Дмитрий Егоров - 1941. Разгром Западного фронта

• Название: 1941. Разгром Западного фронта
• Автор: Дмитрий Егоров
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27810-7

В июне 1941 года Приграничное сражение Западного фронта закончилось страшной катастрофой, которая едва не привела к проигрышу всей войны. В Белостокском котле погибли три наших армии, безвозвратные потери превысили 300 тысяч человек, сотни самолетов, тысячи единиц бронетехники.

Однако подлинные масштабы этой трагедии так и не были осмыслены по-настоящему — советские военные историки, как правило, ограничившись лишь кратким обзором событий, по возможности избегая конкретных цифр, оценок и выводов. Серьезные исследования гибели Западного фронта можно пересчитать по пальцам одной руки. Да и в этих редких работах авторы предпочитали писать о действиях полков и дивизий, а не о трагических судьбах отдельных бойцов и командиров, ставших жертвой внезапного вражеского удара и беспомощности собственного командования.

В этой книге трагедия Белостокского котла впервые показана со всех сторон — от окопной правды простых солдат до сухих директив Генштаба. Впервые публикуются уникальные воспоминания участников событий и рассекреченные архивные документы. Эта книга — памятник всем, кто погиб в лесах Белоруссии в первые дни Великой Отечественной войны.

---

Примерно в 03:40 в воздушное пространство СССР над участком погранотряда вошли первые группы немецких самолетов. Обо всем увиденном следовало немедленно доложить в Москву. Но майор Г. К. Здорный и не думал этого делать. В это время он находился в тылу 20-й заставы на шоссе у разграничительной линии с 87-м погранотрядом и докладывал обстановку лично начальнику Главного Управления пограничных войск НКВД СССР генерал-лейтенанту Г. Г. Соколову, который вместе с генералом И. А. Богдановым совершал инспекционную поездку по Белорусскому погранокругу. Все трое немедленно отправились в Граево и через 20 минут были в штабе 5-й комендатуры. В 4 часа утра на городок и железнодорожную станцию Граево упали первые авиабомбы.

Как явствует из приведенного выше, руководство погранвойск в эту ночь находилось там, где ему было положено. Где же находилось и что же делало в эти часы командование военного округа? О действиях руководства Западного Особого военного округа в ночь с 21 на 22 июня можно получить представление из опубликованного протокола первого допроса арестованного Д. Г. Павлова от 7 июля 1941 г., воспоминаний бывшего начальника штаба 4-й армии генерал-полковника Л. М. Сандалова и бывшего 1-го заместителя командующего округом генерал-полковника И. В. Болдина. В реконструированном виде все будет выглядеть примерно так. Вечером 21-го генерал армии Д. Г. Павлов, генерал-лейтенант И. В. Болдин и другие командиры находились в Минске, в гарнизонном Доме Красной Армии, где давали оперетту «Свадьба в Малиновке».

Болдин впоследствии вспоминал: «Мы искренне смеялись. Веселил находчивый артиллерист Яшка, иронические улыбки вызывал Попандопуло. Музыка разливалась по всему залу и создавала праздничную атмосферу. Неожиданно в нашей ложе показался начальник разведотдела штаба Западного Особого военного округа полковник С. В. Блохин. Наклонившись к командующему генералу армии Д. Г. Павлову, он что-то тихо прошептал.

— Этого не может быть, — послышалось в ответ. Начальник разведотдела удалился.

— Чепуха какая-то, — вполголоса обратился ко мне Павлов. — Разведка сообщает, что на границе очень тревожно. Немецкие войска якобы приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы.

Затем Павлов слегка коснулся моей руки и, приложив палец к губам, показал на сцену, где изображались события Гражданской войны. В те минуты они, как и само слово „война“, казались далеким прошлым»[94]. После окончания представления окружное командование разъехалось по домам.

Примерно также заканчивался субботний день в Кобрине. С некоторыми, правда, отличиями. В 17 часов начальнику 17-го погранотряда А. П. Кузнецову доложили о пожаре жилого дома в д. Деревня-Боярская в районе 11-й заставы. А через час загорелся дом по ту сторону границы. После 19 часов командир 22-й танковой дивизии генерал-майор танковых войск В. П. Пуганов сообщил по телефону полковнику Л. М. Сандалову, что южнее Бреста, за рекой Мухавец, в деревне Пугачево загорелся ближайший к границе дом, стоявший на возвышенности. Сразу же вслед за этим загорелся дом в деревне на сопредельной стороне, за Бугом. Майор Кузнецов лично организовал ликвидацию пожара и усилил наряды на этом участке. Сандалов доложил об инциденте командующему армией, но никто никаких выводов, что все это может означать, не сделал. А это между тем были, скорее всего, обмены сигналами вражеской агентуры на нашей территории со своим руководством — вопрос, состоится ли вторжение в назначенное время, и подтверждение: все идет по плану, начинайте действовать. В 20 часов командование 4-й армии с семьями отправилось смотреть и слушать оперетту «Цыганский барон». Л. М. Сандалов вспоминал: «Однако тревожная озабоченность и какое-то гнетущее чувство мешали полностью насладиться чудесной музыкой этой популярной оперетты. Особенно нервничал командующий армией. Его занимало отнюдь не развитие сюжета „Цыганского барона“. То и дело он поворачивался ко мне и шепотом спрашивал: „А не пойти ли нам в штаб?“»[95].

Примерно в 23 часа оперативным дежурным штаба ЗапОВО было получено приказание оперативного дежурного Генерального штаба РККА: «Вызвать командующего и начальника штаба и ожидать особых указаний». В полночь 22 июня или чуть ранее Д. Г. Павлов прибыл в штаб округа. Одновременно с ним прибыли начальник штаба генерал-майор В. Е. Климовских, начальник оперативного отдела штаба генерал-майор И. И. Семенов и член Военного совета корпусной комиссар А. Я. Фоминых. Павлов доложил обстановку наркому. По его словам, против войск округа были сосредоточены две крупные ударные группировки: в районе Бяло-Подляски и в сувалковском выступе, причем на участке границы от Граево до Сопоцкина немцы сняли проволочные заграждения. Маршал С. К. Тимошенко предложил «быть спокойными и не паниковать», но командование армий прикрытия обзвонить и вызвать их в штабы. В это же время из Москвы была получена директива Генерального штаба. Сразу после разговора с наркомом Д. Г. Павлов через своего начальника штаба Климовских отдал приказ оперативным дежурным штабов армий: «Вызвать в штаб командующего, начальника штаба и начальника оперативного отдела. Ждать им у аппаратов и предупредить командиров корпусов». Одновременно Павлов приказал поднять войска по тревоге и занять все оборонительные сооружения, в том числе и недостроенные. Вскрывать «красные пакеты» не разрешалось до получения сигнала «Гроза». В 02:25 началась передача в армии директивы Генштаба уже за подписью Военного совета округа. В течение последующих 30–40 минут приказание командующего округом было в основном выполнено, из Гродно, Белостока и Кобрина пришли подтверждения. Командующий 3-й армией В. И. Кузнецов доложил, что патроны розданы, части занимают укрепления. К. Д. Голубев сообщил, что штабы корпусов после проведенных накануне учений остались в местах, определенных планом прикрытия. Самый оптимистичный доклад пришел из 4-й армии. Генерал-майор А. А. Коробков доложил, что у него «войска готовы к бою». Боеготовность Брестского гарнизона Коробков обещал проверить. Д. Г. Павлов предупредил командармов, что им передается шифром полный текст директивы. Вызванные в штаб округа командующий ВВС генерал-майор авиации И. И. Копец и его заместитель генерал-майор авиации А. И. Таюрский доложили, что вся авиации рассредоточена по полевым аэродромам согласно приказу НКО и приведена в боевую готовность.

Сохранился рапорт начальника 3-го отдела 10-й армии полкового комиссара Лося от 15 июля 1941 г., посвященный описанию обстановки в момент нападения Германии. Он в основном подтверждает сказанное Д. Г. Павловым. «21 июня 1941 г. в 24.00 мне позвонил член Военного совета и просил прийти в штаб… Командующий 10-й армией Голубев сказал, что обстановка чрезвычайно напряженная и есть приказ из округа руководящему составу ждать распоряжений, не отходя от аппарата. В свою очередь, к этому времени были вызваны к проводу и ждали распоряжений все командиры корпусов и дивизий. Примерно в 1 час ночи 22 июня бывший командующий ЗапОВО Павлов позвонил по „ВЧ“, приказал привести войска в план боевой готовности и сказал, что подробности сообщит шифром. В соответствии с этим были даны указания всем командирам частей. Около 3 часов все средства связи были порваны. Полагаю, что противником до начала бомбардировки были сброшены парашютисты и ими выведены все средства связи. К 10–11 часам утра шифровка прибыла. Точного содержания сейчас не помню, но хорошо помню, что в ней говорилось: привести войска в боевую готовность, не поддаваться на провокации и государственную границу не переходить. К этому времени войска противника продвинулись на 5-10 км».

В 03:30 последовал звонок из Москвы — нарком запрашивал обстановку. Павлов доложил, что на границе все спокойно, командование армий указания получило. Еще он сообщил, что дал разрешение Копцу и Таюрскому использовать бензин и авиамоторы из неприкосновенного запаса — НЗ, несмотря на запрет главкома ВВС Жигарева. Уточненную обстановку Павлов пообещал доложить. После этого командующий округом вновь запросил доклады от армий. Из Белостока ответили «все спокойно», из Кобрина — «всюду и все спокойно, войска выполняют поставленную вами задачу», 22-я танковая дивизия покидает Брест. Из Гродно доложили, что на границе по-прежнему тишина, войска укрепрайона заняли сооружения, 56-я и 27-я дивизии заняли свои места, определенные планом прикрытия. По докладам обстановка складывалась вполне благополучно. Однако уже после 2 часов ночи в округе стали одна за другой выходить из строя магистральные линии телефонной связи (в частности, линия Белосток — Минск), прервалась связь штабов армий с корпусами и дивизиями. Прекратилось электроснабжение Бреста и Кобрина. Это означало, что начались активные действия диверсионных групп противника и отрядов «5-й колонны» в тылу советских войск. Районы дислокации частей Красной Армии, населенные поляками (новая власть дала достаточно поводов для враждебного настроения по отношению к Советам, да грамотно проведенная идеологическая провокация против РККА еще подлила масла в огонь — см. выше), были благоприятны для действий немецкой агентуры. Бывший рядовой роты связи 157-го БАО (36-я авиабаза 12-го РАБ) В. Н. Пономарев рассказывал, как поздно вечером 21 июня их подняли по тревоге и направили устранять повреждения, выдав оружие и боевые патроны. На линии, которую проверяла их тройка, был вырезан участок провода между двумя столбами[96]. 126-м истребительным полком, аэродром которого обслуживал этот батальон, командовал подполковник Ю. А. Немцевич — красавец с мушкетерской бородкой, отличный летчик и изрядный донжуан. Как он вспоминал месяц спустя, порывы связи в ночь на 22-е его рассердили, но ничуть не обеспокоили. В. А. Киселев из 66-го УРа утверждал, что на всем пути отступления от Ломжи до Осовца и далее — до Супрасельской пущи — он видел таким же образом выведенные из строя воздушные линии связи (вырезан каждый десятый пролет), которые никто не исправлял. П. Г. Полынский из 725-го полка 113-й дивизии вспоминал, что вечером 21 июня сержанты повели их из летнего лагеря на станцию Семятиче — смотреть кинофильм. Когда возвращались назад, увидели спиленные столбы телефонной и телеграфной связи[97].