Юлия Юзик - Бесланский словарь

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Бесланский словарь"
Описание и краткое содержание "Бесланский словарь" читать бесплатно онлайн.
Беслан — это еще одна ступенька в ад.
Это — наш мир, открывшийся изумленным детским глазам, прозревшим, какие мы на самом деле. Слепые и жестокие, лживые и холодные, совершенствующие свои машины, свои компьютеры, но не самих себя.
В чем уникальность этой книги?
Ведь можно спросить: ну, еще одна книга о смерти, о нестерпимой трагедии?!
Нет, это не так.
Эмоциональная уникальность этой книги в том, что она не о смерти, а о любви. О жизни. О чувствах.
Обо всем этом рассказывают только сами участники этих трагических событий.
«Бесланский словарь» записан и составлен Юлией Юзик, чья первая книга «Невесты Аллаха», рассказывающая о чеченских смертницах-шахидках, вышла уже в девяти странах.
Я мальчат увезла не к себе домой, а к своей матери, — боялась мужниного гнева, ведь это дочкины дети, не мои. Он вначале считал, что дочка со своим мужем должны сами их растить, коли уж родили… Это потом он к ним прикипел…
Мать у меня русская, хорошо знала народную медицину, травками людей лечила. Начали мы мальчишек выхаживать. В травах их купали, молочком отпаивали (я на молочную кухню ранним утром бегала), мазали какими-то домашними целебными кремами. Сое и к стал вес набирать, щечки порозовели — словно в него жизнь вдохнули! А ведь врачи говорили, что не жилец он…
Ой, какие хорошенькие мальчики у нас получились! Загляденье просто.
Характеры у них разные были, это да. Аслан — серьезный, мужественный, сильный, суровый такой, знаете. А Соси к — ласковый, заботливый, чуть помягче. Я их, конечно, обоих любила, но Сосик мне как-то ближе был. После школы они шли заниматься в продленку, а когда занятия заканчивались, Аслан бежал домой, а Сосик — на улицу Кирова, меня встречать. Каждый день так: стоит, мороз ли, дождь ли… Выглядывает… Как увидит меня, бежит навстречу, сумки забирает, и идем мы домой. Он не стеснялся ходить вот так, рядом с бабушкой. У меня зрение плохое… катаракта на обоих глазах, оперировали меня, — одно время ну просто слепая была. Сосик все время рядышком ходил, за руку держа.
— Бабу, аккуратно, здесь сейчас ямка будет!
— Бабу, здесь лужа, обойти нужно!
Я от счастья своими слепыми глазами плакала. Все ночи мои бессонные, их болячки, нужда — все отступало, когда он меня вот так за руку вел.
Они мне так говорили: «Бабу, вот сейчас ты за нами ухаживаешь, а потом мы еще немного подрастем, и будет наоборот. Мы построим большой дом, будем зарабатывать деньги и заботиться о тебе. Ты будешь просто сидеть дома, как королева, а мы будем тебя защищать».
Мальчики мои… Как я любила их… Дороже детей родных они были… Я их выкормила, вырастила, радовалась им, как цветам, как солнцу…
Они со мной жили, а мать их во Владикавказе — она там работает парикмахером в салоне, квартира у нее там же, в городе. Мальчишки к ней изредка в гости ездили. А иногда я с ними не справлялась, с двумя, особенно с Асланом, у него характер своенравный, тогда я сама отправляла их к матери. В августе Аслан что-то натворил, меня не слушал, я осерчала и отвезла его в город.
А это уже дочка потом рассказывала. Аслан спать собирался, вдруг подошел к ней и говорит:
— Мама, я скоро умру!
— Что ты такое говоришь, сынок?!
— Не знаю, мама, но я скоро умру…
— Ну-ка марш в кровать, всякие глупости несешь!
Он прижался к ней, поцеловал в щеку и ти-и-ихо так сказал: «Мамочка, но я-то правда умру…»
Скажите, откуда это взялось? Предчувствие это или что?
Я хочу вам рассказать, во что наша жизнь превратилась после этого. После 1 сентября… Как все у нас оборвалось и полетело куда-то в пропасть.
Дочка моя мало с сыновьями времени проводила — все работа, с утра до вечера… Зарабатывать приходилось, мужа-то нет, рассчитывать не на кого. Она думала, что впереди много времени, что она еще успеет — доиграть с ними, доучить, долюбить… Они без матери росли. Она ж молодая, все пыталась строить свою жизнь.
А теперь ни жизни, ни детей…
И времени уже нет и не будет никогда…
После их похорон она уволилась с работы и целыми днями сидит на кладбище. Вымаливает у них прощение. Надо же так, что должно было случиться, чтобы они мать каждый день видели… Такое зрелище, я вам скажу… Каждый день с утра уезжает на кладбище и до вечера сидит у них… Разговаривает сними, плачет, смеется… У меня сердце кровью обливается, когда я вижу ее такой — худой, бледной, черной, разговаривающей с могилами.
Но как запретишь ей, как отговоришь?
Никогда они не были так близки, как сейчас… Мать и сыновья…
Я боюсь за нее… у меня перед глазами пример мужа. Он тоже не смог без них. Только он не на кладбище ходил, а в школу… Каждый Божий день…
Этот спортзал стал для него храмом, убежищем…
Уходил туда, бродил часами… Сгоревший ботиночек принес, поставил его к себе в комнату на стол и смотрит на него часами, как будто что-то хочет увидеть в этом ботинке.
Потом какие-то обрывки школьного дневника нашел… Воду в бутылках каждый день носил в спортзал:
— Мальчишки наши пить хотят, мать! Все напиться не могут…
Он что-то хотел найти в этой школе, удостовериться в чем-то, понять что-то важное.
Однажды он меня с собой позвал… Один раз ходила! Только ступила на порог спортзала, а меня оттуда словно волной выбросило. Такое ощущение, что ступаешь на детей, идешь по их косточкам, по головам… Там такая энергия, в этой школе, я вам даже описать это не могу.
Его туда тянуло, а меня — выталкивало. Его тянула смерть, а меня — жизнь.
Он, как зачарованный, жил почти в этой школе. Первое время он и еще десяток отцов и дедов по вечерам шли в спортзал и начинали во весь голос кричать… Прощения просили, что не смогли помочь, уберечь… Школа дрожала от мужских криков…
Странное дело, просто рассказываю вам, а уже не по себе. Муж: мой на валидоле сидел все следующие четыре месяца. А как-то утром проснулся желтым. Кожа желтая-желтая, глаза желтые, ногти желтые… С постели с трудом поднялся. Что такое?
Мы к врачам, а они руками развели: желчные протоки закрылись, и желчь уже ушла в кровь. Муж не удивился, не расстроился, как будто он только этого и ждал, — лег и сказал, что больше не будет ни есть, ни пить. «Они не пили трое суток, я хочу умереть так, как они». Глотка воды больше не сделал.
Не знаю, может, он все-таки нашел что-то в этой школе? Какое-то знание?
Он умер ровно через три дня; три дня смерть ждали и Сосик с Асланом.
Я за несколько сентябрьских дней полностью поседела. Смотрю на себя в зеркало и не узнаю: вижу какую-то изможденную старуху. Мой муж в могиле, внуки в могиле, дочь живет на кладбище…
А я словно жду их до сих пор… Первые месяцы были невыносимыми, никак не описать все это: утром просыпаешься — тишина. Ни смеха, ни топота, ни стуканья чашек, тарелок… Я от этой тишины повеситься хотела. Последние десять лет я только ими жила, дышала. Каждое утро встаю пораньше — завтрак готовлю. Это как утренняя молитва для меня, как божественный ритуал. Как они кашу любили, мои мальчишки! О, это что-то!.. «Бабу, какую вкусную кашу ты варишь!» — И ложки громыхают по тарелке.
Они и рис любили, и гречку, и манку, но больше всего — овсянку. Обожали ее, на домашнем молоке, с кусочком сливочного масла, с сахарком… Когда их похоронили… Так трудно говорить… Я на следующее утро им все равно кашу сварила.
Десять лет ведь так… Не так легко все забыть, перечеркнуть, отвыкнуть… А потом каждое утро… Вот уже второй месяц. Встаю, тихонько захожу на кухню, достаю из холодильника молоко, масло… Потом крупу… Слезы капают в кастрюльку, молоко размешиваю, ложечку сахара кидаю… Потом раскладываю по тарелкам, ложки рядышком кладу: «Доброе утро, мальчики мои… Бабу вам каши любимой сварила…»
Рядом сажусь — как всегда, между их стульями, — смотрю, как каша остывает, и плачу… Что моя жизнь теперь?
У меня сердце падает в пятки, когда кто-то в дверь стучит. Вскакиваю: вернулись! А потом… Умом-то я все понимаю, — что они никогда, никогда уже не вернутся. Не обнимут меня. Не доедят свою кашу…
Мой муж на кладбище, внуки на кладбище, дочь уже почти на кладбище… Что случилось с нами? Почему? Я не могу смириться. Я хочу их ждать. Мне так чуточку легче: ждать. И я до сих пор варю им их любимую овсянку…»
Света, бабушка
Осколки
«После операций у нее начались адские боли. В ее теле осталось столько осколков! Штук тридцать изъяли, но это не все, много осталось внутри. Достать их невозможно — совсем крохотные и находятся в таких местах, что хирурги боятся туда забираться.
Один, например, в районе позвоночника. Мы врачей просим: достаньте же вы всю эту дрянь из нее, освободите ее от этих мучений…
Как она кричит перед дождем, Боже милостивый!
Осколки — мы их ни с чем не спутаем, мы их сразу узнаем по ее крику. Глаза на пол-лица и раскрытый рот… По дивану катается, руки кусает… «Мама… мамочка… мама!»
Как погода меняется, у людей давление падает, суставы крутит, а у моей девятилетней девочки позвоночник разламывается от боли… И ноги, спина, руки, все, все…
Как после войны, Господи…
Кто бы мне сказал год назад, что мой ребенок вернется из школы с тяжелейшими военными ранениями… Ну так вот, простите, я немного отвлеклась… Врачи боятся вынимать из нее засевшие внутри осколки. Говорят: если начать оперировать позвоночник, нет гарантии, что она не останется прикованной к постели или к инвалидной коляске… Поэтому жить она будет с кусками железа внутри.
…Так ей и придется кричать всю жизнь перед дождем».
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Бесланский словарь"
Книги похожие на "Бесланский словарь" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Юлия Юзик - Бесланский словарь"
Отзывы читателей о книге "Бесланский словарь", комментарии и мнения людей о произведении.