Сергей Гомонов - Тень Уробороса (Лицедеи)

• Название: Тень Уробороса (Лицедеи)
• Автор: Сергей Гомонов
• Жанр: Героическая фантастика

Алан Палладас, ученый-биохимик и по совместительству – отец главной героини – при работе с опасным веществом атомием, вызывающим мутации у теплокровных, получает новую формулу. Созданный по ней «эликсир» сулит немало возможностей для нечистых на руку политиканов, и за ним, а также за его создателем начинается настоящая охота. Чтобы не погибнуть, Алану приходится не единожды прибегнуть к помощи своего изобретения.

 Тем временем выясняется, что его милая дочурка Фанни тоже даром времени не теряла и уже много лет пользуется «эликсиром», чтобы проворачивать свои мелкомошеннические делишки. Никто и не догадывался о ее махинациях, пока на пути красотки-гречанки не становится странноватый молодой человек, не то шулер, не то рыба покрупнее. Он-то и переворачивает все ее планы, а заодно и жизнь вверх тормашками. Вот такие они, шулеры, – злые!

---

Генерал Калиостро, как всегда, была «бодрячком». В свои семьдесят она выглядела гораздо моложе, не более чем на пятьдесят, а ее стати могла бы позавидовать не одна юная дева. На этом их отдаленное сходство с моей матерью и заканчивалось. Далее начинался офицер ВПРУ, от взгляда до голоса.

Те подруги, которые нередко восхищались моими глазами, просто не видели глаз тети Софи. Вот где воцарилась истинно неземная красота! Ярко-голубые, как у сиамской кошки, они были столь же холодны. Наверное, лишь самые близкие люди хоть раз в жизни видели, какими бывают эти глаза в минуты теткиных «душевных порывов». И, хотя сейчас она вела себя как ни в чем не бывало, глаза ее лучились звездами, когда она смотрела на меня, замученного жарой и головной болью. От сердца тут же отлегло: я без всяких слов понял, что она уже прекрасно осведомлена о подробностях происшествия на нашем рейсе. И довольна моими действиями.

— Приведи себя в порядок, мой дорогой друг! Приведи, потому как мне хотелось бы, чтобы перед своей матерью ты предстал в приличном виде: Маргарет совершенно не обязательно знать о твоих боевых подвигах!

— О'кей, тетя. Разрешите отдышаться?

Она взглянула на золотые часы, обвивавшие крепкое запястье ее смуглой руки:

— Одна нога там, другая — здесь.

Итак, время пошло. Я почти строевым шагом отправился по боковой лестнице в свою комнату. Тревор уже разобрал мой чемодан, разгладил сорочку, брюки и камзол. Подарочные коробочки стояли повсюду, но хотя бы не мешались под ногами. Забавно, что лично мой подарок для юбилярши поместился бы в нагрудном кармане. То есть, его главная часть. Однако для солидности я упаковал его в офисный кейс.

Над его созданием я просидел вчера полночи, но довел до совершенства. При этом замечу, что «полуфабрикат» лежал у меня без изменений уже года три с момента задумки.

Атмосфера генеральского дома бодрила. Слово «отдохнуть» к этому месту не подходило. Здесь не отдыхали, здесь вершили судьбы мира. Да, да, вершили. Даже в этом маленьком суперсовременном душе, где я сейчас намыливал свою многострадальную голову…

Наконец отражение в зеркале подсказало мне, что в таком виде можно выйти встречать маму. Кстати, я забыл поинтересоваться, где же обретается на данный момент мой отец. Ведь тетя четко указала, что мои «боевые подвиги» мне придется скрывать только перед Маргарет, а генералы не оговариваются и не допускают неточностей.

Я рассмотрел рассаженное в самолете плечо. Громадный кровоподтек. В зеркале отразилась моя правая лопатка. Что ж, свидание с Авророй откладывается на неопределенный срок: не хочу напугать бедняжку черно-лиловым синяком в полспины…

Кожа на плече была неровно разорвана, рука онемела. Но, слава Великому Конструктору, обошлось без вывихов и переломов. Края разрыва не мешало бы прихватить «медклеем», а у меня его не было. Да и поздновато: регенерация уже началась. Надо было слушаться тетю доктора! Теперь либо шить, либо оставить заживать как есть. Я предпочел последнее, обеззаразил рану и кое-как наложил повязку. А больно, черт!

Застегнув белоснежную сорочку, я примотал шелковый галстук, запрыгнул в брюки и, морщась от стреляющей боли в руке, натянул камзол.

Тетин сценарий, как всегда, прошел на ура. Едва я шагнул на первую ступеньку лестницы, система контроля за жилищем заговорила бесстрастно-автоматическим голосом:

— Внимание! У вас гость. Маргарет Калиостро, 934 года рождения, зарегистрирована в городе Сан-Марино, Италия. Цель визита — неизвестна. Приказано впустить.

Тетя Софи наверняка будет довольна моим подарком…

В двери вошел Тревор, увешанный чемоданами, за ним показалась мама. Она никогда не путешествовала налегке. Отца с нею действительно не было.

— О, Мадонна! Какая жара! — воскликнула моя матушка и бросилась в объятья сестры: — Поздравляю, Софи! Я привезла тебе нашу домашнюю пиццу, у вас здесь такую не выпекают. Я знаю, ты любишь. Там еще несколько видов… О! Рикки!

— Маргарет!

С матерью мы общались иначе, чем с генералом Калиостро. Если Софи я называл тетей или тетей Софи, то свою маму, при всей моей любви к ней, как правило, по имени: она предпочитала американский стиль взаимоотношений детей и родителей. К тому же это помогало ей забыть о возрасте, по поводу которого она вздыхала беспрестанно.

Если не считать цвета глаз (у Маргарет они черны, словно два обсидиана), сестры всегда были похожи почти как близнецы. Но ничего не попишешь: мама действительно выглядела старше подтянутой Софи, несмотря пять лет разницы «в ее пользу».

— O my god! — воскликнула она, отстраняя и разглядывая меня: — Мы так давно не виделись, что я забыла, каким ты стал! Скажи-ка, милый, когда ты наконец приедешь к нам в Сан-Марино? Это, между прочим, уже невежливо с твоей стороны! Мама Мия, Софи видит тебя чаще, чем я!

Они переглянулись. Нет, я уж лучше промолчу, не то накинутся на меня вдвоем, как это частенько бывает: если я отвечу что-то, что понравится одной, то другая наверняка будет возмущена. Ну и наоборот.

— А отец — он не смог приехать? — осторожно спросил я, когда она всласть навздыхалась и выдала все приличествующие случаю междометия.

— Твой отец, возможно, приедет вечером или завтра… Ты мне лучше скажи, как ты поживаешь в своем Нью-Йорке? Я ненавижу этот город!

— Прекрасно, Маргарет! — я поспешил замять все возможные недоразумения: тетя Софи Нью-Йорк любила, в этом городе она познакомилась со своим будущим мужем, ныне покойным генералом Паккартом.

— Смотри у меня! — она погрозила мне кулаком и тут же ласково поправила бант моего галстука. — Ты там не сотворил чего? Не сделал меня бабкой в мои-то шестьдесят пять?!

— Надеюсь, нет, Маргарет, — в той же игривой форме отозвался я. — По крайней мере, жалоб из ОПКР моему начальству до сих пор не поступало.

Тетушка усмехнулась. Мама любила козырять тем, что она моложе сестры, и больше всего на свете боялась, что глупому и неосмотрительному сыночку может взбрести в голову состарить ее появлением внуков. В отличие от всеведущей Софи, она понятия не имела о моем браке, иначе всполошилась бы не на шутку.

А насчет комитета по вопросам рождаемости я, разумеется, пошутил. Даже будь Фанни со мной, ни один здравомыслящий чиновник не подписал бы разрешение о временном снятии репроблокады у такой сумасшедшей парочки. Мы были слишком похожи, и сие — удвоенное зло. Впрочем, не думаю, что хоть кому-то из нас двоих захотелось бы обращаться в ОПКР. Что Фаина, что я — мы недолюбливали шумливую братию под названием «дети». По крайней мере, пока…

Вообще странно, что я вспоминаю о моей жене отнюдь не в прошедшем времени: так, словно она ненадолго уехала. Прошло уже два года с тех пор, как она, оставив мне записку: «Карди, прости, я улетаю в Москву. Думаю, что нам с тобой больше нечего ловить в этом союзе. Когда тебе понадобится расторжение, позвони — без проблем! Ф.», вернулась к себе на родину.

Я не стал ей звонить. Отчасти — потому что малодушно боялся: вдруг она взъестся и чего доброго сама станет инициатором развода. А терять ее я не хотел. Достаточно того, что я потерял голову. От нее…

Вскоре к нам спустилась мисс Диксид, «боевая подруга» тетки. Мисс Диксид по-прежнему работала в консульстве и уходить на покой отнюдь не собиралась. Это была сухая и костлявая дама с выпученными глазами и строго поджатыми губами. В детстве я побаивался ее, да не сказать, что и теперь питал по отношению к ней особо теплые чувства.

— Тетя Софи, я жажду продемонстрировать тебе одну штучку и надеюсь, всемилостивейшая тетя Софи, ты примешь ее в качестве подарка! — дождавшись, когда мама и мисс Диксид ненадолго покинут наше общество, с привычным для нас обоих театральным пафосом заявил я. — Только нужно, чтобы снаружи не было Блэйзи: ему это может не понравиться, о тетя Софи!

Тетка подозрительно взглянула на меня, но в результате все же приказала Тревору увести ньюфаундленда в дом. Пес жалобно взглянул на меня, а потом, покачиваясь, словно медведь, и вывалив почти до земли розовый язык, прошел мимо нас.

Я прямо на пороге активировал свой «прибамбас», как любит называть подобные вещи Питер Маркус.

Искусственная пантера, сделанная мной на основе принципа работы Фильтросферы, тут же материализовалась в воздухе, мягко прыгнув на лапы и яростно, с щелчком, взмахнув длинным хвостом. Тетя невольно отступила на шаг, мне за спину — все же и в генерале Калиостро осталось кое-что от первобытной женщины. Например, инстинкт искать мужской защиты.

Зверь рыкнул и унесся прочь, скрывшись в саду за домом.

— И как прикажешь это понимать, мой юный безумный друг? Где теперь искать это милое животное, малыш Риккардо? — она казалась невозмутимой, но театральности в ее тоне значительно поубавилось.

— Его не нужно искать, оно само нас найдет, когда выполнит свою работу…