Юрий Сенин - Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?

• Название: Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?
• Автор: Юрий Сенин
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41624-0

Эта книга посвящена судьбе последнего российского императора и его семьи. Обобщив все известные на сегодняшний день документы и свидетельства о расстреле в подвале Ипатьевского дома, проанализировав вновь открывшиеся материалы, автор выдвигает свою версию событий и неопровержимо доказывает, что в июле 1918 года вместо императора и его семьи были убиты двойники, а та история, которую мы знаем, — всего лишь миф, не имеющий с действительностью ничего общего.

---

По приказанию Уполномоченного командующего Сибирской армией по охранению государственного порядка и общественного спокойствия в Пермской губернии при сем сопровождаю на распоряжение две сводки сведений на Царскую семью.

Приложение: две сводки

Подполковник Белоцерковский

Помощник начальника поручик (подпись неразборчива)

Форма № 2

Отделения Военного контроля при Уполномоченном по охранению государственного порядка и общественного спокойствия

Сводка сведений на Царскую семью.

Почтово-телеграфный чиновник Сибирев, состоявший на службе в Екатеринбургской почтово-телеграфной конторе, свидетельствует, что проживающая в селе Уктус Анфисова Таиса Васильевна (муж у нее инвалид) ему говорила, что в доме инвалидов в Перми после занятия Екатеринбурга проживали великие княжны Ольга и Татьяна Николаевны вместе с фрейлиной и что в этом же доме хранилось много имущества, принадлежащего Царской семье, о чем имелись отметки на ящиках, и вывезенного на Вятку.

/К/ № 1427 / В.К.

11/ III 1919 г.

Форма № 2

Отделения Военного контроля при Уполномоченном по охранению государственного порядка и общественного спокойствия

Сводка сведений на Царскую семью.

Почтово-телеграфные чиновники штаба Северо-Урало-Сибирского фронта в бытность большевиков, коим командовал Берзин, кои сейчас состоят на службе в почтово-теле-графной конторе города Екатеринбурга, Сибирев, Бородин и Ленковский могут засвидетельствовать разговор по прямому проводу Ленина с Берзиным, в котором первый приказывал Берзину взять под свою охрану всю Царскую семью и не допускать каких бы то ни было насилий над ней, отвечая в данном случае своей (т. е. Берзина) собственной жизнью.

/К/ № 1497 / В.К.

11/III 1919 г.».

К первой сводке мы еще вернемся. А пока рассмотрим последствия разговора Берзина с Лениным. Реакция Берзина содержится в его воспоминаниях: «Я не понимал, зачем с этим тираном вообще нянчиться и возиться, оказывают ему и его семье какое-то милосердие, оставив поваров, лакеев, докторов. Однако я был солдатом революции, солдатом, который умел подчиняться. Центр не спрашивал меня, держать ли Николая II в Екатеринбурге или перевезти его в другое место. Центр не спрашивал, как это отражается на тыле Уральского фронта, а просто сказал мне: ты отвечаешь за жизнь бывшего царя. И все. И я ответил, как полагается солдат солдату: слушаюсь. Так ответил бы тогда и любой другой солдат на моем месте. Вопрос о Николае II был политический».

К этому можно было бы добавить — Центр не спрашивал, расстреливать бывшего царя или нет. Такого указания из Центра не было. А пока охрана бывшего царя была доверена Берзину, никаких нарушений указаний Центра не могло быть. По всей видимости был еще как минимум один запрос, ответ на который сохранился в архиве Красной Армии. Это черновик телеграммы, содержащийся в полевой книжке командующего Северо-Урало-Сибирским фронтом Берзина (ЦГСА, фонд 176, опись 1, дело 105).

«23/6 1918 г.

Москва Совнарком В.Рев. Совет Казань Главком Муравьеву Штаб фронта Белицкому

22/6 мною было проверено как содержится быв. Царская семья и как охраняется и могу сообщить хорошо

Командующий Сибфронтом Берзин».

Дата, проставленная на этой телеграмме, свидетельствует о том, что был какой-то запрос, возможно Совнаркома Рев. Совета, в результате которого Берзин 21 июня 1918 года во главе целой комиссии посетил дом Ипатьева. Этот факт отражен в дневнике Николая Александровича.

Запись в дневнике Николая Александровича за 9 июня 1918 года:

«Сегодня во время чая вошло 6 человек, вероятно — областного совета, посмотреть, какие окна открыть? Разрешение этого вопроса длится около двух недель! Часто приходили разные субъекты и молча при нас оглядывали окна…»

В своих воспоминаниях Берзин более подробно описал этот эпизод:

«Мы вошли сперва в столовую, где Николай со своим доктором пили чай. При нашем входе оба встали и ответили на приветствие только глубоким молчаливым поклоном. Молчали и мы. Прошли через столовую во двор, где Николай ежедневно занимался физкультурой — колол дрова под бдительной охраной команды из латышей. Вернувшись обратно, я обратился к Николаю с вопросом:

— Ну, заключенный, имеете ли какие-либо жалобы по поводу содержания вашего или какие-либо просьбы?

— Нет, жаловаться ни на что не могу, — ответил Николай II каким-то потухшим голосом.

Тут я ближе рассмотрел этого бывшего «самодержца всея Руси». Жалкий он имел вид. Осунувшийся старик с большими мешками под глазами и неопределенного цвета бровями. Совсем не тот, кого привыкли видеть на портретах и картинах. И эта тряпка еще недавно управляла 150-миллионным народом, перед ней дрожало все, о ней молились в церквах, величали помазанником божьим, а теперь это ничтожество в руках восставшего народа! Кроме отвращения, я к нему в тот момент ничего не испытывал. Мы уже собрались перейти в другое помещение, как Николай обратился ко мне:

— Господин командующий, имею к вам просьбу. Нельзя ли мне разрешить побольше заниматься колкой дров во дворе?

— Разве вам этого не позволяют?

— Позволяют, но время очень ограничивают.

Поднялся и доктор, говоря, что это было бы очень желательно «для здоровья Николая Александровича».

— Ну что же, не возражаю. Если хотите, можете заняться колкой дров и побольше. Дам об этом распоряжение начальнику охраны.

— Благодарю, — отозвался Николай, следуя за нами туда, где содержались остальные члены его семьи.

В угловой комнате сидела Александра Федоровна со своим сыном, рахитичным мальчуганом. Входя в комнату, я сказал: «Здравствуйте». Она сделала чуть заметное движение головой, но на лице ее играла гримаса презрения. Вот настоящая фурия, которую следовало бы поскорее поставить к стенке!

— Заключенная, имеете ли какие-либо претензии или пожелания? — обратился я к ней с вопросом. Но она даже не ответила и наклонилась к сыну. Я уже повернулся, чтобы уходить, как снова ко мне обратился Николай:

— Еще к вам одна просьба.

— Какая?

— Здесь, в этой комнате, очень тяжелый воздух, поэтому нельзя ли сделать вот в окне форточку, чтобы держать ее открытой в течение ночи?

— И это разрешаю. Только в форточке устройте железную решетку, — сказал я начальнику охраны. — Все просьбы, заключенный?

— Все, господин командующий, — ответил мне Николай.

К дочерям я с вопросом не обращался. Этим окончился наш осмотр».

Эта вторая известная встреча бывшего царя с новыми властями. Тем не менее и здесь Николай Александрович не задал естественный вопрос — что же его и его семью ждет в будущем? Хотя он знал о пунктах Брест-Литовского договора, касающихся его жены и детей.

Приоритет власти Берзина в Екатеринбурге был выше, чем у Белобородова и Голощекина. Именно это позволяло ему отдавать приказания члену Совдепа Авдееву, как своему подчиненному. Пользуясь этим, Берзин 17 июня закрыл газету «Уральская жизнь», обвинив ее в публикации секретных материалов.

Запросы из Центра продолжались. И Берзин вынужден был отправить еще одну телеграмму, предназначенную специально для печати:

«Телеграмма 487 Москва из Екатеринбурга шт. фронта № 3190/а Подана 27/6-го в 0 час 5 мин Военная

Три адреса Москва Совнарком Нарком военного бюро печати ЦИК

Мною полученных Московских газет отпечатано сообщение об убийстве Николая Романова на каком то разъезде от Екатеринбурга красноармейцами

Официально сообщено, что 21/6 мною с участием членов в военной инспекции и военного комиссара Ур. военного округа и члена всероссийской следственной комиссии произведен осмотр помещения, как содержится Николай Романов с семьей и проверка караула и охраны все члены семьи и сам Николай жив и все сведения об его убийстве и т. д. провокация точка

Главнокомандующий Северо-Урало-Сибирским фронтом

Берзин».

Из телеграммы следует, что Берзин организовал проверку дома Ипатьева только в результате прочтения в московских тазетах сообщения об убийстве Николая Романова.

Трудно поверить, что это было именно так — обстановка на фронте была не та, чтобы проверять газетные «утки», да и предыдущее свидетельствует о каком то запросе именно Берзину. Этот запрос, да еще личное указание Ленина, как раз и содержался в материалах белогвардейского, приведенных выше.

Как же Берзин выполнил приказ Ленина? Ведь кроме этого, на нем лежала ответственность за весь Уральский фронт. В статье журналистки С. Ильичевой и в воспоминаниях Ко-ванова содержится информация, позволяющая представить как он поступил. Берзин вызвал начальника осведомительного отдела своего штаба Свикке и поручил ему организацию охраны Царской семью независимую от уральского руководства, но с участием ЧК. Произошло это, по-видимому, после 25 июня, поскольку 25 июня Берзин дал Свикке другой приказ, текст которого сохранился: