Эйлин Драйер - Спасительная любовь

• Название: Спасительная любовь
• Автор: Эйлин Драйер
• Издательство: АСТ
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074840-2

Оливия Грейс ненавидит и презирает Джека Уиндема, графа Грейсчерча, который женился на ней, а потом исчез. Истинная леди никогда не простит подобного мужчине. Но и не оставит его умирать на поле боя.

Джек почти ничего не помнит — кроме того, что выхаживающая его красавица обвенчана с ним по закону. И что он все еще любит ее. Какие обстоятельства заставили его расстаться с Оливией? Какие тайны прошлого хранит его затуманенное сознание? Он должен это выяснить, иначе под угрозой окажется не только новообретенное счастье, но и жизнь любимой…

---

Она долго сжимала и разжимала пальцы, чтобы не сорваться. Ей хотелось обрушить на него правду. Пусть узнает, что он сделал с ней.

Но сейчас она не могла себе этого позволить. Если она выпустит из ящика хоть одно воспоминание, остальные выскользнут следом, а этого она не вынесет.

— Хорошо, — сказала она, старательно следя, чтобы не задрожал голос. — Как нога?

Он посмотрел вниз, как бы удивляясь, что она на месте.

— Гораздо лучше. Кажется, милая, мед хорош не только для пышек.

Она кивнула, не забывая держать руки подальше от него.

— Трэшер, будь так добр, принеси этому грубияну ростбиф.

Трэшер вскочил с кресла.

— Если желаете, я раздобуду для него немного шоколада. Эти бельгийцы умеют его делать. Стянуть проще простого.

— Держи свои лапки при себе, ты, плутишка, — пригрозил ему Джек.

Трэшер исчез за дверью прежде, чем Джек снова повернулся к Ливви.

— Я что-то не то сказал, — произнес он, протягивая ей руку.

Она взялась за нее, чтобы не вызвать у него недоумения.

— Нет, ничего. — От его прикосновения она начала оттаивать. — Просто… ну… ты был очень плох. Ты почти покинул нас.

— Да? Я знаю, что прошло больше двух недель с тех пор, как я видел тебя последний раз. Хотя я не могу представить себе это, клянусь тебе. Но… факты не лгут. Что между нами случилось, Лив?

Она на миг перестала дышать. Она испугалась, что выложит правду. «Ты выбросил меня как ненужную вещь. Ты поверил лжецу и проклял свое собственное дитя, а потом начал новую жизнь с какой-то Мими».

— О, я думаю, мы были слишком молоды и безрассудны, когда обвенчались. Мы не дали себе времени достаточно хорошо узнать друг друга, чтобы преодолеть трудности. А потом…

— Я поступил на военную службу.

Она заморгала. Сглотнула.

— Да.

— А что Джервейс? Он тоже поступил на военную службу? Она засмеялась:

— Ты в своем уме? Ты можешь себе представить Джервейса, бредущего по грязной дороге?

Он снова заулыбался.

— Ты права. Надеюсь, я не слишком задолжал ему после того, как ты немножко увлеклась игрой в карты. Или ты в конце концов позволила мне покрыть твой проигрыш?

Эти слова были как удар. Он все еще не верил ей.

— Если ты хочешь, чтобы я осталась, — сказала она, отнимая у него свою руку, — ты никогда не заговоришь больше об игре в карты.

— О, я знаю, ты выбросила это из головы, Лив, — сказал он, снова потянувшись к ней. — Это легко можно понять. Раньше ты никогда не была такой резкой.

Избежав его прикосновения, она шагнула назад.

— Я говорю то, что хочу сказать. Я повторю это еще раз, и никогда больше. Я. Никогда. Не играла. В карты. Если ты не можешь поверить мне, нам не о чем больше говорить, и я оставлю тебя в надежных руках сержанта Харпера.

— Но Джервейс…

— Лгал.

— Не говори ерунды, Ливви. Зачем Джервейсу лгать?

Она снова боролась сама с собой. Одно слово правды — и остальное польется рекой. Заговорив, она почувствовала гордость оттого, что ее голос звучал спокойно.

— Это и есть, Джек, одна из трудностей, о которых я говорила. Тебе было проще поверить кому-то еще, но не мне. Твое недоверие начало разрушать наш брак.

— Как я могу верить тебе, когда я не помню, что случилось? — почему-то рассердился он.

— Ты ведь помнишь, я поклялась, что не играла в карты. Ты знал, что я никогда не нарушила бы клятву. Но ты ни разу не засомневался в том, что кто-то другой говорил обо мне. — Слезы кипели в ее груди, но она не давала им пролиться. — Я не позволю, чтобы такое случилось снова.

Она увидела страдание в его глазах. Ей отчаянно хотелось, чтобы оно было настоящим.

— Дай мне шанс, Лив, — умолял он, снова пытаясь взять ее за руку. — Наверное, я не заслуживаю этого, но я хочу, чтобы ты знала. Давай снова попробуем узнать друг друга. Пожалуйста.

Она хотела держаться от него на безопасном расстоянии. Она хотела отойти подальше. Но каким-то образом оказалось, что она взяла его за руку. И села.

— Я попытаюсь.

Он откинулся на спинку кресла, словно последние несколько минут изнурили его.

— Я изо всех сил стараюсь вспомнить, — сказал он, и она вдруг ясно увидела, что он страдает. Его глаза потемнели от страдания. — Мне кажется, вот-вот — и я дотянусь, смогу вспомнить, стоит только закрыть глаза. Но я пытаюсь — а все ускользает, и это вызывает во мне ярость. Испуг. Меня словно сбивает с ног. Что-то плохое маячит как в тумане, я не могу рассмотреть. — Он взглянул на нее, и боль в его глазах пронзила ее. — Что так пугает меня, Лив? Что я сделал?

Ей вдруг захотелось солгать ему. Ей захотелось прижать его к себе, обещать, что все будет хорошо, а она знала, что не будет. Повинуясь прежним привычкам, она наклонилась к нему и нежно откинула непослушную прядь волос.

— Мы узнаем, — сказала она ему. — Я обещаю. Что-нибудь ты сумел рассмотреть в тумане?

— Ну, — начал он, закрывая пальцами шрам, — я понимаю, что это звучит странно, но, — он пожал плечами, — львов.

Оливия недоуменно уставилась на него. Он хмурился, словно ожидал, что она засмеется.

— Львов?

— Да. Они смотрят не в ту сторону. Она моргнула.

— Кто? Львы?

Его улыбка вышла немного кривой.

— Странно, да? Но мне в голову неожиданно пришла эта мысль и больше не отпускала. Львы. И убеждение, что они смотрят не туда, куда надо, что бы это ни означало. — Его улыбка стала шире. — Не думаю, чтобы у леди Кейт был зверинец, обитателей которого я бы слышал во сне. С ней это никак не может быть связано.

Он снова замолчал. Потемнел лицом. Закрыл глаза, как будто воспоминания снова дразнили его.

— Я помню, что мне было холодно. Хотелось есть. Боже, как я хотел есть. Должно быть, это был последний переход.

— Ты похудел.

Он потрогал рубцы.

— Я не могу выносить этого. Я так хочу вспомнить, и каждый раз, когда я пытаюсь, у меня начинает ужасно болеть голова.

Она инстинктивно сжала его руку.

— Тогда не надо, остановись. Ты вспомнишь, когда твой мозг достаточно восстановится.

Он покачал головой, не отпуская ее руку, как если бы боялся остаться без поддержки.

— Посиди со мной, Лив. Пожалуйста.

И она села. Она пододвинула ближе кресло, в котором раньше сидел Трэшер, и увидела в глазах Джека Уиндема несвойственные ему раньше страх, беспокойство, потерянность. Уязвимость. Она поняла, что леди Кейт была права. Джек Уиндем, который вернулся к ней, не был тем Джеком, который ушел от нее.

Это испугало ее настолько, что она чуть было не отпрянула от него. Она не хотела снова любить его. Она не хотела стать заложницей его наваждений, страхов и грехов. У нее хватало своих горестей и забот.

Но как она может отвернуться при виде такой боли?

Не отпуская его руки, она опустилась на колени рядом с его креслом.

— Расскажи мне, Джек. Расскажи, о чем ты думаешь. Улыбка у него вышла напряженной.

— Я все еще думаю о поцелуе, — пошутил он, но голос был больным и усталым. — Я знаю, что не заслужил его. Но пожалуйста, Лив. У меня такое чувство, что без него я погибну.

Она видела, что он искренен. Она чувствовала, как он вцепился в ее руку, как если бы он боялся отпустить ее. В этот миг она поняла, в какой опасности находилась. Она не могла сказать ему «нет».

Привстав, она перегнулась через ручку кресла и дотронулась до его изуродованной щеки. Она на миг закрыла глаза, вдохнула запах Джека и почувствовала, как натянулась нить, которая неразрывно связывала ее с Джеком. Вздохнув, она провела пальцами по грубой щетине его бородки. — Ты прав, — шепнула она. — Тебе нужно помыться. А потом она поцеловала его.

Куда делся ее гнев? Ее охватило чувство, которое можно было бы назвать подзабытой радостью, оно кружило ей голову, как запах розового масла, извлеченного из давно увядших роз. Она могла сейчас думать о том, как ей не хватало его. Как ей не хватало покоя в его объятиях, наслаждения его прикосновениями.

Она все понимала. Разве она не понимала? Но, забыв обо всем, кроме его губ и восхитительного ощущения прикосновений его шершавых пальцев к своей коже, она осознала то, что ей следовало бы знать, — это было неизбежно. В его глазах были доброта и благодарность, как если бы жар и голод были здесь ни при чем. Как если бы на этот раз они встретились как ущербные человеческие существа, необходимые друг другу для утешения. Для поддержки. Она снова закрыла глаза, отыскала его губы и забыла обо всем на свете.

Все было как раньше. Нет. Лучше. Она ощущала его острее, голод терзал ее. Это она позволила своим рукам блуждать по нему. Она положила их ему на грудь, дразня себя мягкими завитками его волос, выбивающихся из открытого ворота рубашки; вспомнила, как сужалась полоска волос книзу, разделяя живот на две части. Она вспомнила его гладкие и сильные мышцы и твердые контуры рук. Когда он обхватил ее и притянул к себе на колени, она совсем растаяла.