Сергей Гомонов - Тень Уробороса (Лицедеи)

• Название: Тень Уробороса (Лицедеи)
• Автор: Сергей Гомонов
• Жанр: Героическая фантастика

Алан Палладас, ученый-биохимик и по совместительству – отец главной героини – при работе с опасным веществом атомием, вызывающим мутации у теплокровных, получает новую формулу. Созданный по ней «эликсир» сулит немало возможностей для нечистых на руку политиканов, и за ним, а также за его создателем начинается настоящая охота. Чтобы не погибнуть, Алану приходится не единожды прибегнуть к помощи своего изобретения.

 Тем временем выясняется, что его милая дочурка Фанни тоже даром времени не теряла и уже много лет пользуется «эликсиром», чтобы проворачивать свои мелкомошеннические делишки. Никто и не догадывался о ее махинациях, пока на пути красотки-гречанки не становится странноватый молодой человек, не то шулер, не то рыба покрупнее. Он-то и переворачивает все ее планы, а заодно и жизнь вверх тормашками. Вот такие они, шулеры, – злые!

---

Стоп-стоп! А где это я и почему не могу шевельнуть ни рукой, ни ногой? Ведь они у меня есть! Ведь есть, правда?! Я запаниковала, внезапно вспомнив ужасающие фантастические фильмы о людях с отрезанными головами. Не хочу!

И отчего кромешная тьма вокруг меня? Я что есть сил таращила глаза, они готовы были лопнуть, но не увидели и проблеска света.

Это смерть?! Преддверье «молекулярки»? Но они ошиблись! Я жива! Я не могу двигаться, но мыслить-то я могу! Или ошибся тот, кто говорил о тождестве жизни и разума?! Выпустите меня! Я жива!

Пытаясь заорать, я издала лишь мычание зомби. Во рту не было даже слюны, небо и язык походили на иссушенную пемзу, а заиндевевшим легким не хватало воздуха.

Видимо, от перенесенного ужаса мизинец моей правой руки наконец дернулся, потом задвигалась вся кисть.

Откуда-то снаружи донесся тихий писк.

Так. Так. Успокоиться. Немедленно успокоиться и не дергаться, как дура! Мозги! Оттаивайте быстрее и дайте хоть какую-нибудь подсказку — что со мной происходит, черт возьми?!!

Значит, так. Вчера я заснула в своем номере в Адлере. Наверное, заснула, хотя Дик (ах, вот еще что! паскудный Лоутон! ну, что ж я теперь удивляюсь!)… хотя Дик основательно взбудоражил мои нервы своим дурацким запугиванием и советами за каким-то дьяволом лететь в Нью-Йорк.

Ну вот, я заснула и… Вот на этом «и» моя фантазия вместе с воспоминаниями спотыкалась… «И» — проснулась. «И» — представления не имею, где. «И»… Великий Конструктор, миленький, вот ей-ей клянусь: выпусти меня отсюда — карты в руки я больше не возьму! Пусть это все окажется кошмаром, а? Ну пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста! Я не хочу в «молекулярку»! Я не хочу тут лежать, даже если это и не «молекулярка»! Ничего хорошего такое положение вещей не предвещает, доказано опытом всей моей раздрызганной двадцативосьмилетней жизни!

Кто-нибудь! Спасите! Эй! Э-эй!

Словно в ответ на мои немые мольбы что-то дрогнуло подо мной. Я ощутила это скорее нервными окончаниями в позвоночнике — они, окончания то есть, похоже, успели «оттаять». Послышался тихий гул и какое-то клацанье. Только потом я поняла, что гул шел извне, а вот клацанье — из моего рта: это стучали мои собственные зубы. И от холода, и от страха.

Тело стало оживать. То, на чем я лежала, ухнуло куда-то вниз (все так же в полной темноте), мягко затормозило вместе со мной и стало двигаться поступательно вперед, той стороной, где находилась моя голова. В сердце все сжалось, замерло. Я ухватила ртом глоток воздуха. Кажется, стало светлее? Нет: точно! Надо мной прозрачный купол. Да я ведь лежу, будто какая-то мумия, в стекловидном саркофаге! Мозги, думайте! Вы же все помните! Ну или почти все. Вам же это знакомо! Что это?..

Озарение пришло мгновенно: я в анабиозной камере! Сама ведь разглядывала такие однажды. Правда, снаружи…

В «саркофаге» быстро потеплело. Еще пара секунд — и я смогу двигаться. Может, и не полностью, но сбежать попытаюсь. Только сначала нужно оценить обстановку.

И я замерла в неподвижности, притворяясь по-прежнему спящей…

11. Измена подполковника Лаунгвальд

Земля, Восточное полушарие, космодром, 3 августа 1001 года

Детище межзвездной транспортной компании «Шексп-Айр», «Ромео», второй колумбянский катер, шустро и тихомолком проскочивший к гиперпространственному тоннелю через восемнадцать часов после исчезновения «Джульетты», опускался теперь по специальной, возведенной высотою до орбиты, шахте.

«Трубой», как ее называли на космопортовском жаргоне, пользовались довольно редко. Находилась она в районе древнего Байконура: эту местность и прежде использовали для запуска первых ракет. По «трубе» поднимали и спускали крупные судна, с которыми по той или иной причине было нужно обращаться особо бережно и которые нельзя было оставлять на орбите.

К такой категории важности и относился на сей раз катер «Ромео».

Местность вокруг старого космопорта была оцеплена солдатами военных отделов близлежащих городов. При этом все они скрывались под ОЭЗ — это было прямое распоряжение маршала при Президенте Содружества. Этот приказ был отдан в обход Лоры Лаунгвальд.

А сейчас солдаты просто ждали, невидимые и неслышимые, в мрачных коконах силовых установок.

На борту катера — три человека. И самое главное — некий контейнер. Военным строго-настрого, под страхом трибунала, запретили применение оружия в районе катера.

Вблизи «трубы» расположилось несколько машин с неоновой эмблемой Содружества. Встречающих выслала подполковник Лаунгвальд с двумя миссиями: принять контейнер и…

А вот для пресечения второй части приказа Лоры Лаунгвальд и были стянуты войска. А пока — «не пойман — не вор»… Не пойман — не вор.

Выполнить задание Лоры должна была капитан Якопольцева, верная приверженица нынешнего руководителя ВПРУ. И Якопольцева была уверена: после успешно завершенной операции Лаунгвальд даст ей майора. Давно пора!

Нижний ярус «трубы» раскинулся в подобие цветка, и под гигантскими, затмившими солнце, лепестками очутился хищных очертаний колумбянский катер, мощный, словно Кракатау, и одновременно легкий, будто присевшая испить нектара пчела.

Днище «Ромео» трансформировалось в лифт, и через несколько минут из его кабины вышли три человека: двое мужчин и женщина. Один был скорее пожилым, его спутник и спутница — молодыми и одетыми в спецотделовские мундиры. Мужчин Якопольцева не знала, только догадывалась, что пожилой — это Алан Палладас, неким образом причастный к ее нынешнему заданию. А вот с рыжеволосой женщиной, тоже капитаном, они узнали друг друга сразу:

— С прибытием, капитан Буш-Яновская!

— Благодарю… — холодно откликнулась та и «не заметила» протянутой руки.

— Прошу во флайер. Грузом займутся.

Якопольцева окинула быстрым взглядом третьего, синеглазого брюнета, от которого так и сквозило молодой энергией. Жаль. В других обстоятельствах она предпочла бы с таким скорее провести две-три ночи, чем…

Палладас и спецотделовцы направились к флайеру. Якопольцева шла следом. Оказаться в замкнутом пространстве, защищенном от лишних взглядов… А потом… Иногда флайеры и самолеты теряют управление. Редко, но такое случается…

Капитан напоследок махнула рукой своим людям, чтобы приступали к выгрузке, и поднялась на борт флайера.

Синеглазый спецотделовец спокойно пристегивался в кресле, Буш-Яновская и Палладас наблюдали в обзорник за перемещениями исполнителей приказа капитана возле «Ромео».

Якопольцева извлекла из кобуры свой плазменник и, не медля, целя в головы, трижды нажала на спуск.

Но… лучи смерти беспрепятственно прошли сквозь плоть убитых, пронзили подголовники кресел и погасли, натолкнувшись на защитное покрытие флайерных стенок. А трупы растворились в воздухе.

И тут начался штурм.

12. «Анабиозка»

Земля, Восточное полушарие, космодром, на борту катера «Ромео», 3 августа 1001 года

Дик просто отключил программу управления трех голографических проекций. Полина двинула бровью, а впечатленный Палладас, уже в который раз счастливо избегнувший верной смерти, кашлянул в кулак.

Все трое не спешили покидать борт «Ромео», ставшего крепостью.

Буш-Яновская знала, что сейчас, именно в эту минуту, в кабинет подполковника Лаунгвальд входят представители Арбитров Трибунала и предъявляют ей обвинения. Она представляла выражение лица «тети-тираннозавра», как назвал ее однажды Калиостро, и жалела, что всего этого не видит Фанни…

Возникшие ниоткуда, полигон окружали боевые гравимобили ВО. Над плато загремел голос, требующий сложить оружие и сдаться. И подчиненные, которые лишились блокированного во флайере командира, предпочли уступить силе. «Штурм» закончился без кровопролития.

Только тогда, когда последний из группы Якопольцевой был арестован и отправлен в гравимобиль, на подъездной дорожке близ «трубы» показался черный микроавтобус пси-агентов генерала Калиостро.

Полина и Алан готовились к высадке, вполуха слушая непонятную болтовню Дика и Джоконды на их напевно-стрекочущем языке. Капитан заодно обнялся и со спутниками «эльфийки», которые лишь после этого почтили своим вниманием остальных пассажиров «Ромео». «Эльфы» выглядели беззаботными и легкомысленными. Витторио, заплевавший скорлупками своих орешков весь пол в каюте, даже похлопал Палладаса по плечу и ссудил горсточкой угощения, ссыпав ее прямо в карман ученого.

— Ты с нами в «анабиозку»? — усаживаясь в микроавтобус, уточнил Дик у Джоконды.

Та лишь улыбнулась.

* * *

Предместье Москвы, 3 августа 1001 года

Лаборатории по биозамораживанию находятся за чертой города и эксплуатируются не очень долго: лет сорок с небольшим. До снятия московской Фильтросферы здесь была пустошь. Да и теперь, на стыке X и XI веков, лишь очень наблюдательный глаз обнаружил бы здесь следы разумной деятельности: анабиозные лаборатории были спрятаны глубоко под землей.