Дэвид Смит - На пути в Эммаус

• Название: На пути в Эммаус
• Автор: Дэвид Смит
• Издательство: Общество друзей Священного Писания
• Жанр: Религия
• Год: 2011
• ISBN: 5-88930-059-5

Для нынешних христиан отчаяние двоих учеников, покинувших Иерусалим после распятия Христа, отражает в себе многие аспекты постхристианского контекста. Однако эта история перекликается также и с опытом современных гуманистов, у которых есть свои причины для сомнений, и с переживаниями многих мусульман, которые тоже готовы вступать с нами в диалог на дороге в Эммаус. Каждая глава этой книги отражает один из аспектов этой библейской истории и завершается «посланием с дороги в Эммаус», в которых всемирно известные авторы — Альбер Камю, Жак Эллюль, Татьяна Горичева и Эдит Блэк — делятся своими мыслями по обсуждаемой теме. В результате получается живой диалог между верой и неверием, где одинаково отражаются и реальное отчаяние, и возрождение надежды.

Дэвид Смит преподает курс «Миссия в городе и всемирное христианство» в Международном христианском колледже в Глазго. Ранее он возглавлял Нортумбрийский библейский колледж и был соруководителем Института Уитфилда в Оксфорде. Его не раз приглашали читать курсы в разные семинарии Африки и А: ши, и в течение нескольких лет он преподавал в Богословском колледже им. Самуила Билла в Нигерии. В число написанных им книг входят «Преображая мир? Социальное влияние британского евангеликализма» (Transforming the World? the Social Impact of liritish Evangelicalism, 1998), "Глас в пустыне» (Crying in the Wilderness, 2000), «Миссия на руинах христианского мира» (Mission After Christendom, 2003) и «Против течения: Христианство и миссионерская деятельность в век глобализации»

---

Здесь неплохо будет вспомнить, что в том, как Лука описывает события, ведущие к смерти Христа, и выдвинутые против Него обвинения, явно просматривается политическое измерение. Иисуса обвиняют в том, что «Он развращает народ наш и запрещает давать подать кесарю» (Лк. 23:2). Позднее про Иисуса говорят, что Он «возмущает народ, уча по всей Иудее», а теперь угрожает всему социальному порядку, проповедуя здесь, в центре государственной власти (Лк. 23:5). Конечно, все эти обвинения были совершенно нелепыми в том смысле, что упрекали Иисуса в обычных формах повстанческого сопротивления и выставляли Его как очередную фигуру в длинном ряду политических революционеров. Однако не стоит игнорировать тот факт, что чистая благость Иисуса, Его бесконечное сострадание к страдающим и угнетенным людям, а также Его дерзновенная и смелая проповедь этических требований Бога Израиля действительно подрывали основы общества, построенного на алчности и защищающего интересы богатых и сильных мира сего. Как говорят Р. Хорсли и Н.А. Зильберман, в древнем мире существовали и другие формы наказания, включая отсечение головы и побиение камнями, и то, что Христос был распят, является наглядным свидетельством «глубины и очевидности той угрозы, которую Он представлял» [58].

Как еще объяснить тот факт, что когда римский прокуратор Пилат предложил освободить либо Иисуса, либо Варраву (который, как мы знаем, «был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство», Лк. 23:19), религиозные и политические лидеры нации выбрали убийцу-мятежника, хором требуя отпустить террориста, опасность которого они хорошо понимали и знали, как с ней справиться. В отличие от него, опасность, которую представлял собой равви из Назарета, носила совсем иной характер, и по мере того, как число Его последователей возрастало и по стране все больше распространялась революция любви и справедливости, все это начинало угрожать «нормальной политике», и угрозу эту просто невозможно было терпеть.

По дороге в Эммаус Иисус показал Своим сломленным и отчаявшимся ученикам, что жизнь распятого Мессии полностью соответствует и словам и жизненному опыту предшествовавших

Ему пророков. Пророков неизменно ожидало отвержение и страдание; как сказал один из библейских авторов-христиан, во время земной жизни истинные пророки то и дело испытывали гонения, пытки и тюремные заключения, «терпя недостатки, скорби, озлобления, — те, которых весь мир не был достоин» (Евр. 11:36–38). И, предвидя пришествие Того, Кто станет кульминацией и исполнением их собственной традиции, эти пророки понимали, что Его победа над злом и установление в истории нового мирового порядка обязательно потребует отвержения, страдания и смерти: именно так «надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою».

Конечно, на вопрос о смысле смерти Христа можно — и нужно — отвечать на разных уровнях. Например, Новый Завет свидетельствует о том, что узаконенное убийство Иисуса из Назарета, Чья жизнь позднее была подытожена словами: «Он ходил повсюду, делая добро» [59], требовало признания того, что в этой драме действовали глубинные реальные силы зла. Если посмотреть на произошедшее в этом свете, у Креста появляется космическое измерение, связывающее его с такими формами зла и беззакония, которые странным образом кажутся неразрывной, неотъемлемой частью самой структуры человеческого общества и культуры. Когда-то такой язык казался современным людям архаичным и безнадежно устаревшим, потому что они считали себя свободными от «элементарных предрассудков», но длинные, мрачные тени, отбрасываемые нескончаемой «бесчеловечностью людей друг к другу», породили такие ситуации, при описании которых слово «бесовские» уже не кажется странным [60]. Более того, для многих людей путешествие в Эммаус началось с жуткой встречи с такими глубинами зла, которые мы по наивности считали давно изжитыми. Именно сейчас момент прозрения в Эммаусе озаряет мир светом надежды, и внезапно мы изумленно осознаем, что то, что казалось нам необратимой трагедией, на самом деле было единственным способом победить и одолеть тьму и действующие в мире силы зла. Теперь, когда Божье оправдание Иисуса становится началом подлинной свободы человека, эти силы обличены и осуждены, а их власть над людьми сломлена.

Упоминание о «Божьем оправдании» указывает на еще один уровень значения смерти Мессии, связанный с замыслом Самого Бога. Далее в Евангелии от Луки Христос снова является ученикам и ясно дает им понять, что весть о Его смерти и воскресении необходимо донести до «всех народов» ради «покаяния и прощения грехов» (Лк. 24:47). Иными словами, слово о Кресте не является частным, внутренним делом отдельного религиозного культа, из которого исключена большая часть человечества. Позднее Павел провозгласит, что «Бог во Христе примирил с Собою мир» (2 Кор. 5:19), а еще один последователь Иисуса, напоминая собратьям-верующим, что Голгофская жертва принесла прощение за их грехи, немедленно добавляет: «И не только за наши, но и за грехи всего мира» (1 Ин. 2:2). Странно только, что церковь так часто забывает об этом универсальном измерении евангельской надежды, об этом радостном провозглашении того, что через Крест Христа Бог сделал все необходимое для исцеления главного недуга мира. Почему христиане постоянно сокращают, сужают горизонты этой надежды и ведут себя так, будто то, что принадлежит всему миру, является их личной собственностью?

Какими бы ни были ответы на эти вопросы, факт остается фактом: революционную проповедь распятого Мессии невозможно ни удержать, ни подавить. Как литературный критик Джек Майлз пишет в блестящем предисловии к своей книге «Христос: кризис в жизни Бога»,

«все человечество прощено, но Господь должен умереть. Таков революционный смысл эпилога, добавленного к священным текстам две тысячи лет назад группой иудеев- радикалов. Благодаря тому, что они это сделали, сегодня миллионы людей на Западе поклоняются Богу перед образом божества, казненного казнью преступника, и — что не менее важно — в культурной ДНК миллионов других людей, которые вообще никому сознательно не поклоняются, сидит укорененное в религии подозрение о том, что каким-то образом однажды случится так, что 'будут последние первыми, и первые последними (Мф. 20:16)» [61]

Говоря о том, как история распятия Христа повлияла на западное сознание, Джек Майлз утверждает, что благодаря ей «в глубине политического сознания Запада» укоренилось почти подсознательное убеждение, что «тот, кто сегодня выглядит побежденным, на поверку может быть неузнанным победителем» — и все это потому, что «на Западе ни один режим не может объявить себя выше всякой критики. Вся власть дается на определенных условиях, и когда восстают бесправные, Бог может оказаться на их стороне» [62].

Становится ясно, что это невероятное, поразительное откровение в Эммаусе, а также другие явления воскресшего Христа, случившиеся в то же самое время, никак нельзя назвать безобидными занимательными рассказами, не имеющими никакого отношения к политике. Это подтверждается тем, как эти рассказы сформировали характер раннего христианского движения: как жизнь, смерть и воскресение Иисуса стали образцом, примером подлинно человеческой жизни, идущей вразрез с господствующей культурой в контексте мира, где все больше и больше властвовала Римская империя. Тот же самый евангелист, который провозглашал, что смерть Иисуса принесла прощение «за грехи всего мира», тут же напоминает людям, признавшим этот факт, что они должны «поступать так, как Он поступал» (i Ин. 2:6). По выражению двух наших современников, послания Павла, оказавшие колоссальное влияние на зарождающееся христианское движение в крупных городских центрах древнего мира, содержали в себе «прямое нападение на империю», оснащая последователей распятого Мессии всем необходимым, чтобы они могли «заново нарисовать мир таким, будто высшая власть в нем принадлежит Христу, а не сильным века сего» [63]. Пожалуй, самым замечательным является то, что Новый Завет заканчивается поразительной книгой, открыто призывающей христиан не поддаваться обольщениям римской пропаганды и даже ценой собственной жизни сохранять верность Христу, Которого они исповедуют истинным Спасителем всего мира. Ричард Бокэм называет Книгу Откровение «подробным пророческим и критическим анализом римской системы власти» и «самым мощным документом политического сопротивления со времен ранней Империи». Кстати, добавляет он, автор этой книги прекрасно понимал, что рано или поздно исповедание Христа Господом непременно приведет к конфликту с «божественными притязаниями Рима» [64].

Смерть смерти

Конечно же, двое учеников в Эммаусе оцепенели от изумления не только из-за того, что внезапное прозрение полностью преобразило их понимание жизни и смерти Иисуса, но и из-за того, что стали свидетелями Его возвращения к жизни. В конце концов, кто угодно остолбенеет, увидев «живого мертвеца» в буквальном смысле слова!