Пьер Грималь - Цмцерон

• Название: Цмцерон
• Автор: Пьер Грималь
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1991

Книга посвящена Марку Туллию Цицерону, знаменитому оратору и государственному деятелю Древнего Рима, автору философских работ и теоретику красноречия. Она написана крупнейшим специалистом в области римской литературы и истории, автором многих книг, бывшим профессором Сорбонны Пьером Грималем.

---

Едва распространился слух об убийстве, смятение охватило город, одни с криками бегали по улицам, другие задвигали засовы и запирались в домах. Жители боялись ярости солдат, во множестве расквартированных в столице и в пригородах. Заговорщики вышли на форум, пытались успокоить граждан. При этом они то и дело ссылались на Цицерона, чье имя было синонимом законности и порядка. Может быть, они надеялись, что оратор сам выйдет на форум и обратится к смятенной толпе, как обращался к ней столь часто в былые дни, в театре или с ростр. Цицерон не вышел, заговорщики, опасаясь мести друзей Цезаря, поднялись на Капитолий и заперлись в храме. Туда пришел к ним Цицерон вместе с другими консуляриями. Начали обсуждать, что делать. Оказалось, что никакого заранее обдуманного плана у заговорщиков пет, они были уверены, что главное — убить тирана, тогда восторжествует общее стремление к свободе, и жизнь государства вернется в былое нормальное русло. Консулами 44 года были Цезарь и Антоний, после гибели Цезаря законная власть оставалась в руках Антония. Что он предпримет? Некоторые из заговорщиков не доверяли Антонию, предлагали убить его тоже, но предложение принято не было; мы видели, что Требоний не дал Антонию войти в курию и оказаться свидетелем убийства Цезаря. Сразу же после смерти Цезаря Антоний исчез. Кажется, он переоделся в чужое платье и в течение двух дней где-то скрывался. Заговорщики предложили Цицерону выступить посредником в переговорах с Антонием. Цицерон отказался: он слишком хорошо знал Антония — пока жизнь его будет под угрозой, он пойдет на любые уступки, но едва минет опасность, нарушит все свои обещания. Наконец Антоний появился. Накануне ночью Лепид со своими солдатами занял форум, заговорщики оказались в положении осажденных. В конце концов Антоний назначил заседание сената на 17 марта в храме Матери-Земли.

Выбор места был не случаен. Принято объяснять так: храм, располагавшийся на Эсквилине, в округе Карен, находился рядом с бывшим домом Помпея, в котором теперь жил Антоний. Более вероятно, однако, что выбор имел и другой смысл. Цезарю еще не были возданы траурные почести, оформление церемонии в сложившихся обстоятельствах стало делом трудным и опасным. Ещо свежи были в памяти похороны Клодия и беспорядки, связанные с ними. Как будет на этот раз? По традиции для очищения дома, который посетила смерть, полагалось принести жертву Церере или Матери-Земле. Так что собрание сената в храме этой богини имело особый смысл. У каждого перед глазами стояло обезображенное тело Цезаря, оно как бы ожидало искупительной жертвы. Цицерон произнес пространную речь, где развивал свои обычные идеи о единении граждан, согласии сословий и спокойствии. Решено было последовать его советам и, дабы успокоить солдат, признать акты Цезаря сохраняющими законную силу. Это означало, что будет проведено намеченное Цезарем распределение земельных участков среди ветеранов. В тот вечер Кассий, главный вдохновитель заговора, обедал у Антония, Брут — у Лепида. Согласие, казалось, вернулось на римскую землю.

На следующий день сенат собрался снова и принял несколько важных решений. Антонию вынесли благодарность за то. что не дал разразиться новой гражданской войне, сенат официально одобрил действия убийц Цезаря и перешел к распределению провинций. Бруту достался Крит, Кассию — Африка, Требонию — Азия, Луцию Тиллию Цимберу — Вифиния и Дециму Бруту — Цизальпинская Галлия. Все шло обычным порядком. Затем возник вопрос о похоронах Цезаря. Антоний предложил прочитать всенародно завещание покойного диктатора и воздать телу его всенародные почести. Если все это не сделать, говорил Антоний, народ может взбунтоваться. Кассий понял таящуюся здесь опасность и выступил против предложения Антония. Брут, однако, посоветовал его принять, и сенат последовал совету.

Достаточно широко известно, как Антоний воспользовался одобрением сената, как сумел вызвать в народе сожаление о Цезаре, а вскоре и ярость против его убийц. Он говорил о подвигах Цезаря, о его щедрости и милосердии. Речь Антония подействовала на толпу — люди подняли на плечи тело Цезаря и посреди форума, неподалеку от храма Весты, устроили погребальный костер. В толпе находился поэт Гелъвий Цинна, его приняли за однофамильца Корнелия Цинну, одного из убийц Цезаря, и тут же растерзали. Реальная власть оказалась в руках Антония, и сенаторы, исполненные страха, смирились. Над домом Цицерона и над ним самим нависла опасность. Ранее Антоний обещал объявить действительными лишь те решения Цезаря, которые были официально приняты до Мартовских ид, теперь он объявлял новые постановления и декреты, выдавая их за подготовленные Цезарем. Видя, что происходит, Цицерон, конечно, понимал, что ни о каком восстановлении республики не может быть и речи, и счел за благо удалиться из Рима. 7 апреля он на вилле Гая Матия в окрестностях столицы, еще через день — в Тускуле, где проводит только одну ночь, после чего едет в Ланувий, в свое верное прибежище Астуру, но не задерживается и здесь. Аттику, оставшемуся в Риме, он пишет каждый день. Поводов для тревоги более чем достаточно. Что делает Секст Помпей? В Рим вернулся юный Октавиан, внучатый племянник Цезаря, — как его встретили? Поговаривают о нехватке зерна — насколько это верно? Цицерон не считает, что Антоний вынашивает какие-либо опасные планы; у него лучше получается заказать обед, пишет он, чем составить заговор против республики. Матий полагает, что все это дурно кончится. Цицерон не разделяет его мнения. Толпа переменчива, всегда во власти мятежных чувств, он ждет, что она успокоится, ловит признаки намечающегося поворота.

11 апреля Цицерон в Астуре, на следующий день — в Фунди. Сохранилось письмо, написанное 14-го в Формиях, но остановка здесь, видимо, была совсем мимолетной, так как следующее письмо он пишет в тот же день в «кабачке» в Синуэссе. Наконец Цицерон добирается до своей виллы в Путеолах, где остается до первых дней мая. Чем объяснить его непрерывные переезды? Во всяком случае, не опасениями: по дороге он получил от Антония весьма любезное письмо — тот просил совета по какому-то малозначительному поводу. По некоторым намекам в письмах, отправленных с дороги, можно предположить, что Цицерон стремился посетить возможно большее количество муниципиев и других городов с целью разобраться в настроениях граждан. Казалось, все рады смерти тирана и счастливы снова обрести свободу. Цицерон хорошо понимает, что о свободе говорить не приходится. Распоряжения Цезаря, пишет он, исполняются с большей готовностью, чем когда-либо раньше. Магистраты, им назначенные, по-прежнему сидят на своих местах. Долабелла по распоряжению Цезаря, бывшего консулом в первые месяцы года, станет суффектом. «О, всеблагие боги, — пишет Цицерон 15 апреля, — тиран мертв, но тирания жива!» И этому, говорит он, не видно конца.

Итак, Цицерон остается на вилле в Путеолах. В эти весенние дни немало видных граждан переселяются из Рима на побережье Кампании — встречи и беседы с ними могут оказаться небесполезными. Цицерон беседует с Гирцием, консулом будущего года, который вступит в должность 1 января, встречается с Филиппом и его зятем Октавианом — его все приветствуют как Цезаря, ибо известно, что по завещанию диктатор усыновил его; тесть же продолжает называть его Октавием, и Цицерон следует его примеру. В письмах упоминаются и другие встречи, в частности, с Бальбом и Пансой — другим консулом следующего года.

Цицерон, находясь вдали от Рима, пытается повлиять на положение, что сложится в столице по истечении срока консульских полномочий Антония. Но не только встречи и беседы политического характера занимают его. Он пишет Аттику, что находит утешение в литературном творчестве. Он оканчивает вторую книгу «О предвидении», работает над трактатом «О судьбе». От трактата сохранилось около половины, он содержит много неясностей; некоторые из современных комментаторов склонны видеть в нем не оригинальное произведение, а перевод греческого трактата — само собой разумеется, утраченного.

Проблема судьбы непосредственно вытекала из возможности предвидения: если событие можно предсказать до того, как оно свершилось, значит, оно еще ранее вписано в порядок вещей и в этом смысле существует. Но тогда человек не обладает свободой воли, и любой его поступок лишен смысла. Такие аргументы принято называть «аргументами лени»: если больной должен умереть, нет смысла звать врача, если же он должен выздороветь, тем менее смысла его звать. Опасный вообще, софизм этот должен был казаться особенно опасным римлянину, в глазах которого деятельность составляет первую обязанность человека.

Эпикурейцы не верили в предвидение, но полагали, что Вселенная подчинена некоторым непреложный законам — законам движения атомов. Чтобы согласовать существование таких законов с существованием свободы, они создали учение об «отклонении»: в своем движении атом обладает способностью отклоняться, пусть минимально, от заданной траектории, в результате чего и происходят его встречи и соударения с другими атомами. Если бы атомы двигались всегда лишь по траектории падения, они двигались бы параллельно друг другу и тем самым не могли бы породить никакого сцепления, то есть ничего ранее не существовавшего, в силу чего отклонение атомов становилось единственной причиной возникновения и существования вещей. Той же свободой отклонения, учили эпикурейцы, обладают и атомы, составляющие наш дух, чем и объясняется своеобразие чувств и поступков человека. Цицерона такое решение проблемы не удовлетворяет, ибо представляется ему противным всякой логике: ведь отклонение не имеет причины, то есть возникает из ничего, следовательно, оно не только не может существовать, но не может даже и быть помысленным.