Сергей Литовкин - Фотограф

• Название: Фотограф
• Автор: Сергей Литовкин
• Жанр: Русская классическая проза

---

* * *

Фотограф, хоть и страдал от острых болей, не переставал давать мне инструктивные указания по фотоделу, пока не отрубился на столе в кают-компании под действием анестезии, сотворенной доктором Леней с высоким искусством и даже некоторой элегантностью. Врачи, Веня с Леней, вступили в препирательство относительно направления и длины необходимого разреза, периодически подкрашивая пузо мичмана йодом. Я же, никак не мог вникнуть в суть длинной заключительной фразы фотографа, в которой единственными знакомыми словами были - "диафрагма" и "убью!". После завершения этой речи, как раз на последнем слове, он и отключился, изобразив на лице полное блаженство. Решив, что все это относится к наркотическому бреду, я раздраженно высказался,

- Ну, режьте же, наконец!

Оказалось, что военной медицине не хватало именно этой команды. Пошла-поехала хирургическая страда, нарушить порядок которой не смогли даже мои неквалифицированные ассистентские действия и бездействия, волнение моря и выход судна в зону ожидания.

Все завершилось, как и хотелось, - успешно. Пациент был отправлен в спецотгородку амбулатории с жесткими рекомендациями о полном и длительном покое, а я с фоторужьем наперевес залег в каюте в сладкую дрему, ожидая в любой момент вызова на мостик. Все кассеты заряжены мичманом и распределены по карманам куртки вместе с двумя экземплярами подробных его же указаний, предназначенных для полного профана, то есть - для меня.

Неплохо отоспавшись я заглянул в амбулаторию, где застал врачебный консилиум у постели спящего неестественным сном пациента. Консилиум был немножко навеселе. Предложили и мне отметить успешное окончание операции.

- Моя главная операция ещё впереди, - ответил я с героическими нотками в голосе и сглотнул слюну, - нужен верный глаз, твердая рука и холодный ум.

При этом, пронзительно себя жалея, я потряс над головой тяжелым фотобластером, поймав восхищение во взгляде Вениамина. Леонида моя речь и отказ от выпивки удивили до потери голоса. Он просто покрутил пальцем у своего виска и пожал плечами. Следующий тост был за меня, но без меня. Уходя, я услышал как Леня, обретя уже дар речи, что-то прозлопыхал по поводу охлажденного разума.

- Погоди, - подумал я , поднимаясь на мостик и перебирая варианты возможной мести доктору за оскорбление. Ход жестоких безжалостных мыслей был прерван окликом командира - Пал Иваныча, по кличке "Поляныч". Кликуха эта получилась из смеси звучания имени-отчества с образом круглой полянкообразной лысины, украшавшей голову этого, ещё пока молодого морского волка.

- Хорошо, что ты подошел, а то уже вызывать тебя собирался. Глянь-ка, - командир подвинулся уступая место у ВЦУСА - огромного бинокуляра, установленного на градуированной по курсовым углам турели, левее, левее.

- Не иначе - она, давайте-ка поближе, - подтвердил я уверенным голосом. Мне никогда ранее в море атомные лодки не встречались, но ошибки быть не могло. В двух милях по правому борту из воды вырастало нечто невообразимо огромное, стремительное. Все, что поднималось над поверхностью было распятнено черно-белыми кляксами, сливающимися с бликами морской поверхности. Буруна за кормой видно не было, но перемещение относительно береговых ориентиров чувствовалось существенное.

Поляныч что-то сказал вахтенному и наша посудина, задрожав от напряжения, рванула наперерез супостатской подлодке. Сыграли боевую тревогу.

- До берега миль пять будет, - сказал командир, - Эй! Штурман! Когда к трехмильной зоне подгребем - доложишь. А ты, давай, щелкай , не зевай, обратился он уже ко мне.

- Понимаю, что надо поближе, но, боюсь не успеть, - продолжал он, - в терводы входить опасно. Мне строго-настрого запретили ближе семнадцати миль к берегу лезть. Штурман так и ведет по прокладке и журналу, что мы, дескать, миль за двадцать отсель. Там ты, правда, только нас с замполитом заснять сможешь. Хорошо, кстати, что его здесь нет. Появляется обычно в самое неудобное время и вопросы задает. Много вопросов.

Нам повезло, в том числе и с командиром, который удачно выбрал точку ожидания, и мы сблизились с лодкой на достаточное для съемки расстояние. Только - только я отбил первые сорок кадров, как прибежал механик и заорал Полянычу, что машина рассыпается и требуется срочно сбросить ход, иначе он не ручается за дальнейшую возможность самостоятельного передвижения.

- Товарищ командир, входим в терводы, - дуэтом пропели штурман и вахтенный.

- Товарищ командир, слева тридцать - надводная цель, пеленг не меняется, - прозвучал очередной доклад, а вслед ему, - цель опознана эсминец тип "Гиринг".

- Тьфу, - сказал Поляныч, - Право на борт! Сматываемся!

Я лихорадочно отстреливал последние кадры на своих трех фотоустановках. Поймав в очередной раз рубку лодки в видоискатель, я увидел человек шесть американцев, размахивающих над головами своими кепочками. Видимо, прощались, заметив наш отходной маневр. Сделав им вслед последнюю полусотню экспозиций, я обнаружил с другого борта быстро приближающийся эсминец, по которому отстрелял заключительные кадры.

- Кто это? - задал вопрос командир, ни к кому и не обращаясь.

- Испанский эсминец, название из двух слов, первое - "Хорхе", доложил вахтенный, листая справочник бортовых номеров.

- А второе слово?

- Второе невозможно прочитать.

- Что, опять на справочнике селедку кромсали?

- Нет. Тут дырка в бумаге. Прожгли чем-то, может - пеплом, а может так просто, прогорело. Мы, когда эту книжку из штаба уперли, то дырок уже хватало.

- Ну-ну. Хорхе, значит. По нашему - Георгий. Жорик. Кто видел замполита? Сюда его.

Вскоре появился замполит, снаряженный по полной форме.

- Это правильно, что ты, Юра, с противогазом, - сказал ему командир, - кто знает, что враг-то удумал. Сейчас иди в радиорубку и крути по нижней трансляции "Варяга", "Не плачь, девчонка" и тому подобное, воодушевляющее. И приготовься уничтожать шифры, таблицы всякие кодовые со связистом. Но это - только по команде, после выстрелов и взрывов.

Замполит бодро, но с дрожью в голосе ответил "Есть!" и попытался бегом начать выполнение задания, но был остановлен Полянычем.

- Только смотри, не перепутай. Готовься уничтожать бумаги с участием связиста, а не его самого. Его не трогать. А то я тут вдруг подумал, что не очень четко тебе задачу поставил. Связист все знает, он инструктаж получил. Ну, давай.

После ухода на негнущихся ногах замполита командир облегченно вздохнул и раздал дальнейшие указания. Весь личный состав был отправлен в низа, а присутствующие на мостике сняли куртки с погонами и приготовились изображать отдыхающих в морском круизе. Хотели было притвориться рыбаками, но обнаружили на карте запрет на рыболовство в этой зоне. Никто толком не знал как выглядят отдыхающие круизники. Решили убрать с физиономий озабоченность борьбой с империализмом и загорать, имитируя игры в баскетбол и бадминтон. Так и сделали. Спрятав телеобъективы, я продолжал фотолетопись нашего похода.

Приближающийся корабль замигал светом

- Просит показать флаг, - доложил полуобнаженный сигнальщик с теннисной ракеткой.

- Фиг ему, - сказал командир, - набери что-нибудь трехфлажником.

- Набрал.

- Что?

- "Ваш курс ведет к опасности!"

- Молодец. То, что надо. Поднимай. Штурман, мы где?

- Из тервод вышли, товарищ командир. Минут пять - семь, как вышли.

Вскоре нагнавший нас эсминец снизил ход и приблизился к нашему правому борту. По громкой связи донеслось несколько коротких фраз, нам помахали рукой с мостика и эсминец лег на обратный курс.

- Что он сказал? - командир обратился на сей раз ко мне.

- Признали они нас. "Советико", "Камрады" говорили и "Водка". Я четко слышал.

- Ага, и я слышал. А ещё пару раз что-то, похожее на "Трахать" или "Траву хавать". А?

- Это у них значит - работа - "Трабаха" . Работайте, дескать. Не бойтесь.

- Откуда знаешь?

- Разучивал как-то с кубинцами русские пословицы. Они у нас на бригаде стажировались. Ну, там : "Работа не волк..." , "Без труда и рыбку.... из пруда..." и все такое. Они выучили и я запомнил.

Командир от воодушевления помотал над головой кулаком и прокричал "НО ПАССАРАН!", однако на эсминце его услышать уже не могли. И Слава Богу.

- Наверно они америкосов не сильно любят, - сказал штурман. - Те их послали прикрыть прибытие лодки, а они из кожи вон не лезут. Хорошие ребята.

Мы все дружно согласились, что испанцы ребята хорошие, моряки отличные, а их "Жорик" - прекрасный корабль.

- Ну, - сказал Поляныч, - курс на Гибралтар! И - ошибся.

* * *

Механик объявил, что машина устала и требуется три дня для профилактики. Еще пара часов ходу и машину уже никто восстановить не сможет. Нечего будет восстанавливать. Поляныч знал давно, что требуется сделать ТО, но было не до того. Всегда мягкий и тактичный механик, заняв жесткую позицию, сильно удивил командира и он предпочел застопорить ход и отдать якорь.