Кирилл Гусев - Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции

• Название: Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции
• Автор: Кирилл Гусев
• Издательство: Мысль
• Жанр: История
• Год: 1975

Автор, видный советский историк, показывает сложный, извилистый путь некогда самой многочисленной и влиятельной мелкобуржуазной партии России — социалистов-революционеров. В книге вскрывается глубокий внутренний кризис партии эсеров, несостоятельность теории и практики мелкобуржуазного социализма, превращение эсеровских террористов в союзников Колчака и Деникина, организаторов кронштадтского мятежа и «антоновщины».

Проблемы, рассматриваемые в книге, имеют не только историческое значение. Они весьма актуальны, их изучение может быть полезным при оценке позиций современных мелкобуржуазных партий, выработке стратегии и тактики коммунистических партий в борьбе за создание единого фронта трудящихся в странах капитала.

Концы страниц размечены в теле книги так: <!-- 123 -->, для просмотра номеров страниц следует открыть файл в браузере. — DS.

---

Видя безуспешность своих попыток восстановить трудящихся против политики Советского правительства, левые эсеры решили перейти к другим методам борьбы. Об этом прямо заявил состоявшийся в Москве 28 июня — 1 июля 1918 г. III съезд партии левых эсеров. К этому времени она насчитывала примерно 80 тыс. членов, т.е. по сравнению со II съездом выросла. Делегаты съезда говорили, что к левым эсерам «на почве критики большевиков примазываются такие элементы, которые вовсе не желательны», и рассчитывают найти в них «оплот и возврат к старому»656.

В своих речах лидеры левых эсеров призывали к насильственному изменению политики Советской власти. «Наша партия, — говорила Спиридонова, — должна взять на себя, товарищи, все бремя восстания, на которое мы будем звать все массы, будем поджигать, подстрекать и организовывать. Только через восстание мы в состоянии будем одолеть то, что идет на нас»657.

Руководителям партии левых эсеров было достаточно хорошо известно, что их точка зрения на Брестский мирный договор не одобряется массами. Значит, нужен был провокационный акт, который вызвал бы со стороны Германии карательные экспедиции как «стимул, заставляющий народ сопротивляться»658. Эти рассуждения находились в прямой связи с эсеровским отношением к террору. Недаром весной 1918 г. левоэсеровская печать вновь стала превозносить «действия инициативно-революционного меньшинства, которые ведут за собой массы, не давая им опуститься до принижения классовой борьбы к голому классовому интересу, лишенному идейного и духовного содержания»659.

Съезд вынес резолюцию о борьбе против продотрядов и комбедов, причем выступавший по этому поводу Карелин не преминул бросить в адрес Советского правительства угрожающий намек, что «продовольственный вопрос был апельсиновой коркой, на которой поскользнулся старый режим»660. Он высказался против создания регулярной Красной Армии и применения смертной казни к контрреволюционерам. В соответствии с директивами своего ЦК левые эсеры — члены коллегии ВЧК открыто повели борьбу против политики большевиков в отношении контрреволюционных элементов и стали применять право вето при вынесении смертных приговоров. Несостоятельность такой линии и лицемерие вождей левых эсеров, хотевших подчеркнуть мнимую жестокость большевиков, не ускользнули от внимания ряда делегатов. «Если бы Камков, а не Ленин стоял во главе правительства, — говорила делегатка Н. Рославец, — то мы сидели бы не здесь, а в Туруханском крае»661.

Приняв решение разорвать Брестский договор, съезд счел «необходимым, чтобы партия без промедления всей силой своего влияния и партийного аппарата выпрямила линию советской политики»662. Съезд одобрил политику своего ЦК, который 24 июня 1918 г., когда окончательно рассеялись надежды левых эсеров получить большинство на V Всероссийском съезде Советов, принял решение об убийстве германского посла в Москве графа Мирбаха и антиправительственном мятеже663.

«…Необходимо в самый короткий срок положить конец так называемой передышке, создавшейся благодаря ратификации большевистск[им] правит[ельством] Брестского мира, — говорилось в решении. — В этих целях Ц[ентральный] Комитет партии считает возможным и целесообразным организовать ряд террористических актов в отношении виднейших представителей германского империализма…»664. Одновременно ЦК левых эсеров постановил мобилизовать надежные военные силы, принять меры к тому, чтобы население примкнуло к восстанию, и призвал свои местные организации к решительным действиям против политики Совнаркома. Осуществление террора должно было начаться по сигналу из Москвы. Для руководства осуществлением этого плана было создано специальное бюро, в которое вошли Спиридонова, Голубовский и Майоров.

Вожди левых эсеров учитывали силу влияния Коммунистической партии на массы и боялись прямо выступить против большевиков, зная, что большинство трудящихся не поддержат такого выступления. Поэтому уже в решении о мятеже ЦК левых эсеров счел нужным сделать оговорку, что он рассматривает свои действия «как борьбу против настоящей политики С[овета] Н[ародных] Комиссаров и ни в коем случае, как борьбу против большевиков»665.

V Всероссийский съезд Советов, на котором из 1164 делегатов было 773 большевика и 353 левых эсера, начал свою работу 4 июля, и сразу же левые эсеры заняли по отношению к большевикам резко враждебную позицию. Первым обсуждался вопрос о спровоцированных левыми эсерами происшествиях в пограничной полосе. Большевики внесли проект резолюции, в котором съезд поручал Наркомату по военным делам «очистить все красноармейские части от провокаторов и наемников империализма, не останавливаясь перед самыми решительными мерами»666. Левые эсеры отказались голосовать и покинули зал заседаний, после чего резолюция большевиков была единогласно принята.

Вновь появились левые эсеры на втором заседании съезда, 5 июля 1918 г., во время отчета о работе ВЦИК, с которым выступил Я. М. Свердлов. Касаясь их выхода из правительства после IV съезда Советов, он отметил под аплодисменты делегатов, что тот удар, на который рассчитывали левые эсеры, остался незаметным для широких кругов населения. В советской работе не произошло никакого расстройства667.

После Я. М. Свердлова в качестве содокладчика от левоэсеровской фракции выступила Спиридонова. Ее речь носила клеветнический характер и перемежалась истерическими выпадами.

Извращая истинное положение вещей, Спиридонова пыталась натравить крестьян на рабочих и на большевистскую партию. «…Я имею право… обвинять всю партию большевиков за то, что они крестьянству сейчас изменяют… Крестьянство как класс партия большевиков не поддерживает»668, — говорила она, ни словом не обмолвившись о том, что именно большевики провели Декрет о земле, что благодаря большевикам был принят Основной закон о социализации земли, хотя он и не соответствовал их аграрной программе. Спиридонова угрожала большевикам созывом крестьянского съезда и расколом ВЦИК. «…Я сейчас выступаю перед вами как яростная противница партии большевиков, — заявила она. — Я считаю, что партия большевиков по отношению к крестьянам начинает становиться на путь гибельной политики…»669.

«Антикрестьянскую» сущность диктатуры пролетариата Спиридонова видела в создании комитетов бедноты. «…Вы неверно говорите: беднейшее, — обращалась она к большевикам, — в этом наш коренной, основной раскол, именно в вопросе о крестьянстве»670. Фактически это означало, что ни Спиридонова, ни ее соратники по партии не отрешились от народническо-эсеровских взглядов на демократические и социалистические задачи революции, по-прежнему выдавая первые за вторые. Именно поэтому они не желали понять, что революция в деревне вступила в новую фазу, и уходили от решения подлинно социалистических задач.

На этот момент обратил внимание делегатов В. И. Ленин в докладе о деятельности Совета Народных Комиссаров. «И если в вопросе о продовольствии мы пришли теперь к организации деревенской бедноты, — подчеркивал он, — и если теперь прежние товарищи наши — левые эсеры со всей искренностью, в которой нельзя сомневаться, говорят, что наши дороги разошлись, то мы твердо отвечаем им: тем хуже для вас, ибо это значит, что вы ушли от социализма»671.

Председатель Совнаркома опроверг клеветнические измышления левых эсеров, их попытки представить борьбу против кулачества как антикрестьянские действия. «…Не только с крестьянами беднейшими, но и с средними мы не боремся… с этими средними крестьянами мы идем путем соглашения»672, — говорил он. Речь В. И. Ленина произвела огромное впечатление на делегатов. Его слова: «те… кто… не хочет продавать хлеб… — враги народа… Война им и война беспощадная!»673 — были встречены бурными аплодисментами, причем, как специально отмечено в стенограмме съезда, аплодировали и многие левые эсеры. Ленин отметил значение Брестского мира, показал, что мирная передышка позволила сделать громадный шаг вперед по пути социалистического строительства.

Политику Коммунистической партии одобряли все трудящиеся, а выступления левых эсеров — вся контрреволюция. Буржуазия, писала в те дни «Правда», «с радостью встретила бы победу левых эсеров над коммунистами, ибо, несмотря на всю трескучесть фразеологии этой партии, буржуазия отлично понимает, что левые эсеры не та партия, которая способна проводить диктатуру трудящихся над эксплуататорами… Здесь буржуазная интуиция отгадывает «блудного сына», который, ушедши из отчего дома в бурную октябрьскую ночь вслед за демоном-искусителем, впоследствии вернется на старое пепелище…»674.

Многие противники Советской власти понимали, что за позицией левых эсеров по отношению к миру ничего нет, что «это обыкновенные средние мужики, перепуганные за свое добро и возглавляемые лихими «левыми ребятами», у которых нет за душой ничего, кроме легкости в мыслях, страсти к сокрушению, анархистских настроений и брандмейстерских традиций»675. Такую довольно точную характеристику дала левым эсерам меньшевистская газета.