Дмитрий Липскеров - Последний сон разума

• Название: Последний сон разума
• Автор: Дмитрий Липскеров
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Современная проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-264-00179-0

Роман Дмитрия Липскерова «Последний сон разума» как всегда ярок и необычен. Причудливая фантазия писателя делает знакомый и привычный мир загадочным и странным: здесь можно умереть и воскреснуть в новом обличье, летать по воздуху или превратиться в дерево…

Но сквозь все аллегории и замысловатые сюжетные повороты ясно прочитывается: это роман о России. И ничто не может скрыть боль и тревогу автора за свою страну, где туповатые обыватели с легкостью становятся жестокими убийцами, а добродушные алкоголики рождают на свет мрачных нравственных уродов. Однако роман Липскерова – вовсе не модная «чернуха». Потому что главная тема в нем – любовь. А любовь, как и жизнь, никогда не кончается. И значит, впереди – свет.

---

Ночь прошла бессонной, так как Володя прислушивался к ляжкам, чувствуя, как они растут, как набухают, растягивая кожу, и не смел радоваться такой удаче.

Наутро Анна Карловна вызвала бригаду «скорой помощи» из милицейского госпиталя и Синичкина под вой сирен отвезли в привычное место, где еще не успели раздвинуть его кроватей, так как раненых героев-милиционеров не нашлось в этот день, во всех промахнулись, а потому капитана положили на належанное место.

Через некоторое время в палате появился и.о. главврача с сантиметром в руках и тщательно измерил ноги Синичкина.

– Двести десять сантиметров! – с улыбкой сообщил он, и участковый от такой радости решил немножко закапризничать и стал требовать вернуть нянечку под названьем Петровна на прежнюю должность.

Кандидату в Книгу рекордов отказать не смогли и послали тотчас за старушкой.

Бывший ассистент отбыл в свой кабинет и стал связываться с Жечкой Жечковым, дабы тот немедленно приезжал и фиксировал рекорд. Но болгарин отсутствовал в городе, выехав в сельские угодья, дабы зафиксировать самую большую картофелину, выросшую на земле-матушке, – в четыре кило весом.

– А когда будет? – нетерпеливо поинтересовался и.о.

– Через два дня, – ответили ему.

Ночью Синичкин с удовлетворением отметил, что ноги опять вспыхнули ярким светом, и, спрятавшись под одеяло с головой, он стал рассматривать прозрачные ляжки, в которых на сей раз ничего не перетекало, а казалось, кожа раздута каким-то голубым воздухом, как будто в ноги забралось небо и по этому небу плывут облака.

Красота! – радовался Синичкин.

На мгновение ему показалось, что в подкожных небесах даже пролетела птица, и капитан захихикал, чем разозлил соседа, лежащего возле окна.

– Чего свет зажигаешь? Чего ржешь по ночам?!

Участковый подумал, что это все тот же сосед-сержант, а потому, отключив в ногах свет, командным голосом отчитал нахала:

– Если всякий сержант со слоновьим яйцом будет так разговаривать с капитаном, то завтра он станет рядовым с двумя слоновьими яйцами!

– Во-первых, я не сержант! – донеслось от окна уверенно. – Я полковник! Во-вторых, у меня нет слоновьего яйца, а простой аппендицит, а в-третьих, если вы, капитан, будете мешать спать своим идиотским смехом, то я вам самолично дам в морду!

– Да пошел ты! – не испугался кандидат в Книгу рекордов Гиннесса. – Ишь, напугал, полковник!.. Меня сам генерал привилегирует здесь, так что полковник может живо превратиться в лейтенанта.

Тут Синичкин, конечно, хватил, что быстро понял, так как с постели у окна поднялась крепкая фигура и молчаливо направилась к его кроватям.

Володя здорово испугался и на весь госпиталь позвал:

– Петровна! Петровна-а!

Полковник прервал свое нашествие и остановился посреди палаты, освещенный луной: он напоминал вурдалака из иностранного фильма, напоровшегося на испуганного героя, вооруженного осиновым колом.

– Чего орешь, умалишенный!

– Позовите Петровну-у! – продолжал взывать Синичкин.

– Чего орешь, спрашиваю?! – занервничал офицер.

В коридоре послышались шаги, и полковник, словно мальчишка, запрыгал к своей кровати, держась за прооперированный бок, и спрятался под одеяло по самые глаза.

В палате появилась старушечья фигура в сопровождении двух здоровенных санитаров, оставшихся в дверях. Согбенная, она быстро прошаркала к кроватям Синичкина и задушевно поинтересовалась, чего причитает сердешный, чего взывает к ее немощной помощи?

– Обижают меня здесь! – пожаловался Володя. – Нервно напрягают и психологически давят! А мне на рекорд!

– Кто, милый?

– Полковник.

– Тот, что у окна?

– Ага.

– Так мы ему сейчас сульфазинчик вколем, чтобы не бушевал. А затем в психиатрическое. Здесь не министерство!

Полковник знал, что такое сульфазин, а потому попросту сказал:

– Не надо сульфазинчик!

– Хорошо… – прошептала старушка и погладила своего защитника по голове.

– Спи спокойно, милый.

И Синичкин заснул.

С ним случилось приятное забытье, какое происходит лишь с теми, у кого впереди сплошь счастливое будущее. Ему снились прекрасные рыбки в чудесных водоемах и маленькие птички, порхающие по деревьям с райскими плодами; снилась Анна Карловна, еще совсем молоденькая, с крепким задиком и вздернутой грудкой…

Капитан улыбался во сне, а под утро, часам к пяти, его разбудила ужасная боль и смертельный холод, разлившийся по распухшим ногам.

– Ах, опять! – простонал участковый, трогая снежную корку, и заскулил от боли в голос.

Снова появилась Петровна, а еще через некоторое время и.о.

– Отнесите меня на крышу! – попросил Синичкин.

– На какую крышу? – удивился ассистент.

– На госпитальную.

– Какого черта!

– Умираю-ю!

– Ишь, страдалец! – сокрушалась Петровна. – Как мучается…

– Хочу к небу поближе! – взмолился Володя.

– Да отнесите его на крышу! – пробасил разбуженный полковник, очень желавший, чтобы капитан был не только поближе к небу, но и вовсе переселился на него.

– На крышу так на крышу! – неожиданно согласился ассистент.

Синичкина подхватили санитары, переложили на каталку и повезли к грузовому лифту, который и доставил капитана на крышу.

Видимо, в природе холодало и земля отдавала небу последнее свое тепло. Все пространство заволокло туманом, так что не было видно ни зги.

Что я делаю? – опять спросил себя бывший ассистент, безуспешно вглядываясь в непроглядный туман.

А в это время Володя Синичкин сбросил с себя одеяла и выставил свои гиперноги в пространство, смешивая их белизну с молочностью тумана. Что-то надорвалось на его коже, и если бы он мог видеть сквозь туман, то наверняка заметил бы, как из его ноги вылупилась крошечная птичка, с пчелку, может быть колибри, которая уверенно вспорхнула в густом тумане и полетела в холодную тьму.

Капитан милиции Володя Синичкин вновь родил.

– Все, – сказал он устало, и его отвезли на место.

Оставшееся до утра время с ним провела Петровна, сидя на стульчике, изредка клюя носом, но все-таки верная своему медицинскому долгу.

А на утреннем обходе все заметили, что ноги капитана опять похудели и об установлении рекорда и думать нечего.

– Более мы вас в наш госпиталь не примем! – жестко сказал и.о. главврача.

– Мало того, я буду ходатайствовать, чтобы вас наказали за мистификации и понизили в звании. А теперь одевайтесь и проваливайте из учреждения вместе со своей Петровной!

Синичкин был унижен и раздавлен. Он вышел из дверей госпиталя вместе с нянечкой, которая пыталась взять его под руку, чтобы не поскользнуться, но капитан грубо оттолкнул ее руку:

– Да подите вы!

Петровна отшатнулась и как бы стала сразу вдвое меньше. Она поглядела на участкового глазами, полными слез, а потом, опустив голову, повязанную простым платком, побрела в какую-то свою сторону, краем которой была приближающаяся смерть.

Они, персонал, не потрудились даже вызвать его жену! Ему пришлось ковылять к проезжей части и ловить такси.

– Ну ты и жирен, братец! – оскалился таксист, сам не худой, когда Синичкин с трудом втиснулся на заднее сиденье в полулежачем состоянии.

– Езжай и молчи!

– А чего так грубо? – обиделся водитель.

– Не разговаривай! – рявкнул участковый и сунул таксисту под нос милиционерский документ.

– И что, платить не будете?

– Платить буду, – вздохнул капитан.

– И то ладно…

Наутро Синичкин вновь вышел на работу и первым делом узнал от Погосяна, что кровь, щедро разлитая по квартире пропавшего татарина, совпадает по всем показателям с куском уха, стопой ноги и бордовыми каплями на одежде.

– Я был в этом уверен! – воскликнул он.

– Молодца! – похвалил майор. – Теперь найди мне Ильясова или его убийцу.

– Необходимо прочесать дно карьера! – заявил Синичкин.

– Сегодня привезут акваланги и днем запустим в озеро Карапетяна. Пусть поглазеет, как там дела!

Уже на берегу карьера с мерзлой водой, с тоненькой корочкой льда на поверхности, Карапетян сказал всем сослуживцам, что никогда с аквалангом не плавал, нет у него такой сноровки, но оповестил он об этом обреченно, так как понимал, что сей факт ничего не изменит в пространстве и придется произвести погружение непременно.

Гидрокостюм был слегка маловат и тяжело натягивался на шерстяное белье, предусмотрительно надетое Карапетяном, дабы не застудиться.

– Побыстрее, пожалуйста! – командовал Погосян, согревая руки своим дыханием, так как забыл перчатки в отделении. Еще он думал о том, что сегодня случится первый снег, что небеса к ночи поделятся с землей толикой чистоты и белизны, которую он наутро с удовольствием прочернит своими ботинками, идя на работу.

– Мне что, все дно обследовать? – поинтересовался Карапетян, перед тем как закусить загубник.

– Воздуха у тебя на два часа, – проинформировал майор. – Пять раз успеешь прочесать. Смотри внимательно! Может, он там под илом устроился!