Д. Рейтц - Коммандо. Бурский дневник бурской войны

• Название: Коммандо. Бурский дневник бурской войны
• Автор: Д. Рейтц
• Издательство: Faber and Faber
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1945

Наконец, мы получили книгу, в которой все это есть. Нет никакой стратегии и совсем немного тактики в этом простом неприкрашенном рассказе. Идет война, но человеческая душа взрослеет не в ходе войны, а в результате приобретенного на ней опыта. Эта книга рассказывает простую правдивую историю того, что бурская война означала для одного из её участников. Полковник Рейц попал на войну подростком семнадцати лет, прошёл её до самого конца, и сразу после ее окончания написал эти воспоминания. Военных приключений выпало на его долю немало. Все, что пришлось ему пережить, он описал. Эта книга — роман правды; но кроме этого — большой личный роман, и помимо того — еще более замечательный роман о Южной Африке, которому многое должно быть прощено за блестящее описание тяжелого периода существования нации, столь же трудного, как и тех, что выпадали на долю любой другой молодой нации. (Из предисловия)

---

Не очень ясно было, как я должен был это сделать, поскольку до Капской колонии было много сотен миль, и я был один и без лошади. Но я уже все решил и, оставив мысль о том, чтобы догнать брата, взвалил седло на плечи, взял в одну руку винтовку, а в другую котелок и пустился в дальний путь.

Поскольку я тащился по той же дороге, по которой приехал, облака пыли, поднимавшиеся в направлении Претории, предупредили меня о приближении английского отряда, поэтому я спрятался в кустарнике и там провел ночь. Перед рассветом я снова подошел к подножию Магалисберга у старой фургонной дороги и встретил здесь пятьдесят человек из Рустенбурга, которые подошли туда накануне вечером. Они были безлошадны как и я вследствие эпидемии, и ввиду приближения англичан мы решили спрятаться в горах.

Поднявшись на небольшое расстояние, мы могли следить за передвижениями солдат, которых, как мы посчитали, было около трех тысяч, с орудиями и большим обозом, и двигались они в нашем направлении. Мы спустились в высоты в ущелье и там притаились, но погода испортилась: в течение восьми дней шел дождь, а у нас не было никакого убежища, кроме нависающих скал. Дрова было найти невозможно, поэтому мы питались только бильтонгом и не имели горячей пищи.

Мы не могли спуститься с горы, потому что разведчики сказали нам, что в пределах досягаемости не было ни одного дома или сарая, который не был бы занят англичанами, укрывшимися от непогоды. Сознание того, что наши противники так хорошо устроились, усиливало наши страдания — ведь каждый раз, когда туман рассеивался, мы видели дым, поднимающийся над каждым окрестным домом.

Когда дождь прекратился, после этой ужасной недели мы с нетерпением наблюдали за тем, как войска уходят, а затем поторопились спуститься на северную сторону гор, чтобы занять несколько ферм, которые они освободили.

Мои ботинки тем временем сгнили, а я должен был спускаться по острым камням босиком. Мои ноги так распухли и покрылись язвами, что должен был в течение двух недель пролежать под навесом для сушки табака, куда меня принесли. Мужчины были добры ко мне, один старый сапожник прошел двадцать миль, чтобы принести кусок кожи, из которой он сделал мне пару сыромятных сандалий, который долго мне прослужили.

Эти бюргеры принадлежали к допперами, религиозной секте, несколько похожей на квакеров. У них был странный взгляд на многие вещи, но при всем этом они были людьми храбрыми и неиспорченными.

Среди них были некоторые, кто служил с де ла Реем до того, как потерять лошадь, и теперь они стали обсуждать возможность возвращения к нему.

Это означало снова пересечь Магалисберг на юг и идти отсюда пешком по открытым равнинам высокого вельда, где мы могли оказаться во власти первого конного вражеского патруля, который заметит нас, так что задача была не простой.

Однако, взвесив все доводы за и против этого предприятия, тринадцать человек из нас решили рискнуть, несмотря на предупреждения тех, кто остался.

Перспектива пройти пешком, двести миль, нагруженными седлами и другим имуществом, не была особо привлекательной, но мы начали свои приготовления. Однажды утром я во время охоты нашел место, где в прошлом году был сожжен английский обоз, и меня посетила хорошая мысль. Там не осталось ни одного целого фургона, но, мне показалось, что, собрав уцелевшие колеса, оси и доски, можно было бы попробовать соорудить повозку.

Вернувшись к моим компаньонам, предложил эту идею, и она была одобрена. Они сразу пошли посмотреть. что можно сделать, и через два дня фургон, хотя и странно выглядевший, но надежный, был готов.

Вопрос тягловых животных был так же легко решен. В глубоком ущелье в нескольких милях от нас было большое стадо рогатого скота, укрытого там по приказу де ла Рея в качестве резервного склада продовольствия для его коммандо. Мы пришли туда и получили дюжину хороших волов.

Мои попутчики были прирожденными погонщиками, которые сразу могли сказать, какие животные приучены к хомуту, и после испытаний они даже могли сказать точное место в упряжке для каждого из них, таким образом они быстро набрали превосходную команду, с которой мы возвратились, чтобы закончить наши планы, изготовить нужные хомуты и найти ремни для упряжи. Через несколько дней все было готово, мы загрузили наше добро, попрощались с остальными и по старой фургонной дороге пустились в путь.

Мы поднялись по горной цепи за день, достигнув сада, где скончался бедный Мальперт, и вовремя увидели англичан, все еще занимавших высоту Рамаготла. Ночь была черной, с сильным дождем, под прикрытием которого мы шли открытой равнине, погоняя волов, чтобы пройти мимо лагеря, и до рассвета мы уже были вне поля их зрения в складках холмов, замершие и промокшие, но довольные своим успехом. Мы оказались на месте недавнего сражения, потому что тут валялись гниющие трупы лошадей и мулов и было насколько свежих могил.

Я позже слышал, что г. Смэтс, государственный прокурор, осадил здесь отряд австралийцев, которые защищались настолько смело, что отбили атаку наших с большими для них потерями.

Несколько дней мы шли по опустошенной стране, через которую прошли английские отряды, так же, как мы видели это сами на востоке. Их путь был отмечен сожженными фермами и вытоптанными полями, и наш фургон двигался по обезлюдевшей пустыне, словно одинокий корабль в открытом море.

Мои компаньоны были в основном пожилыми бородатыми мужчинами старой закваски, которые принимали меня за иностранца, поскольку я был воспитан по-городскому, и они не всегда меня понимали, но они имели простые, доброжелательные души, и нам вместе было хорошо. Буры имели их репутацию отсталого народа, но в гораздо большей степени они были упорными и свободолюбивыми фермерами, как и мои товарищи, чьи фермы лежали в руинах, жены и семьи были неизвестно где, а сами они продолжали борьбу на западных равнинах, и я в большей степени мог оценить их храбрость и бойцовские качества во время этого путешествия, чем за все другое время войны.

На четвертый или пятый день к нам пришла женщина со своими двумя маленькими детьми и дочкой местного слуги. Она сказала нам, что пряталась в течение последних десяти дней в лесистом ущелье, где был спрятан ее фургон, но волы забрели на открытое место и были захвачены проходящими солдатами, так что теперь она оказалась беспомощной. Она сказала, что лагерь де ла Рея находится в месте Риетпан, недалеко от Тафель-Коп, поэтому мы повернули на юго-восток и к полудню следующего дня увидели мерцающую поверхность озера. На его берегах было множество людей, фургонов, пасущихся лошадей и быков, и все радостно поздравляли нас с благополучным прибытием, когда вдруг началось неожиданное движение — все стали хватать лошадей, отводить быков и так далее. Мы не поняли, что происходит, но остановились здесь в ожидании дальнейших событий

Скоро проскакали всадники, как будто убегая от кого-то, за ними — фургоны и телеги, тоже в панике. Одного всадника мы остановили, и он успел сказать нам, что приближаются англичане. Признаков приближения врага не было, но мы развернули наших усталых волов и двинулись за отступающими, которые не остановились, пока не проехали примерно шесть миль. Только тогда нас настигли другие всадники, которые сообщили, что тревога была ложной.

Всем собравшимся было неловко за это паническое бегство, но это было вполне объяснимо. Этим утром лагерь де ла Рея уже подвергся внезапному нападению, во время которого было убито более ста человек. Некоторые из раненых и спровоцировали панику среди погонщиков, пастухов и случайных людей, составлявших большую часть населения лагеря.

Днем сам де ла Рей приехал в лагерь со своими людьми, и, не стесняясь в выражениях, сказал, что он об этом думает.

Мы вернулись в лагерь у Таффель-Копа, где коммандо де ла Рея оставались в течение нескольких дней. Всего там было примерно тысяча конных и около двухсот фургонов. Некоторые из них использовались для доставки кукурузы из предгорий Магалисберга, но большая часть принадлежала мирным беженцам. Де ла Рею это не нравилось и мне говорили, что старик молится всю ночь, чтобы избавиться от них.

В это время я часто видел его, потому что он ежедневно проводил советы около своего фургона, куда любой мог придти, чтобы услышать его.

Вместе с ним постоянно находился ван Ренсбург, странный тип с длинной волнистой бородой и глазами, горящими безумным огнем, который видел вещие сны и считал себя обладающим пророческим даром. Я сам был свидетелем одного из тех случаев, которыми он подкреплял свою репутацию. Однажды утром, когда мы собрались вокруг повозки генерала. он рассказывал всем о своем последнем видении — битве двух быков, черного и красного, которые бодались, пока красный бык не упал к ногам победителя. В его трактовке красный бык обозначал Англию, которую ожидала такая же судьба. Стоя перед нами с протянутыми руками и пылающими глазами, он неожиданно воскликнул: «Смотрите, кто приближается?», и мы разглядели вдали всадника, который спешил к нам. Мы ждали его в полной тишине. Когда он подъехал, усталый после длинного пути, оказалось, что он привез письмо от генерала Боты, который был за сотни миль от нас.