Николай Лесков - Заячий ремиз (Наблюдения, опыты и приключения Оноприя Перегуда из Перегудов)

• Название: Заячий ремиз (Наблюдения, опыты и приключения Оноприя Перегуда из Перегудов)
• Автор: Николай Лесков
• Жанр: Русская классическая проза

---

- А ты ж ему неужли ж так про все и каешься?

- Ну, вот еще що взгадали! Чи я дура!

- Отлично, - говорю, - отлично! И других многих так же спросил, и все другие так же ответили, а я им всем тожде слово рек:

- Отлично!

Потому что: для чего же ему в самом деле все узнавать, когда он уже один орден имеет? Аж смотрю, на меня новое доношение, что я будто подаю в разговорах с простонародием штундовые советы! Боже мой милостивый! Да что ж значится штунда? Я же этого еще постичь не могу, а тут уже новая задача: чи я кого-то ловлю, чи меня кто-то ловит. И вот дух мой упал, и очи потухлы, и зубы обнаженны... А туча все сгущевается, и скоро же в корчме нашли, представьте себе, - печатную грамотку,а в ней самые возмутительные и неподобные словеса, що мы живем-де глупо и бессовестно, и "Bci, кто в бога вipye и себя жалуе, научайтеся грамоте, да не слухайте того, що говорят вам попы толстопузые". Так-таки и отляпано: "толстопузые"!.. Господи!.. И все грамотеи это прочитали и потом взяли да грамотку на цигарках спалили, а потом еще нашли иную грамотку и в сей уже то и се против дворян таких-сяких, неумех бiлоруких, а потом кстати и про "всеобирающую полицию" и разные советы, как жить, щоб не подражать дворянам и не входить в дочинения с полицией, а все меж собой ладить по-божьему. Просто ужасть! И кто ж сию пакость к нам завозит и в люди кидает? Я говорю:

- Теренька! Вот ты, миляга, обещал мне во всем помогать, - помогай же! Я если открою и орден получу, - ей-богу, тебе три рубля дам!

А он мне опять отвечает, что ему наверно ничего не известно, но что ему удивительно, какие это пиликаны приехали в гости к попу Назарию и все ночами на скрипке пиликают, а днем около крестьян ходят, а как ночь, они опять на скрипках пиликают, так что по всему селу и коты мяучат и собаки лают.

Аж меня, знаете, всего ожгло это известие!

"Господи боже мой! - думаю, - да ведь это же, может быть, они и есть потрясователи!"

- Терентьюшка, миляга мой, ты их наблюдай: это они!

- И я думаю, - говорит, - что они, но все-таки вы, ваша милость, встаньте сами о полуночи, и услышите, как они пиликают.

Я так и сделал: завел будильную трещотку на самый полночный час и аккурат пробудился, и сейчас открыл окно в сад и сразу почувствовал свежесть воздуха, и пиликан действительно что-то ужасно пиликает, и от того или нет, но по всему селу коты кидаются, и даже до того, что два кота прямо перед моими окнами с крыши сбросились и тут же друг друга по морде лущат.

Ну что это!

Я утром сказал Назарию:

- Что это за пиликаны у вас появились? А он отвечает:

- Как это пиликаны? - И захохотал. - Это виртуозы, они спевки народные на ноты укладают и пошлют в оперу! А то пиликаны! Ха-ха, "пиликаны"... Смеху подобно, что вы понимаете... "Пиликаны"!

Ну, я стерпел.

XXIII

А был в той поре у нас за пять верст конский ярмарок, и я туда прибыл и пошел меж людей, чтобы посмотреть по обязанностям службы. И вижу, там же ходят и сии два пиликана, или виртуозы, и действительно оба с тетраднами и что-то записуют. И я за ними все смотрел-смотрел, аж заморился и ничего не понял, а как подхожу назад до своей брички, чтоб достать себе из погребчика выпить чарочку доброй горiлки и закусить, чего Христина сунула, как вдруг вижу, в бричке белеется грамотка... Понимаете, это в моей собственной бричке, в начальственном экипаже! И уже, заметьте, печатано не простою речью, а скрозь строки стишок - и в нем все про то, як по дворах "подать сбирают с утра", Я говорю:

- Теренька! Миляга! Кто тут до моей брички прикасался?

- Я, - говорит, - не видал: у меня сзади глаз нет.

- Мне бумажка положена. Кто тут был или мимо проходил?

- Проходили эти пиликаны, поповы гости, Спиря да Сема, - я их только одних и приметил.

- А тебе наверно известно, как их звать?

- Наверно знаю, что один Спирюшка, тот все поспиривает, а другой, который Сема, этот посемывает.

- Это они!

- Да, надо будет, - говорит, - в дружбе им прикинуться и угостить.

- Валяй, - говорю, - вот тебе полтина на угощение, а как только я орден получу - сейчас тебе три рубля, как обещано.

На другой день, вижу - Теренька действительно идет уже от попа, а в руках дощечку несет.

- Вот, - говорит, - стараюсь: ходил знакомство завесть.

- Ну, рассказывай же скорее, миляга: как это было?

- Да вот я взял эту дощечку с собой и говорю: "Это, должно быть, святой образок, я его, глядите-ка, в конюшне нашел; да еще его и ласточкиным гнездом закрыло, прости господи! А от того или нет, мне вдруг стали сны сниться такие, что быть какому-то неожиданью, и вот в грозу как раз гнездо неожиданно упало, а этот образок и провещился, но только теперь на нем уже никакого знаку нет, потому что весь вид сошел. Я просил попа: нельзя ли святой водой поновить?"

- Это ты ловко! Ну, а что же дальше? " - Поп меня похвалил: "Это, говорит, тебе честь, что ты отыскал священный предмет, который становой до сей поры пренебрегал без внимания".

- Неужели он так и сказал?

- Ей-богу, так сказал. Мне лгать нечего.

- Ну, теперь, - говорю, - он про это непременно на меня донесет, а я возьму да еще прежде донесу на его Сему и на Спирю.

И донес так, что явились какие-то неизвестные пиликаны Спиря и Сема, и нельзя разузнать, про что Спиря спирит и про что Сема семает, а между тем теперь уже повсеместно пометаются грамотки... И потому я представляю это: как угодно попреблагорассмотрительствующемуся начальству.

Но - вообразите же - все ведь это пошло на мою же голову, ибо в обоих пиликанах по обыске их и аресте ничего попреблагорассмотрительствующегося не оказалося, и пришлось их опять выпустить. И учинился я аки кляузник и аки дурак для всех ненавистный, и в довершение всего в центре всенесомненнейшего и необычайнейшего - наполнения грамотками всего воздуха!

Да! если я допекал, бывало, тix злодiев, конокрадов, как вам сказывал, по "Чину явления истины" и если и томил их "благоухищренною виною", то куда же все это годится перед тем, что я теперь терпевал сам! А между тем теперь отыскать и поймать потрясователя сделалось уже совершенно необходимо, потому что даже сам исправник против меня вооружился и говорит:

- Ты всеобщий возмутитель и наипервый злодiй: мы жили тихо, и никого у нас, кроме конокрадов, не было; а ты сам пошел твердить про потрясователей, и вот все у нас замутилось. А теперь уже никто никому и верить не хочет, что у нас нет тех, що троны колеблят. Так подавай же их! Даю тебе неделю сроку, и если не будет потрясователя - я тебя подам к увольнению!..

Вот вам и адское житие, какого я себе сам заслужил за свою беспокойность!

И, ох, как я после этой беседы в нощи одинок у себя плакал!. Дождь льет, и молнья сверкает, а я то сижу, то хожу один по покою, а потом падаю на колени и молюсь: "Господи! Даруй же ты мне его и хоть единого сего сына погибельного", и опять в уме "мечты мои безумны"... И так много раз это, просто как удар помешательства, и я, с жаром повторивши, вдруг упал лицом на пол и потерял сознание, но вдруг новым страшным ударом грома меня опрокинуло, и я увидал в окне: весь в адском сиянии скачет на паре коней самый настоящий и форменный потрясователь весь в плаще и в шляпе земли греческой, а поза рожи разбойничья!

Можете себе вообразить, что такое со мной в этот момент сделалось! После толикого времени зависти, скорби и отчаянья, и вдруг вот он! - он мне дарован и послан по моей пламеннейшей молитве и показан, при громе и молонье и при потоках дождя в ночи.

Но размышлять некогда: он сейчас должен быть изловлен.

XXIV

Я так и завопил:

- Христя! Христя!

Аж она, проклятая баба, спит и не откликается. Ринулся я, як зверь, до ее комнаты и знову кричу: "Христя!" и хочу, щоб ее послать враз, щоб Теренька сию минуту кони подал, и скакать в погоню, но только, прошу вас покорно, той Христины Ивановны и так уже в ее постели нема, - и я вижу, що она и грому и дождя не боится, а потиху от Тереньки из конюшни без плахты идет, и всем весьма предовольная... Можете себе вообразить этакое неприятное открытие в своем доме, и в какую минуту, что я даже притворился, будто и внимания на это не обратил, а закричал ей:

- Вернись, откуда идешь, преподлейшая, и скажи ему, чтоб сейчас, в одну минуту, кони запряг! Аж Христька отвечает:

- Теренька не буде вам теперь коней закладать.

- Это еще що?.. Да як ты смiешь! А она отвечает:

- А вже ж cмiю, бо що се вы себе выдумали, по ночи, когда всi християне сплят, вам щоб в самiсенький сон кони закладать... Ни, не буде сего... А-а!.. "Не буде"!.. "Самiсенький сон"... "Все християнство спочивае"... А ты же, подлая жинка, чего не спочивала, да по двору мандривала!

- Я, - говорит, - знаю, зачем я ходила,

- И я это знаю.

- Я ходила слушать, як пиликан пиликае.

- А-га! Пиликан пиликае!.. Хиба в такую грозу слышно, як пиликают!..

- Оттуда, где я была, слышно.

- Слышно!.. Больше ничего, как ты - самая бессовiстная жинка.

- Ну и мне то все едино; а Теренька кони закладать не здужае.

- Я вам дам: "не здужае". Сейчас мне коней!