Национальный эпос армянского народа - Давид Сасунский

• Название: Давид Сасунский
• Автор: национальный эпос армянского народа
• Жанр: Историческая проза

Переложение одного из вариантов эпоса в прозе, созданное поэтом и прозаиком Наири Зарьяном и переведенное на русский язык Н. М. Любимовым в 60-х года XX века.

---

Кто разукрасил так твой лоб?

А зубы где? Ты смотришь в гроб.

Обещанное где добро?

Где золото и серебро?

Где сорок племенных коров?

Ты только хвастаться здоров.

Каким глядел ты молодцом!

Пришел – с общипанным хвостом…

Где наши соколы – мужья,

Где пахлеваны – сыновья?

Козбадин разобиделся, расстроился, рассвирепел и так им ответил:

У всех у вас короток ум,

Хоть длинен волос… Что за шум!

Молчать, бесстыжие, молчать!

Вам плакать впору – не кричать.

Ишь подняли какой содом!

Не вам судить меня судом.

Я чаял выйти на простор,

А там что пропастей, что гор!

Я чаял: там уж мы рубнем,

Я чаял: там уж мы гульнем!..

Как гром, громка сасунцев речь,

Как молния, разит их меч,

Стрела у них бьет, как бревно,

А рана от стрелы – с окно.

У них былинка – что копье.

Разбиты мсырцы… Эй, бабьё!

Кому я говорю? Пожди:

Весною зарядят дожди,

Потоки хлынут к вам с добром:

С лодыжкой мужа иль с ребром.

МСРА-МЕЛИК ГОТОВИТСЯ К НАПАДЕНИЮ НА САСУН

Стоны и вопли огласили Мсыр.

Кто оплакивал мужа, кто – сына, кто – брата.

Мсырцы принесли Мсра-Мелику жалобу.

– Много лет тебе здравствовать, царь! – сказали они. – Козбадин мсырское войско повел на Сасун, войско оставил там, сам убежал в Мсыр. Позови его в меджлис – пусть ответит за наших мужей, за наших братьев, за наших детей!

Мсра-Мелик спросил визиря:

– Где Козбадин? Почему не идет в мой меджлис?

– Век живи, царь! – отвечал визирь. – Козбадин уже неделя, как возвратился, лежит на боку у себя дома, от стыда не идет в твой меджлис.

– Пошлите за ним четырех пахлеванов, – приказал Мсра-Мелик.

– Скажите: царь, мол, зовет. Пусть явится сей же час! А не пойдет – избейте, да приведите.

Четыре пахлевана пошли к Козбадину. Козбадин с повязкой на голове лежал в постели.

– Военачальник! – обратились к нему пахлеваны. – Царь тебе повелел в меджлис идти. Добром не пойдешь – мы изобьем тебя, а приведем.

Пришел Козбадин, стал перед своим властелином. Как увидел Мсра-Мелик, что у военачальника шея свернута, зубы выбиты, в лоб вбиты, распалился гневом и сказал:

– Козбадин! Что это у тебя за вид? Где моя дань? Где добыча из Сасуна? Где башка Давида? Где войско мое? Отвечай!

Козбадин онемел, ровно у него язык вырвали. Наконец, заикаясь от страха, заговорил:

В Сасун, о царь наш, не ходи -

Тебя ждет гибель впереди.

Как гром, громка сасунцев речь,

Как молния, разит их меч,

Стрела у них бьет, как бревно,

А рана от стрелы – с окно.

У них былинка – что копье.

Давида бойся – разобьет!

– А ты видел Давида? – спросил Мсра-Мелик. – Что он тебе сказал? Козбадин же ему на это ответил так:

– Давид правой рукой вырвал с корнями один тополь, левой рукой вырвал другой тополь, все войско мое перебил, меня самого изуродовал и велел: «Расскажи, говорит, там, каков Сасун. Пусть Мсра-Мелик придет к нам сюда – мы с ним силами померяемся. А коли не явится – стало быть, он хуже бабы последней».

Взвыл Мсра-Мелик:

– У-у-у-у!..

Как у бешеного пса, глаза у него налились кровью, на губах пена выступила. Пошел он к себе домой и сказал Исмил-хатун:

– А-ахх, а-ахх, матушка!.. Хотел я косноязычного Давида убить, да ты не позволила! А теперь видишь, что он наделал, как он меня осрамил? Будь проклят тот день, когда я тебя послушался!

– Нет, дитя мое, – сказала Исмил-хатун, – ты послушался не меня, а брехуна Козбадина. Если б ты меня послушался, ты пошел бы к Давиду в гости и его бы в гости позвал. Он бы обрадовался, сказал бы: «Как хорошо, что у меня брат есть!» Вы бы друг за друга горой стояли, друг друга в беде выручали. Перед вами двумя никто на свете не устоял бы.

– Матушка! – сказал Мсра-Мелик. – Я – араб, он – армянин. Разве араб и армянин могут быть братьями?

– Мелик, дитя мое, где твой ум? – сказала Исмил-хатун. – Арабы и армяне часто братаются, в гости друг к другу ходят, помогают друг другу. Давид – выкормок наш. Если бы ты с ним дружил, он всё стал бы делать по-твоему и не на что было б ему обижаться.

– Э-э, матушка, легко сказать – пойти в гости к гяуру!

– Ну хорошо, – продолжала Исмил-хатун, – ты сам в гости к нему не пошел и его к себе не позвал, а зачем войско послал в Сасун, зачем разрушил восстановленный Давидом храм?

Мсра-Мелик зарычал от злости:

– Сасунский безумец так меня опозорил, что я от стыда нос высунуть наружу не смею! Нет, я пойду в Сасун, всё там вверх дном переверну и упьюсь Давидовой кровью, чтоб от сердца у меня отлегло!

Взволновалась Исмил-хатун.

– Нечего тебе делать в Сасуне, Мелик! – сказала она. – Помни: что посеешь, то и пожнешь. Сиди лучше дома. А я письмо Давиду пошлю, с тобой его помирю. Нечего тебе делать в Сасуне!

– Нет, матушка, – возразил Мсра-Мелик. – Я однажды поступил по-твоему и потерпел урон. Я должен идти войной на Давида: или я его, или он меня.

– Попомни ты мое слово, Мелик! – молвила Иомил-хатун. – Тебе Давида не убить!

– Мне Давида не убить?

Тут Мсра-Мелик подскочил, словно змеёю ужаленный.

– Нет, мать! Ты не добра мне желаешь, а зла!

С этими словами Мсра-Мелик удалился, оставив мать в слезах и в печали.

…Созвал Мсра-Мелик меджлис.

Пришли на его зов визири и назиры [назир – ерховный надзиратель], мудрейшие люди Мсыра. Мсра-Мелик обратился к ним с такою речью:

– Я – Мсра-Мелик, Мсра-Мелика сын, Мсыра царь, мира всего властелин. Как я могу допустить, чтобы Давид, сасунский шалый репоед, отказался платить мне дань, разбил мое войско, опозорил мсырского военачальника, да еще поносные слова велел мне передать?

Нет, я должен пойти на Сасун, все там вверх дном перевернуть, весь народ вырезать и выпить Давидову кровь, чтоб от сердца у меня отлегло! Что вы мне присоветуете?

Нашлись в меджлисе визири и назиры , мудрые люди, которым не хотелось ни войны, ни резни, ни разрухи.

– Много лет тебе здравствовать, царь! – сказали они. – Чем тебе досадил Давид? Это ты ему досадил! Давид сидел дома и никого не трогал, а ты войско послал в Сасун. Давид защитил свою родную страну – на что же ты жалуешься? Мы можем дать тебе только один совет: не ходи в Сасун! Три части света – твои, пусть же одна часть остается в руках Давида!

Взревел Мсра-Мелик:

– Молча-а-а-ать! Убирайтесь отсюда вон и не попадайтесь мне больше на глаза! Вы – гяуровы дети и сами гяуры!

Мудрецы, расходясь, перешептывались:

– Сам он гяуров сын, а нас так обзывает!..

Разогнал Мсра-Мелик меджлис, призвал к себе сподвижников своих и обратился к ним за советом:

– Что скажете? Идти нам войной на Давида или не идти?

Вы, наверное, помните, что Давид, когда палицу метал, нечаянно убил двух пахлеванов – Какана и Аслана. Отцы убитых были злы на Давида.

– Много лет тебе здравствовать, царь! – сказали они. – Теперь или никогда! Давид еще юн, ему всего только двадцать лет, воевать он не умеет. Сразись теперь же с Давидом и убей неверного безумца. А когда он подрастет, когда ему минет тридцать лет – тебе его тогда не убить. Тогда он пойдет войною на Мсыр, тогда он тебя убьет и захватит все твои земли. Собери войско, иди на гяура, край его разори и башку ему отруби – иначе он будет для тебя вечной угрозой. Теперь или никогда!

– Верррно вы говорррите! – прорычал Мсра-Мелик. – Теперь или никогда!

Тут военачальники мечи обнажили.

– Да здравствует Мсра-Мелик! Да сгинет гяур Давид! – вскричали они.

Мсра-Мелик велел медное корыто ему подать. Принесли корыто, поставили перед ним. Мсра-Мелик разрезал себе бритвой лоб – в корыто хлынула кровь. Взял Мсра-Мелик пергамент, перо в собственную кровь обмакнул, начертал:

Пусть голос мой гремит трубой

И все края зовет на бой:

Полночных жителей – на бой,

Восточных жителей – на бой,

Из стран полуденных – на бой,

И Запад я зову на бой!

Вожди и ратники мои,

Ко мне, ко мне!

Из всех краев, со всех концов -

Все на войну!

Бочкоголовые – сюда,

Высокобровые – сюда,

И толстогубые – сюда,

И острозубые – сюда,

Гяура бить, гяуру мстить!

Все на войну! Все на войну!

Скликаю на битву моих храбрецов,

Скликаю тьмы тем безбородых юнцов,

Эй-эй, безбородых юнцов!

И столько же чернобородых бойцов,

Эй, чернобородых бойцов!

И столько ж их дедов седых и отцов,

Эй, дедов седых и отцов!

Я конников кличу – прославьтесь в боях!

Пусть всадники мчатся на белых конях,

Пусть всадники мчатся на красных конях,