Марин Ионице - На крутом перевале (сборник)

• Название: На крутом перевале (сборник)
• Автор: Марин Ионице
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1985

В книгу включены произведения современных румынских писателей. В романе М. Ионице «Солдат как солдат» и в рассказах А. Михале повествуется о ратном труде солдат и офицеров румынской Народной армия в наши дни.

Книга предназначена для широкого круга читателей.

---

Я тоже закрываю своей грудью клочок земли, и я слышу, как в глубине земли отдается биение моего сердца.

* * *

— Сделай усилие, чтобы вспомнить. Прошу тебя, вспомни!

Красивая, как искушение.

— Ты же понимаешь, прекрасно понимаешь, что я тебе хочу сказать.

Красивая до такой степени, что можно сойти с ума.

— Ну хотя бы моргни ресницами, чтобы я заметила, что ты понимаешь мой вопрос.

Красивая — такой земля не знала с тех пор, как на ней есть женщины.

— Маленькое усилие, не так уж это тяжело… Красивее, чем ее могли бы изобразить художники, воспеть поэты, изваять в мраморе скульпторы.

— Маленькое усилие… Кто ты? Красивее, чем бывают в сказках.

— Не можешь вспомнить или не хочешь?

Ее глаза… Да, прежде всего глаза, затем губы, губы и глаза, лоб, брови, овал лица, волосы, опять глаза и губы, подбородок, мочки ушей, нос, снова губы и глаза, плечи, грудь, талия, бедра, колени, икры ног, узенькие ступни… И опять глаза и губы…

Только единожды природа может произвести на свет такую, которая каждого сведет с ума. Ну хорошо, красавица из красавиц, вот мой ответ: не хочу вспоминать. И еще я знаю, знаю, что и ты — это последняя попытка, подаренная мне судьбой, потому что не найти ничего более искусительного, чем ты. Откажись, волшебное видение с черными глазами, здесь ничего уже не поделаешь. Видишь прекрасно, что я сопротивляюсь изо всех сил.

И снова придут те люди в белых халатах, чтобы задавать вопросы. Только ушли. Но придут снова. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра. И начнем игру сначала.

— Кто ты?

— Рядовой Вишан Михаил Рэзван, второе отделение, второй взвод, первая батарея.

— А до того, как стал солдатом? Было ли что-нибудь до того, как ты стал солдатом?

— Окоп… Был обычный индивидуальный окоп, длинный и широкий, чтобы в нем мог укрыться солдат. А со стен этого окопа свисали корни деревьев, которыми я как будто был связан с родной землей.

— А другие воспоминания?

— Город Брэила.

— И что еще?

— Есть еще кое-что, большая вода и огонь. Огонь, который, как известно, сжигает, и вода, в которой тонешь.

— Знаем, ты уже нам рассказывал.

— И еще была девушка на пляже. То есть на пляже было много девушек, но одна-единственная стала со мной разговаривать. Но она ушла… А больше я ничего не помню. Почему вы не оставите меня в покое?

Оставили. Но они придут еще. А эта чудо-девушка?.. Что за яд в ее жале?

— Даже мне ты не хочешь сказать, кто ты?

Почему даже ей? Потому что у нее такие глаза и брови? Как это поется? «Ой, Мария, Мариола, от твоих красивых глаз я с ума сойду сейчас».

А как она хмурится! Боже, ну до чего ж красива! Может быть, мы, солдаты, ее такой и представляли, когда пели хором, возвращаясь с занятий, популярную песню, переложенную в ритме марша:

Моя дорогая, брови густые
Зачем так нахмурены?
Сердце ль остыло?
Брови ты вскинешь — засветит луна,
Их ты опустишь — схожу я с ума.

Просит. Маленькая… Сожалею, барышня, но в данной обстановке я не могу быть вам полезен.

Мое прошлое. Какое оно имеет теперь для меня значение? Скорлупа, из которой я вышел. Кто и зачем заставляет меня возвращаться в нее? Но только так, таким путем врачи могут убедиться, что рассудок мой цел и я спасся. Спасся от воды и огня…

— Как тебе повезло! Эта девушка…

Все постоянно говорят, что мне повезло. Мне говорят: «Счастье твое…»

Если подсчитать, то, наверное, нет на свете другого такого человека, на которого бы свалилось столько счастья сразу, как на меня.

— Счастье твое, что та балка не оказалась тяжелее.

— Счастье твое, что не упала со стороны сердца.

— Счастье твое, что не разбила тебе голову.

— Счастье твое, что тебя вытащили из огня.

— Счастье твое, что погасили огонь на тебе.

— Счастье твое, что вовремя приехала «скорая помощь».

— Счастье твое, что оперировал тебя доктор Раду…

— Счастье твое, что тобой занимается доктор Джеорджеску.

— Счастье твое, что ты живешь. И эта девушка, какое счастье.

Девушка. Это была практикантка из медучилища. Я — больной номер два, палата Е.

— Травма грудной полости… Ребра с третьего по девятое… Плевра… Легкое…

Голос медика однообразный, монотонный. Кто-то сдержанно зевает, прикрывая рот рукой. Сегодня понедельник, значит, вчера… Еще один танец, еще один фант [25], еще кофе, дело доходит до полуночи, и, пока попадешь домой, валишься с ног, так спать хочется. А в понедельник еще один новый больной — откуда его принесло?

— Состояние после жара… Частичная потеря памяти… Принимает антибиотики… Снотворное…

Валишься с ног после бессонной ночи…

— Было премиленько, а ты почему не пришла?

Зевавшая ходит от больного к больному, как ворона от дерева к дереву. Не очень здорово, но что поделаешь. Одна жизнь у человека, и как ее пробежишь, как ее проведешь…

— На аккордеоне играли что-то быстрое… Петрикэ целуется фантастично, не то что Никки…

До больного ли тут, даже если речь идет о травме грудной клетки? Их вон сколько — целый журнал.

Девушки снимают и оставляют в раздевалке для учащихся белые халаты и идут досыпать домой или, кто знает, куда еще?

Но одна возвращается, пробежав восемнадцать ступенек:

— Я приду и после обеда. Что тебе принести?

Смотрю на нее непонимающим взглядом.

— Хорошо. Подумай еще. Но я все равно приду.

И уходит, как будто уверена, что мысленно я устремился за ней. Но действительно, чего мне хочется и что она может принести? Я люблю романтиков. Давно не читал стихов. Романтики…

У нас в лицее был преподаватель всемирной литературы, который мне поначалу показался довольно подозрительным — полусонный вид, большой нос, какие-то клыкастые зубы, длинный как жердь, хилый, опущенные плечи, очки на кончике носа, забавная лысина. Но он — что правда, то правда — нас покорил. Когда он поднимал вверх свой длинный сухой палец, даже несмотря на то, что очки у него висели на кончике носа, все знали: еще мгновение — и он достанет с неба звезду и насадит ее на церковный купол. Необыкновенная мимика — и вот уже горбун из Нотр-Дам распростерся у бездыханного тела Эсмеральды на влажном песке, чтобы умереть рядом с возлюбленной. Я люблю романтиков.

Как тебе повезло с этой девушкой!

Она действительно пришла после обеда как посетительница. С чем можно прийти навестить больного в больнице, если он, как я, молод и к тому же недвижим? Вначале я думал, что это будут цветы, много цветов — сейчас ведь сезон цветов. Цветы и, пожалуй, фрукты. Персики и сладкие яблоки. Менее вероятно — шоколад, компот, конфеты.

Ничего похожего. Села на стул возле моей кровати и начала читать. Прочитав несколько строф, спросила:

— Тебе нравится Альфред де Мюссе?

«Да, здорово старается, — думаю я. — Уж очень старается выглядеть естественной, плутовка…»

— Тебе очень повезло с доктором Раду.

— Доктор Раду. Кто этот тип?

— Как кто? Врач, который тебя оперировал!

Хорошо, хорошо, знаю я его — того высокого мясника с квадратным торсом, с седыми вьющимися волосами, с лицом, словно развороченным рогами взбесившегося быка. Крепкий мужчина. Его атлетически сложенная фигура культуриста могла бы украсить обложку любого журнала. Но, оказывается, это еще не все.

— Доктор Раду известный наш специалист в области хирургии и легочной патологии. Его труды публикуются в нашей стране и за рубежом. Его приглашают на международные конгрессы.

— Не слишком ли он задержался в Брэиле?

— Он сам так хотел… Маленький диспансер он превратил в известную клинику. Профессора из Бухареста направляют к нему сложных больных. Приезжают и иностранцы.

— Его осыпают цветами!

— Какой ты смешной! Он принес к нам в училище несколько иностранных журналов. Мистер такой-то из Австралии на водных лыжах борется с волнами, восстановил же его здоровье в Румынии, в стране на юго-востоке Европы, доктор Раду. Он возвратил его к нормальной жизни и любимым видам спорта.

— А я-то думал, что он находится здесь ради меня…

— Я же говорю, что ты смешной.

— Он преподает в вашем училище?

— Нет. Он только один раз читал у нас лекцию.

— После которой у половины из вас заболели легкие и вы захотели лечь к нему в клинику.

— У тебя богатое воображение.

— Видимо, мне действительно повезло. Три ребра или, может, пять?

— Если ты даже этого не знаешь…

— Дорогая, постой-ка. Твой доктор Раду не творец ли создатель?

— Да, в своем роде…

— Так-так, ты появилась здесь как раз после того, как он отрезал мне пять ребер или три… Доктор, доктор, вот кто вы есть на самом деле! Слишком расточительно расходуете начальную материю… Из пяти ребер можно создать маленький гарем.