Вестфалия, недалеко от границы с Нидерландами. Крохотный городок, почти деревня.

— Несмотря на то, что вы почти из деревни, ваш английский безупречен.

Она смущённо улыбнулась.

— Благодарю вас. Не так уж и безупречен.

— Нет, я серьёзно. Чем вы занимаетесь, Кэт?

— Я только что закончила Гейдельбергский университет.

— И кто вы по специальности?

— Врач-терапевт.

— Сколько вам лет, Кэт?

— Двадцать четыре, а что?

Я улыбнулась.

— Вы очень юно выглядите.

— Мне все так говорят, — сказала она. — Принимают за школьницу.

— Почему вы хотите примкнуть к отряду чистильщиков?

На этот вопрос она ответила мне с немецкой чёткостью. Она сказала:

— По двум причинам. Во-первых, я хочу очищать общество от подонков, а во-вторых, мне очень нравится летать. Точнее, я очень хотела бы летать.

Я сказала:

— Ну, для того чтобы удовлетворить это желание, вовсе не обязательно становиться чистильщиком. Запишитесь в лётную школу.

Она покачала головой.

— Нет, я хочу летать не на самолёте, а на собственных крыльях. Это разные вещи.

Я продолжала испытывать её:

— Вы больше не сможете питаться по-человечески. Вы будете пить только кровь. Вас это не страшит?

Кэт ответила:

— Это так же страшно, как питаться мясом и внутренностями животных. Кровь — такая же ткань организма, как любая другая. Люди тоже иногда употребляют в пищу кровь, готовя из неё различные блюда.

Я сказала, вставая:

— Ну, пойдёмте, проверим, насколько далеко вы можете зайти.

Она вложила свою маленькую ручку в мою протянутую ладонь и тоже встала, блестя широко распахнутыми глазами. Окинув взглядом её полудетскую, щупленькую, плоскую фигурку, я усмехнулась. Сейчас это было её недостатком, но потом превратится в преимущество. Такая безобидная внешность позволит ей нападать внезапно на ничего не подозревающую жертву — будущего донора.

— Пойдёмте, Кэт, я вас угощу.

Держа её за руку, я подвела её к стойке бара и, приподняв её, как ребёнка, усадила на высокий табурет. Бармен тут же услужливо осведомился:

— Что Аврора желает?

Я усмехнулась:

— Что может желать Аврора? Конечно, кровь. Да побольше. У вас есть какая-нибудь большая ёмкость?

— Разумеется, — последовал ответ. — Сию минуту будет.

Кэт опять сидела прямо, как с проглоченным аршином. Она вся трепетала, догадываясь, что сейчас будет и что это значит для неё. Ждать пришлось минут пять. Когда передо мной поставили стеклянную пивную кружку литровой ёмкости, полную тёплой крови почти до краёв, я взглянула на Кэт и не удержалась от смеха: её глаза едва не вылезали из орбит.

— Маленьким бокальчиком вы не отделаетесь, — сказала я ей.

— Я должна это всё… выпить? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Да, — кивнула я. — Выпьете — возьму вас. А нет — ну, тогда не обессудьте.

Её пальцы слегка дрожали, когда она протягивала руку к кружке, на побледневшем лице была написана отчаянная решимость. Я пожалела её и взяла кружку первая.

— Погодите, вам столько не осилить. Если вы не возражаете, я немного уменьшу количество.

Я отпила примерно треть и только тогда вручила кружку девушке.

— Всё. Остальное — вам. Если не допьёте хотя бы глоток, я буду искать кого-нибудь другого, посмелее.

Оказалось, что за моими передвижениями внимательно следили. Как только Кэт взяла кружку, настала тишина, пляска цветных огней погасла и стало почти темно, а на Кэт упал сверху луч прожектора, озарив её неярким серебристым светом, похожим на лунный.

— Исторический момент, — шепнула я. — Эффектное оформление.

Блестели края кружки, блестели остекленевшие глаза Кэт, когда она подносила её к губам. В полной тишине она начала пить, и из-за краёв кружки были видны только её глаза, широко раскрытые, почти не мигающие. Стеклянное дно медленно поднималось. По подбородку Кэт потекли две тоненькие струйки, запятнав её белую блузку.

— Аккуратнее, — сказала я. — На себя выливать — нечестно.

Дно кружки задралось в самое верхнее положение и замерло в нём на пару секунд, а потом Кэт отняла края ото рта. Раздались хлопки, сначала редкие, как первые капли дождя, и постепенно они перешли в стойкие и долгие, но сдержанные аплодисменты. Кэт, улыбаясь кровавым ртом, обводила вокруг себя обалдевшим взглядом. Зажёгся свет.

— Поздравляем вас, Кэт.

Подошедшие Юля и Оскар пожали ослабевшую руку девушки. Все остальные тоже подходили с поздравлениями. В их глазах читалось откровенное удивление: как могло этой пигалице повезти больше, чем нам? Чем она лучше нас? Почему выбрали её? Гриши в числе подходивших не оказалось. Видимо, он расстроился. Впрочем, это был ему хороший урок.

6.15. Дважды два — четыре

— Папа сказал, что у меня не было никакой сестры. Если бы была, он бы знал.

Я нахмурилась.

— Ты рассказала ему обо мне?

Карина отрицательно качнула головой.

— Нет… Зачем ты сказала неправду? Ты мне никакая не сестра, а мама. Ведь правда? Да?..

Стол Карины был по-прежнему завален учебниками, в раскрытой тетрадке — недоделанное упражнение по русскому языку. На белом блюдечке лежало большое красное яблоко, я сидела на её стуле, а она — у меня на коленях, прильнув ко мне. Я подумала: если говорить правду, так до конца, а если лгать, то тоже. Сказал «а» — говори уж и «б». «Б» в данном случае означало бы то, что мне следовало сказать Карине, что Денис — не родной её папа, а она его так любит! Нет, уж лучше пусть она думает, что я её мама. В самом деле, какая разница? Всё равно настоящей матери она не знала.

— Ведь правда? Да? — настойчиво спрашивала она, заглядывая мне в глаза.

— Хорошо, родная… Пусть будет так. Я твоя мама.

Она поверила без колебаний: она уже давно верила, нужно было только подтверждение. Вцепившись в меня мёртвой хваткой, она прошептала:

— Я знала.

Я не могла сказать ей «нет»: слишком крепко моё сердце увязло в плену её грустных карих глаз. И я сказала то, что повторяла, как заклинание, на протяжение всех пяти лет в замке Кэльдбеорг:

— Я люблю тебя, Карина.

Без неё мне не жить, и это было так же точно, как дважды два — четыре.

6.16. Родство по крови

В белой комнате было светло и тепло. У стены, оклеенной фотообоями с лесным пейзажем, стояла белая кроватка, и из сугроба белого постельного белья выглядывали выпуклые серые глаза и торчали серовато-русые косички. Глаза тревожно косились на резиновый медицинский жгут. Пальцы дока Гермионы зашуршали упаковкой одноразового шприца.

— Ну-с, приступим. Производим забор крови у Авроры.

Я сняла свою чёрную кожаную куртку и поставила локоть на обтянутую клеёнкой подушечку. Жгут перетянул мне руку. Ритмично сжимая и разжимая кулак, я смотрела на Кэт. Она свернулась под одеялом калачиком; все предварительные процедуры были над ней проведены, док также провела с ней разъяснительную беседу о том, какие ощущения она будет испытывать, и втолковала, что это нормально, и бояться ничего не надо.

Шприц наполнился тёмной кровью. Я прижала к локтевому сгибу ватку, а док Гермиона подошла со шприцем к кровати Кэт.

— Кровь Авроры мы введём тебе в вену, дорогуша, — сказала она. — Давай ручку.

Кэт выпростала худенькую руку из-под одеяла, и док перетянула её жгутом. Я сказала, чтобы её подбодрить:

— Не бойся.

Она улыбалась. Игла вонзилась, и она немного вздрогнула, но улыбаться не перестала. Моя тёмная холодная кровь смешалась в вене с её алой тёплой кровью. Мои пять миллилитров в ближайшие сорок восемь часов превратят все её четыре с половиной литра в точно такую же тёмную холодную жидкость.

Игла была вынута, и Кэт спрятала руку под одеяло, натянутое до подбородка. Она улыбалась мне, и я тоже не могла ей не улыбнуться. Я сказала:

— Теперь в тебе моя кровь. Можно сказать, мы с тобой в какой-то мере породнились.

Её личико на глазах бледнело, губы серели, но она держалась спокойно. Док Гермиона сказала:

— Вы можете идти, Аврора. Ваше дальнейшее присутствие не обязательно.

Я встала. Из-под одеяла послышался тихий голосок:

— Аврора… Не уходите, пожалуйста.

Я остановилась, потом подошла к ней.