Елена Муравьева - Азбука мести

• Название: Азбука мести
• Автор: Елена Муравьева
• Жанр: Криминальный детектив

Рецидивист Валерий Круглов, после освобождения из колонии, находит странную работу — по заданию некого Дмитрия вредит, что там, разрушает жизнь успешного бизнесмена Виктора Осина. Через год Осин теряет все: жену, бизнес, любовницу, друга и, главное, наследство, на которое надеялся долгие годы.

Виктор затевает расследование, и теперь уже Круглов может потерять все: квартиру, любовь, свободу. Чтобы это не случилось, бывшему вору остается либо узнать, кто мстит Осину либо оказаться за решеткой в четвертый раз. Круглов решает головоломку. Вернее ту ее часть, которую ему позволили решить …

---

Круглов отшатнулся. Первый порыв — прыгнуть на ходу, привел бы к неминуемой гибели. Дождавшись светофора, он опустил ноги на асфальт и, пошатываясь, побрел поперек движению. В спину полетело:

— Пошел вон, придурок.

Ребята в черных джинсах и куртках отпустили его на волю.

Домой Круглов добрался пешим ходом. Грязного, дно фургона укрывала какая-то мерзкая жижа, с рассеченной губой его не пустили в транспорт. Таксисты и частники тоже отказались везти подозрительного пассажира. Даже за тройной тариф.

В подъезде Круглова угораздило столкнуться с соседкой-старушкой с верхнего этажа. Обычно она вежливо здоровалась, заговаривала, однажды угостила яблоком. Нынче, смерив пподозрительным взглядом, прошмыгнула мимо.

Нормальная женская реакция — как еще реагировать на замызганного вонючего мужика с окровавленной рожей — повергла Круглова в ужас. Переступив порог собственной квартиры, он в изнеможении опустился на линолеум, привалился спиной к двери и заплакал. Слезы лились сами собой. Солеными и горючими, ими, истекало нервное напряжение и усталость. И пережитый страх. И боль. И унижение. И обида. И уязвленное самолюбие. Последний раз Круглов плакал в шесть лет, когда его забыли поздравить в детском доме с днем рождения. Он плакал тогда и ненавидел себя за слабость, злился, грозил местью. «Вырасту, я вам покажу!» — твердил, как заведенный. Обещал, презревшему его миру; миру, обрекшему его на сиротство, войну.

Обещал и исполнил. Затеял войну. Вел ее. И сейчас, поверженный, плакал от горечи, жалея себя. И страстно хотел, чтобы его пожалел кто-то другой. Не другой. Другая. Не другая. Лера. Круглов достал из кармана мобильный. Набрал знакомый номер. Послушал перечень длинных гудков.

Ту-у-у-у-у… Никто не подходит к телефону.

Ту-у-у-у-у… Никого нет дома.

Ту-у-у-у-у…Дама изволит отсутствовать.

Ту-у-у-у-у…Гуляет, наверное.

Ту-у-у-у-у… Наверное, с полковником.

С частотой один раз в пять секунд телефонная станция сообщала: вы, Валерий Иванович Круглов — идиот. Идиот. Идиот. Идиот. Идиот. Предали свою женщину. Предали. Предали. Предали. Продали за сто тысяч и глоток азартного удовольствия поиграть в разбойника. Так поступают подонки и идиоты. Предают то, что им дорого. Продают, что самим необходимо. Подонкам и идиотам невдомек, что человеку нужно для жизни. Их интересуют только деньги и удовольствия.

Пять минут Круглов слушал гудки в телефонной трубке, затем решительно направился к дому Леры.

Полтора часа, проведенные в засаде, он потратил на разговоры с самим собой. Пришло время расставить точки над «i» и, прикуривая трясущимися руками одну сигарету от другой, Круглов неистово клеймил недоделанные свои палочки увесистыми жирными точками. С той же яростью потом тряс за грудки перепуганного полковника. Требовал признания: кто тебя, сука, подослал к Лере.

Выслушав, успокоился, позволил увести себя домой. Позволил умыть, раздеть, уложить в постель, обнять. И лишь почувствовав рядом родное тепло, вспомнил, что хотел жалости. Мгновение Круглов колебался, раздираемый двумя желаниями. Утешение? Удовлетворение? Плоть победила. Он потянулся рукой к Лериной груди.

— Ты сумасшедший..- сказала милая.

— Я тебя люблю… — ответил он. — Нет, — исправился тот час. — Я тебя ненавижу. Ты — моя не свобода. Моя тюрьма. Пожизненное заключение. Я пытался сбежать и вернулся. Делай теперь со мной что хочешь. Я на все согласен.

— Я хочу тебя любить… — засмеялась Лера.

Засыпая, Круглов пытался вспомнить, остались ли стволе его отпечатки. Скволь туман забытья он видел, как протянул руку к пистолету, как кожа почувствовала холод замершей на морозе стали. Но было ли касание? Память на этот вопрос отказывалась отвечать.

Осин

Осин сидел во дворе дома, где была расположена контора Полищуков. С тоской смотрел на дверь. Ждал.

— Галя, — окликнул бывшую супругу, едва она появилась, — можно тебя на минутку? Есть разговор.

Неохотно Галина отпустила руку Романа шагнула на встречу бывшему мужу.

Виктор увлек ее к скамейке, подальше от Романа.

— Галочка, ты же не серьезно, все это, да? — Виктор смотрел в любимые карие глаза, надеялся, что там зажгутся знакомые ласковые огоньки. Увы, навстречу лился стальной холод.

— Ты думаешь, я шучу? Напрасно. Впрочем, я сама виновата. Раздавала тебе авансы, а надо было на порог не пускать.

— Ты имеешь в виду наш поцелуй в прихожей? — дрогнул страстным шепотом Виктор. — Я не спал потом ночь.

— Блондиночка мешала? — Галина оглянулась на Романа. Не будь его, возможно, беседа перетекла бы в другое русло?

— Я ее бросил, — сообщил торопливо Осин.

— Да?

В словах было мало значения, зато молчание полнились смыслами.

«Мне плохо без тебя», — удерживал Осин признание, готовое сорваться с губ.

«А мне плохо с тобой», — отвечали карие глазищи.

«Все плохое в прошлом. Я теперь другой».

«Ты другой и я другая. И другой рядом со мной»

— Галина! — взревел Роман. Немой диалог вырвался за рамки приличий.

— Иду, милый, — отозвалась Галя.

— Я не дам тебе развод, — сказал Виктор. — А его убью.

Галка улыбнулась краем губ:

— Только тронь его, я сама тебя убью. И имей в виду… — следующая фраза назначалась подоспевшему Роману, — госпошлину надо оплатить как можно скорее.

Осин согласно наклонил голову:

— Пусть Полищук приготовит бумаги. Гони сорок тысяч и Отрадное ни кому кроме Даши не достанется.

Вот так на ровном месте, не прикладывая усилий, он урвал куш. Знала бы Галка, что кроме Дарьи у него никогда других детей не будет, лопнула бы от досады.

— Мы идем? — опять вмешался Алексеев.

— Да, да…

Галина позволила себя увести. И, великая лицедейка, сразу же заворковала:

— Ромасик, почему ты хмуришься? Ой, что у тебя на плече за пятно?

Осин проводил взглядом бывшую любимую и ее хахаля. Зло целил в коренастую мужскую фигуру. Сердито в стройную женскую. «Сука, — думал при этом, — обобрала меня до нитки. Тварь кареглазая».

«Обобрала до нитки» было явным преувеличением. У Виктора было кое-что припасено «на черный день». И Галина Леонидовна об этом, слава Богу, не знала.

Пару лет назад приятель предложил Виктору открыть салон игровых автоматов.

— Дело верное, — убеждал он. — Бабки растут как на дрожжах.

— Ты не о дрожжах, ты о подводных камнях рассказывай…

Приятель возбужденно махнул рукой:

— Какие камни?! Золотое дно…

На золотом дне парня и похоронили.

Открыть салон ни трудов не составило. Разрешение и полтора десятка автоматов у приятеля были. Осин оплатил аренду и ремонт, и через неделю в убогой забегаловке, выкроенной из площадей бывшей парикмахерской, открылось игральное заведение. К концу первого рабочего дня в салон зашли двое типов в спортивных брюках и кожаных куртках. Весело щурясь, объяснили правила игры. Компаньоны лишь кивнули. Спорить было бессмысленно и даже опасно.

От Галки Осин скрыл «ценное приобретение». Она бы непременно потребовала бросить полупреступный бизнес. Впрочем, почему полу? На самопальных игровых автоматах, собранных в подпольном цеху в Ростове; привезенных в обход таможенных правил; с регулируемым процентом выигрыша, разве что не было клейма «вор». Прочие атрибуты грабительского промысла присутствовали в широком ассортименте. С «однорукого бандита» набегало около пятнадцать тысяч долларов в месяц. Пять шли Осину с приятелем, остальные забирали ребята в спортивных брюках.

Воодушевленный успехами, Виктор попробовал открыть новую точку в другом более престижном месте и столкнулся с неразрешимой проблемой. Чиновники, от которых зависело решение, тянули сроки, выдумывали уловки, и наконец отказали. Раздосадованный Осин решил пойти другим путем.

По стандарту каждый автомат обязан с вложенного рубля выдавать семьдесят копеек выигрыша. Ростовские умельцы, скорректировав настройку генеральной платы, уменьшали цифру до двадцати-тридцати копеек. Найденный Виктором наладчик подправил программы и довел результат до кульминационного значения: одна копейка.

Три месяца длилась лафа. «Однорукие бандиты» приносили по двадцать и более тысяч долларов каждый. О чем «кураторы» бизнеса ничего не знали. Однако как веревочке не виться, конец один. Афера вскрылась. Парни с бритыми затылками от имени и по поручению авторитетных лиц предъявили ультиматум: вернуть стопятьдесят тысяч, уплатить штраф пятьдесят и убраться подобру, поздорову, пока добрые дяди не рассердились.

Приятель, курья башка, с перепугу пустился в бега и увлек за собой Осина. Недели две они мотались по городам и весям, прятались от несуществующей погони. Потом, устав, вернулись в Киев, месяцок помаялись на съемной квартире, наконец, убедив себя, что опасность миновала, осмелели, стали появляться в модных ресторанах и казино. Деньги жгли руки, хотелось впечатлений, тихая жизнь вызывала оскомину.