Владимир Сысоев - Первое задание

• Название: Первое задание
• Автор: Владимир Сысоев
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1975

Приключенческая повесть о подвиге советских разведчиков.

---

— Наташа, вы так неотразимы, я так привык к вам, что не могу без вас жить!

— Разве нам предстоит разлука? — с тревогой спросила она.

— Нет, я совсем не о том, — возразил он, — я прошу вас, чтобы вы стали совсем моею.

Наташа разыграла возмущённую невинность:

— Как легко и просто оскорбить и обидеть бедную девушку! Как вам не стыдно! За кого вы меня принимаете?

— Вы меня неправильно поняли, — оторопело сказал Ганс.

— Нет, правильно.

— Я не хотел вас обидеть.

— Но это нехорошо!

— Что — нехорошо? — не понял Ганс.

— Я не хочу разбивать семью.

Наташа волновалась, ей было очень страшно, но страх перемешивался с задорным любопытством: «Что будет дальше?»

— С моей женой ничего не случится, — недовольно, как учитель бестолковому ученику, произнёс Ганс. — И вообще, при чём тут жена? Я люблю вас, вы любите меня.

— Разве я вам объяснялась в любви? — кокетливо спросила Наташа.

— Нет, но я знаю это.

— Однако…

— Вы с этим не согласны?

— Как вам ответить…

— Надеюсь, вы не будете отрицать, что любите меня?

— Это и есть ваш вопрос?

— Да!

— Нет!

— Как вас прикажите понимать? — встрепенулся Ганс. Самоуверенность слетела, как лёгкая пыль при дуновении ветра.

— Не буду отрицать.

Ганс внимательно посмотрел на девушку, но радости, которую ожидал увидеть на её лице, не было. А он-то был уверен, что Наташа в открытую не говорит о своей любви только из-за естественной в её положении скромности, понимая, какая пропасть лежит между ним — майором германской армии — и ею — обыкновенной русской девушкой. Он, Шварц, всегда был с ней слишком великодушен, внимателен, всячески старался, насколько это было возможно, не подчёркивать своего превосходства. Он даже совершенно сознательно разрешил ей влюбиться в него!

— Наташа, согласитесь, что наши отношения сейчас выглядят несколько смешно.

— Смешно? Что же в них смешного? И вообще, какие могут быть отношения у коменданта с его переводчицей?

Ганс оторопел. Вот чёртова девчонка! И за словом в карман не лезет, и держится, как баронесса перед сватовством.

А Наташа именно сейчас до боли в сердце почувствовала, как она жгуче ненавидит и презирает этого самодовольного солдафона, развратника и труса, деспота, убийцу и ханжу. Как бы она была счастлива, имея возможность высказать хоть крупицу ненависти и презрения, которые она питала к нему. Она резко встала и посмотрела прямо в глаза Гансу:

— Я просто очень устала сегодня. Простите, у меня очень болит голова. Не обижайтесь на меня, пожалуйста, вы же знаете, как я предана вам.

Ганс посмотрел на неё, и опять узнал свою Наташу, любящую, ласковую и доступную. Он протянул руки к её округлым плечам и нежно наклонил её голову к себе на грудь. Она не сопротивлялась, но тихо сказала:

— Не нужно, сюда могут войти.

Ганс разомлел от восторга. Она права, эта девчонка, всему своё место и время.

Наташа отошла к окну, привела в порядок причёску и, как бы извиняясь, сказала:

— Разрешите, я пойду домой, голова сильно болит.

— Конечно, конечно. Счастливого вам пути, до завтра.

Наташа вышла.

Ганс довольно потёр руки. Всё идёт строго по плану и складывается как нельзя лучше. Наташа уже приготовила белый флаг, и завтра он по-солдатски пойдёт на последний штурм этого прекрасного и плохо защищённого бастиона. А сегодня… сегодня нужно на прощание, в последний раз, сходить к фрау Зине. Конечно, Наташе она в подмётки не годится, но зато сладка, как патока, и без излишней скромности и претензий.

Безветренный, слегка морозный вечер. Легко падают и кружатся в медленном холодном хороводе равнодушные снежинки.

Наташа идёт домой. Она не торопится, глубоко вдыхает свежий, заснеженный воздух. На душе у неё тяжело. Шаг за шагом, слово за словом вспоминает она весь день. Слишком много событий и впечатлений! Встреча с мужем, грубые объяснения и домогательства коменданта…

За спиной послышались торопливые шаги — кто-то догонял её.

Наташа сделала шаг в сторону, к забору, и резко обернулась. К ней приблизилась женщина и встала, преградив путь к дому. Наташа попыталась обойти незнакомку, но та тихо, глухим, сипловатым голосом сказала:

— Не спеши, красотка, поговорить нужно.

— О чём нам с тобой разговаривать? — спросила Наташа и узнала женщину. Эта была Зинка-официантка, известная всему городу разгульной жизнью и связями с немецкими офицерами. Наташа прислонилась к забору, нащупала в кармане пальто маленький бельгийской марки пистолет, подаренный ей во время приступа великодушия майором Шварцем. Опустила на пистолет руку и успокоилась.

— Что же молчишь? — спросила она Зинку.

— Разглядываю.

— Ну, и как?

— Красивая, ничего не скажешь!

Зинка смотрела на Наташу сверху вниз, глаза сверкали злобой. Высокая, полная, припорошенная снегом, она была похожа на снежную бабу.

— А ты тоже ничего, настоящая русская красавица. Откормленная, хоть на показ выставляй!

— Смеёшься!

— Нет, от души.

Зинка хмыкнула что-то нечленораздельное и хрипло сказала:

— Была когда-то красавица, да вся вышла. Укатали сивку крутые горки. Ты говоришь — откормленная. Правильно, не голодаю, как другие. А сытый человек быстро забывает все обиды и превращается в свинью! Хочется чего-то хорошего, душа и у меня не опилками набита, не кукла же я! А у свиньи конец один: кормят, поят, холят и… Вот скажи, сколько тебе лет?

— Сколько тебе надо?

— Ты отвечай, когда спрашивают, не задирай носа!

— А ты не кричи, а то совсем разговаривать не буду!

— Ладно, — неожиданно согласилась Зинка. — Так сколько?

— Уже двадцать один.

— Не уже, а ещё. А мне уже тридцать!

— Тоже немного.

— Хватает, пора уже и о жизни подумать.

— О чём же ты до тридцати лет думала?

— Жила. Думать времени не было.

— Вот и дожилась!

— Ты что каркаешь? Дожилась! Подумаешь, а чем я хуже тебя? Чем?

Голос у Зинки жалкий, нет в нём твёрдости, сознания правоты. Зинка сильно волнуется, а Наташа не может понять, чего она от неё хочет. Брезгливо поджав губы, Наташа сердито спросила:

— О чём хотела говорить?

— Может, домой пригласишь? Или брезгуешь? Не надо, мы с тобой одного поля ягоды; сладкие, как мёд, податливы, как кошки.

Наташу передёрнуло, но она сдержала себя:

— Пойдём!

Дома Наташа вела себя, как гостеприимная хозяйка: предложила ужин, поставила подогревать чайник.

Но Зинка от всего отказалась:

— Не егози.

— Что тебе не так? — удивлённо спросила Наташа.

— Я по делу к тебе. Отступись от Шварца! — грубо, но в то же время просительно выпалила она. — Добром тебя прошу! — И вдруг без всякой связи с предыдущим, с отчаянной откровенностью сказала: — Если бы ты только знала, как я несчастна!

Цель странного визита прояснилась: пришла поверженная соперница.

Наташе стало весело.

— Я бы рада, да он теперь не отпустит, — почти миролюбиво возразила она.

Зинка задумалась. По её лицу было видно, что она мучительно пытается что-то понять. И тут Наташа заметила, что Зинка пьяна. Её миловидное полное лицо было красным, переносица покрылась бисером пота, на глаза легла мутная поволока.

— Ты вот что, дева, со мной не шути! — опять с угрозой, хрипло произнесла Зинка. — Уж как ты там знаешь, а Ганса оставь! Он мне самой нужен!

— Тебе от этого какая радость?

— Это уже не твоё дело.

Наступила пауза, она была настолько велика, что, казалось, к концу её собеседницы забыли, о чём разговаривали.

Зинка сидела краснолицая, грудастая, с нелепой причёской по последней моде, которая совершенно не шла к её лицу.

Вернулся с работы Иван Фёдорович, поздоровался, снял пальто и прошёл в свою комнату.

— Дядя?

— Дядя, — ответила Наташа.

— Хороший мужик, сразу видно. А у меня никого! Был муж, а где он теперь? Может, воюет с фашистами, а может, давно в сырой земле.

Опустились печальные глаза, дёрнулся, кривясь, пьяный рот. Зинке стало очень жаль себя.

— Какая моя жизнь? Кому я нужна? Кто я теперь? Подстилка! А пока ты не появилась на моём пути, я жила, как богиня. Ганс был ласковый, обходительный, а теперь… — И, будто чего-то вспомнив, гадко, злорадно улыбнулась.

— Молодая ты, красивая, а дура! Думаешь, ты у него одна. Радуешься, что туза козырного вытянула! Чёрта лысого! Очередная ты, а не единственная. Он и ко мне по старой дружбе тайком похаживает.

— Не верю, — сказала Наташа, не желая объясняться.

— Она не верит! Приходи ко мне сегодня ночью и разуй свои глаза. Она не верит! Влюбилась, да? Умаслил? Наобещал сорок бочек арестантов — и всё без штатов? Ладно. Хватит. Выпить у тебя нету?

— Я не пью, дядя тоже.