Марина Цветаева - Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки

• Название: Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки
• Автор: Марина Цветаева
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 1997
• ISBN: 5-300-01389-7, 5-300-01284-X

Марина Ивановна Цветаева (1892–1941) — великая русская поэтесса, творчеству которой присущи интонационно — ритмическая экспрессивность, пародоксальная метафоричность. В Собрание сочинений включены произведения, созданные М. Цветаевой в 1906–1941 гг., а также ее письма разных лет и выполненный ею перевод французского романа Анны де Ноаль «Новое упование».

В первую книгу третьего тома вошли вызвавшие многочисленные и противоречивые отклики поэмы М. Цветаевой, а также написанные по мотивам русского фольклора поэмы-сказки.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

1921

Соколиная слободка[89]

Шагнул Егор. В лицо заря
Разит — пожар малиновый.
Обетовáнная земля —
Слободка соколиная!

Мечи куют,
Венцы куют,
А то и калачи жуют,
А то — страна-то pyccкa! —
На кулаки дерутся.

— Ковалики-ковали,
Работнички горячи,
Широкие грудочки,
Чего больно трудитесь?

— Мечи куем воинству
Русскому, львят нонешних,
Правнукам, — зла туча-то! —
Венцы куем мужеству.

— Дозволь разок!
— Изволь, сынок! —
Берет резов
Пудовый млат.

Удар в удар —
Терпи, горяча!
Сковал удал
Четыре луча —

Да как схватит сваво ребеночка
Из-под млата да на ладоночку!

Да дуть, да дуть
Из всех из щек.
— Хорош, гудут,
Крестам кресток.

— Хорош кресток,
Ему все враз.
Чудён — чуток.
С польцой, быть? — Ась?

Застыдился, дитя великое,
Сам не знает, чего и выковал.

Пошел хвален
В обгляд, в обмер.
— Куды чуден!
Каких-от-вер?

Вместо Сына-то Богородична —
С лысениночкой посередочке!

Бородой, ворчат, Николиной —
Отродясь таких не ковывали!

Не обманешь глазка нашего —
Отродясь таких не нашивали.

Один: морской!
Другой: нет, стой!
Да ты с трусцой,
Орут, с польцой?

Не посланец ли, блать ты пинская,
Царя польского, попа римского?

Затосковал,
Проста душа!
Не я ковал —
Рука пошла!

Чай одной, сокола, семеечки!
— А престол (сокола) имеется?

Кажи закон!
Твори поклон!
— В лесах крещен,
В водах крещен…

То ли Савлова, то ли Павлова —
Отвяжитеся, черти-дьяволы!

Громка глотка,
Плоха шутка.
Один: Вот как?
Другой: ну-тко?
. . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . .
Пропал Ёрка!
. . . . . . . . . . . .
Так бы малого и застукали,
Каб не спутник ему заступою.

Сокола удáлые!
Молота нержавые!
Не могите малого —
Его дело правое!

У конца надвышнего —
<Небось> своя линия.
Не могите пришлого:
Его дело иное.

Зародил Бог ёлочку —
Всотером не свалите!
Вы на него с молотом —
А он с наковаленкой!

Горячи в нем соки-то,
На обиду скоренький!
Вы на него с попиком,
А он — с колоколенкой!

С дубком — он с дубравою!
С катком — а он с прачешной!
Кресток не по нраву вам?
Часок поартачитесь.

То ж с злаком, то т с ягодой,
Смекай, орлы-лебеди!
Не тем плох, что пагубен,
А тем плох, что невидаль.

Глазурь пообсохла ли?
Глаза ль приспособились?
Так не плюйте ж, соколы,
Без стыда, без совести.

— Без ума-без разума
На денек сей нынешний:
Чай, сама сыра-земля
Началась с новиночки!

Концы <будто> равно-краткие?
Посередке место гладкое?
Сроки должные исполнятся,
Место мастером заполнится.

. . . . . . . . . . . . . . .
По его, Егорья, образу.
И пойдет сия новиночка
Под его, Егорья, имечком
Светлить груди приосанены
Всему войску православному —

Степным в Туле, морским в Гатчине,
Новобранщине — солдатчине,
Эполетщине — бобёрщине,
Всей пехотщине, поморщине,
<Хлеборобщине, военщине,
Что с армейской долей венчаны>

Пока Русь царям — лбом стукает.
А цена честну кресту тому
— Крупна ставка, страшна денежка —
<Без заслуги> — не наденете.

Ничем, Русь страна Иванова,
Окромя как только раною
Честнóй, грудкой раззадоренной,
Не добыть креста Егориева.

. . . . . . . .что лохмами
Башка, ладонь жёсткая —
Вспомянуть неплохо бы,
Орлы, Христа-Господа:

Босиком пожаловал,
Босяки поверили.
Возлюбите малого —
Его дело велие.

Все леса вывешнивать
Лозняком да вербою.
Отпустить сердешного,
Отпустить усердного

— На четыре стороны
Ибо на Руси у нас
Престол — дело скорое.

* * *

Пекарики-пекаря,
Миндалинки-сахара,
Бумажные цветики,
Чего, братцы, лепите?

Аль заспал яснó-краснó
— Март — девятое число?
Для . . . . .правнуков
Запасаем жаворонков!

Как трясти . . . . .мешки
Одна мýка без муки:
О крюки задумаются,
А мы им — с изюминкою!

— Изволь, знаком! —
Берет резóв
Густ-теста ком,

А волчок ему в бок как в’пьется!
— Не хочу тваво хлебопекства!

Бокам припек,
Костям изъян.
Берет в роток
Синь-шерсти штан:

— С таковым пекачом страх-трепет!
Бог те знает чего и слепишь!

Кустарики-кустари,
. . . . . . . .штукари,
Курчавые стружечки,
Кому, братцы, служите?

— Как пожжет Москва домки —
Во всем царстве ни доски!
Временам тем пасынковым
Запасаем пасочницы.

Хошь пуст алтарь,
А все а воскрес:
— Дозволь, кустарь!
— Бери, вострец.

А волчок на него с забранкой:
— Не балуй, говорю, рубанком!

На то кустарь,
Чтоб впредь, как встарь.
В башке пошарь —
А есть в ней царь?

От двух рук таковых искусства —
Схоронись, говорю, под кустик!

Оконцы ясные,
Перильцы — красные,
Столбочки пряменьки,
В два света храминка —

Кому дом таков казист?
— Без гробов, указ, возить.
Хороши и голенькие!
А мы им — дубовенькие.

Все одно-погудка-гнет,
Чего тёс переводить?
Ни щепы, ни стружечки вам —
А мы им — со служебками.

— Дозволь, отец!
— Изволь, сынок!
Берет вострец,
А волк с’под ног:

Высокó, соколок, занесся!
Кому стройка, а кому сноска!

Хошь волк-я-зверь,
Вéсь век свой пеш —
Сперва отмерь,
Потом отрежь, —

Размахнись по сваму медведству —
Ан и выйдет ладóнно место!

Ужо, Егор, и нас с тобой
Возьмут, — кровцы прикапливай.
Глядит Егор: печь красная.
— Топи, топи, подтапливай!

Вокруг печи — треск-искриё,
Внутри печи — шум-Ладога.
Глядит Егор: куды страшно!
— Топи, топи, подтапливай!

Ей . . . . ., дуб — прутиком,
Не то что дом — слон вместится!
Вокруг печи — люд крутится,
Внутри печи — сплав бесится.

— Нет, жидок так, а эдак — густ!
Эх, три беды раз в три года!
Хоть взвод те в пасть — все глот твой пуст!
— Топи, топи, подтапливай!

Да што дубы! Да што пуды!
. . . . . . . .пасть шире лишь.
Еще руды! еще нуды!
— Топи-топи — подшвыривай!

Рудянку, крупку да с горшком
Сотрет! Свяжись с нищухою!
Вострó-железным посошком
— Стоит мужик — сплав щупает.

. . . . . . . .чтоб первый сорт
Звони! Доспевай, …… -варево!
Нет, мягок так, а эдак…
  — Черт!
Топи-топи-подваливай!

Все не таков, все не таков…

Нет тебе адовых котлов,
Плавильщики-литейщики!

Кровного поту котелок —
Обед, навар — мозг с костью.
— Из того сплаву, соколок?
Колокола московские!

Как зарвется Москва-мать,
Как начнут переливать
— Не дошел и Тушинский —
Колокола на пушечки.

Протрезвись, простой народ!
Стань, колокол, пулемет!
Пали в веру греческую!
А мы . . . . .— вдесятеро!

Как пойдет своих сынов
Нагишом в собачий ров
Валить: нужда комнатная!
А мы сверху: вспомнится вам!

Обойдется Москва-мать,
Да уж негде . . . . .взять.
Мастерства заливчатого, —
А мы вдруг — малиновками!

— Велик, знать, Бог!
— И сын с ним, Дух.
Стоит дубов,
Вдруг чтой-то — бух!

В саму гущу-то, в саму жижу —
Не то груша, не то булыжник?

Молчит артель,
Язык отсох.
Аль сон-на-хмель?
Вдруг ктой-то: ох,

Братцы! Влас-Митрофан-да с Савкой!
Пропал благовест! пропал сплав-то!

Ох, пот-наш-труд!
Ох, звон-наш-сплав!
Типун-те-лют!
На глаз твой прав!

Да нацелившися, да всé враз:
— Типун, дурень, тебе на лев глаз!

Тут чаще пуль
В него артель:
— Ох ты, сосуль —
Орут-капель!

Кто ж эт’в . . . . .слезу ронит!
Самовар ты аль рукомойник?

О . . . . .— наш-цех!
Товар-наш-брак!
Добро б с opеx,
А то — с кулак!

Ох ты дуб-дубрецкий-балка!
А дурище-то: «Мо — оскву жа — aлкo!»

— Врешь, каланча,
Мочить не смей!
Слеза, моча —
Одна мокредь.

Видно, мать-то твоя волчица!
. . . . . .— в котел мочиться!

Ох ты нахал,
Орут, негож.
Ревун напал —
Да где ж, да кто ж —

В самы сливки-то, в самы пенки!
— Ну и стал бы себе у стенки.

Хорош мужик!
Где встал, там льет!
Ай хряк? ай бык?
Да скот и тот —

Чтобы место свое впредь ведал —
Самого тебя — слезе следом!

Глубок котел,
Сажен, быть, сто.
Молчит осел.
А волк — волк што?

Ничего себе носик черный.
Только шерсть у него кверх корнем.

И в переруб
— Умен — нишкни! —
«Он, может — дуб,
А вы так пни!

Да в такой-то слезе — врать буду? —
Серебра почитай с три пуда.

А ну к’ старшой,
Взгляни в горшок,
Каков настой?
Каков борщок?»

Что ж эт’, родные? что и эт’ с сплавом?
А с сплавом — то, а с сплавом — так:

Чистое сéребро черпáк
Несет — затрясся черпачок —
Чистое серебро течет.
Остолбенел:
Столбняк — народ
Кто — мак, кто — мел,
А кого — в пот.

А волчище-то, хвосток трелью:
— Ну а и при ём подмастерье!

И весь урон-то ваш-изъян,
Что будет звон ваш серебрян,

Один: мать честна! другой: сон чист!

Под образа б
Тебя, слона!
Ну и слеза,
Орут, жирна!

А волчок, аблакат занозист:
— Поглядел бы на наш колодец!

. . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . .
Вдруг ктой-то: . . . . .
Да в ножки: бух!

Вались, родные, на всех хватит!
Да все разом вдруг: про — ости, братец!

Что енерал на площади
. . . . .— а кругом бухают,
Проломанный картуз к груди,
Стоит Егор, звон слухает.

1928