Кристофер Райт - ОКО ЗА ОКО Этика Ветхого Завета

• Название: ОКО ЗА ОКО Этика Ветхого Завета
• Автор: Кристофер Райт
• Издательство: Коллоквиум
• Жанр: Культурология
• Год: 2010
• ISBN: 978–966–8957–18–5

Некоторые христиане разделяют весь ветхозаветный закон на предписательные моральные заповеди и необязательные в наше время заповеди обрядовые и гражданские. Другие и вовсе отвергают нравственное учение Ветхого Завета, считая его неактуальным, а обязательным для послушания — исключительно учение Нового Завета.

Крис Райт не согласен ни с тем, ни с другим взглядом, и убежден, что оба они умаляют первую часть Писания. Он предлагает совершенно новый подход и рассматривает богословскую, социальную и экономическую составляющие ветхозаветной этики, а затем разбирает ряд актуальных в любое время вопросов, применяя к ним результаты своего исследования: этика и экономика, земля и бедные, этика и экология, политика, закон и справедливость, общество, культура и семья, свобода и личность и другие.

После тридцати лет исследований и публикаций об этике Ветхого Завета Крис Райт собрал воедино свои выводы в этом обширном и легко читающемся учебном пособии, которое по праву можно назвать его самым выдающимся произведением. Оно должно занять первые строки в списках для чтения любого студента, преподавателя, служителя или прихожанина, интересующегося ролью Ветхого Завета в решении современных этических проблем.

Дэвид Бейкер

Тиндейл Хаус,

Кембридж

Кристофер Райт — директор Отдела международного служения «Лэнгем партнершип интернешнл». До этого был ректором «Христианского колледжа всех народов» и преподавал в библейской семинарии в г. Пуни (Индия). Из–под его пера вышло около двух десятков книг, включая «Уникальность Иисуса», «Миссия Бога», «Познавая Иисуса через Ветхий Завет» (СПб.: Мирт, 2010) и несколько ветхозаветных комментариев.

---

Во многих странах разница между тем, что требует закон, и тем, чего желает большая часть населения, — огромна. Между нравственными идеалами и законом существует некая связь, однако закон имеет тенденцию представлять собой компромисс между идеалами законодателей и тем, что может быть реально осуществлено на практике. Закон проводит в жизнь минимальные стандарты поведения… этика — больше, чем простое соблюдение закона. Если сформулировать это библейским языком — праведность больше, чем просто жизнь согласно Декалогу и другим законам в Пятикнижии?[274]

В Ветхом Завете существует три аспекта данного понимания. Во–первых, справедливые законы могут использоваться несправедливо, или просто игнорироваться. Ам. 2, 6 обвинял беспринципных заимодавцев в действиях, которые, по всей видимости, были законными в техническом смысле. Люди попадали в некую форму долгового рабства в качестве залога за неоплаченные долги. Закон разрешал это. Однако, похоже, это также применялось и к мелким долгам, с черствым равнодушием по отношению к бедным и их семьям. Подобным образом заимодавцы, с которыми спорил Неемия (Неем. 5, 1–13), вероятно, алчно использовали судебную процедуру выкупа земли у обнищавших родственников для своей пользы. Неемия взывал к их совести, а не к суду или какому–либо судебному постановлению (которое, кроме того, запрещало давать в рост, что еще более отягчало бремя и быстрее ввергало народ в долговое рабство).

Во–вторых, те, кто обладал достаточной властью и влиянием, могли принимать несправедливые законы в свою пользу. Угнетение может обрести вид законности благодаря беспринципным законодателям. Исайя наблюдал это чрезвычайно горькое бремя, которое несли угнетенные люди его времени:

Горе тем, которые постановляют несправедливые законы
и пишут жестокие решения,
чтобы устранить бедных от правосудия
и похитить права у малосильных из народа Моего,
чтобы вдов сделать добычею своею
и ограбить сирот.

(Ис. 10, 1–2)

Псалмопевец выражает похожую жалобу об узаконенном угнетении со стороны развращенных правителей:

Станет ли близ Тебя седалище губителей,
умышляющих насилие вопреки закону?

(Пс. 93, 20)

В–третьих, простое изменение закона или решение начать исполнять уже существующий недостаточно, если несправедливость успела пустить глубокий корень и стала чувствовать себя как дома во всех общественных институтах. В Иер. 34, например, богатые и власть имущие оказались неспособными выполнить данное ими обещание повиноваться древнему закону об освобождении рабов, даже после неоднократных пророческих призывов и неудавшейся попытки сделать это. По всей видимости, все предприятие оказалось слишком дорогостоящим, чтобы продолжать его, и их экономически настроенные умы заставили замолчать ставшие на мгновение благотворительными (и послушными) сердца. Это единственный случай, когда пророк стал на сторону осуществления определенного положения закона в обстоятельствах социального и экономического угнетения. По большей части пророки видели для народа только две возможности: либо прямой суд Бога над развращенным и неисправимым обществом, либо духовная перемена сердца, которую мог дать только Бог (Иез. 18, 31; 36, 26–27).

Итак, мы вновь видим первичную необходимость познания Божьей благодати, искупительной или восстанавливающей, для того, чтобы утвердилась, поддерживалась или была восстановлена подлинная социальная справедливость. Сам по себе закон не может достичь этих целей. Справедливость исходит от познания Бога, а не просто от познания закона.

Дополнительная литература

Barr, James, 'Biblical Law and the Question of Natural Theology', in Timo Veijola (ed.), The Law in the Bible and in Its Environment (Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1990), pp. 1 — 22.

Bruckner, James K., 'The Creational Context of Law before Sinai: Law and Liberty in Рге–Sinai Narratives and Romans 7', ExAuditu 11 (1995), pp. 91 — 110.

Clements, R. E. (ed.). The World of Ancient Israel: Sociological, Anthropological and Political Perspectives (Cambridge: Cambridge University Press, 1989).

Gemser, В., 'The Importance of the Motive Clause in Old Testament Law', in Congress Volume in Memoriam Aage Bentzen, Supplements to Vetus Testamentum, vol. 1 (Leiden: E.J. Brill, 1953), pp. 50 — 66.

Gerstenberger, Erhard, "'… He/They Shall Be Put to Death": Life–Preserving Divine Threats in Old Testament Law', ExAuditu 11 (1995), pp. 43 — 61.

Greidanus, Sidney, 'The Universal Dimension of Law in the Hebrew Scriptures', Studies in Religion 14 (1985), pp. 39 — 51.

Hays, J. Daniel, 'Applying the Old Testament Law Today', Bibliotheca Sacra 158 (2001), pp. 21 — 35.

Hesselink, 1. John, 'John Calvin on the Law and Christian Freedom', Ex Auditu 11 (1995), pp. 77–89.

Janzen, Waldemar, Old Testament Ethics: A Paradigmatic Approach (Louisville, KY: Westminster John Knox, 1994).

Kaiser Jr, Walter C, Toward Old Testament Ethics (Grand Rapids: Zondervan, 1983).

Martens, Elmer Б., 'How Is the Christian to Construe Old Testament Law?' Bulletin for Biblical Research 12 (2002), pp. 199 — 216.

McBride Jr, S. Dean, The Yoke of Torah', ExAuditu 11 (1995), pp. 1 — 15.

Patrick, Dale, Old Testament Law (Atlanta: John Knox, 1985).

Taylor, Robert D, and Ricci, Ronald J., 'Three Biblical Models of Liberty and Some Representative Laws', ExAuditu 11 (1995), pp. Ill — 127.

Tucker, Gene M., The Law in the Eighth–Century Prophets', in Tucker, Petersen and Wilson, Canon, Theology and Old Testament Interpretation, pp. 201 — 216.

Wright, Christopher J. H., Deuteronomy, New International Biblical Commentary, Old Testament Series (Peabody: Hendrickson; Carlisle: Paternoster, 1996).

10. Культура и семья

Несмотря на то, что Израиль призван быть святым народом, и Валаам их видел как «народ живущий отдельно и между народами не числящимся» (Чис. 23, 9), важно помнить, что они не были «чистым листом». Израиль не жил в вакууме, отгороженный от остального человечества. Напротив, они были древним народом в мире народов. Они находились на географических перекрестках древних цивилизаций Нила и Месопотамии, влияние которых ощущалось на протяжении всей истории. Кроме того, они жили среди особенной ханаанской, или западно–семитской, культуры, распространенной на восточном Средиземноморье. Поэтому у Израиля и его современников было много общего в культуре, социальных нормах и обычаях. В нашем исследовании нас будет интересовать следующий вопрос: «Как религиозная вера Израиля была связана и взаимодействовала с социальной и культурной сферой жизни?» Этот же вопрос волнует многих миссиологов (к сожалению, он чаще рассматривается в Новом Завете, чем в Ветхом, хотя проблемы, в сущности, те же). Каковы отношения между евангелием (повествованием о спасительном деянии Бога, и всем, что оно означает) и культурой (постоянно изменяющейся системой исторического человеческого существования)?[275]

Простые ответы в столь сложной области чреваты последствиями, однако можно попытаться определить широкий спектр ответов Израиля на окружающую его современную культуру. В одних случаях мы увидим откровенное отрицание и запрет некоторых обычаев, в других — терпимость с аккуратными предписаниями, в третьих — критическую оценку с «добавленной стоимостью» богословского толкования. Мы рассмотрим каждый из этих трех ответов в его ветхозаветном контексте и затем попытаемся определить их важность для христианской этики. Попутно мы подробнее рассмотрим одну особенность человеческой жизни, характерную для всех культур — родство и семью, чтобы увидеть, как Израиль строил богословие и этику вокруг семьи, которая была в центре их общества, и как такие ветхозаветные взгляды соотносятся с Новым Заветом и христианской этикой.

Обычаи под запретом

Некоторые обычаи древних культур, современных Израилю, изображены как мерзкие для Бога и, соответственно, они были запрещены для Израиля. Наиболее ясной формулировкой требования к Израилю отличаться от остальных является двойной запрет в Лев. 18, 3: «По делам земли Египетской, в которой вы жили, не поступайте, и по делам земли Ханаанской, в которую Я веду вас, не поступайте, и по установлениям их не ходите».

Большинство этих культурных обычаев, конкретно запрещенных законом, были прямо или косвенно связаны с ханаанской религией, и запреты касались не только их внутренней порочности, но также их связи с идолопоклонством и иными богами. Принятие каких–либо деталей религии Ханаана запрещалось с бескомпромиссной строгостью. Тем не менее, непрекращающаяся борьба пророков с этой проблемой показывает, как сложно было Израилю противиться поклонению древним богам земли.

Отражение ханаанской религии в социальной сфере подвергается такому же осуждению. Практика культовой проституции была вне закона вместе с различными сексуальными извращениями. Все виды оккультной деятельности были запрещены, включая спиритизм, колдовство, некромантию и ворожбу. Вероятно, основание запрета некоторых культурных обычаев, которые кажутся столь странными для нас, находится в их связи с извращенными ханаанскими религиозными культами (например, некоторые формы стрижки волос или бороды, ритуальное членовредительство, ношение одежды противоположного пола и пр.). Наибольший ужас вызывала практика детских жертвоприношений, которые Книга Второзакония считала наихудшим проявлением этого мерзкого поклонения (Втор. 12, 31). Спектр запрещенных обычаев и глубину чувств, направленных против них, можно оценить, прочитав приведенные в подстрочном примечании библейские ссылки.[276]