Виктория Холт - Неуемный волокита

• Название: Неуемный волокита
• Автор: Виктория Холт
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-819-9

Генрих Наваррский, будущий король Франции, едва вступив во взрослую жизнь, попадает в ее бурный водоворот: смерть матери, интриги королевы Екатерины, кровавая свадьба, Варфоломеевское побоище…

В романе Генрих и мудрый полководец, сумевший добиться объединения и процветания Франции, и бесшабашный и веселый молодой мужчина, неистовый в своих любовных поисках.

Джин Плейди заставляет восхищаться отвагой и благородством Генриха IV, его талантом любить и понимать женщин.

---

— Как принц и вождь, вы должны щадить их добродетель.

— Monsieur Amiral [6], разве не грубо отказываться от того, что щедро предлагается?

— Насколько я понимаю, ваше высочество ищет, не домогаясь, те дары, которые должны оберегаться как теми, кто может их предложить, так и теми, кто может ими соблазниться. Для вождя это большой недостаток.

— Конде был великим вождем.

— Конде одержал множество побед. И был великим вопреки своим слабостям, а не благодаря им.

Генрих скорбно улыбнулся.

— Мы таковы, какими нас создал Бог.

— Это философия грешника.

— В таком случае, mon Amiral, я грешник. И всегда сознавал это.

— Поэтому, ваше высочество, вы тем более должны быть твердым. — Взгляд Колиньи был холоден. Адмирал пришел не обмениваться с принцем шутками, а предложить ему новую линию поведения. — Королева, ваша мать, была бы рада, если бы вы проявили больше интереса к умственной жизни города. Вы хоть раз посещали университет?

— Нет. Не думал, что это входит в мои обязанности воина.

— Это входит в ваши обязанности вождя. Вы, принц Конде и я оказываем денежную помощь университету, но этого мало. Вам нужно проявить интерес к тому, что там происходит. Я попросил профессора Пьера де Мартинюса принять вас и рассказать кое-что о научной деятельности. Он преподает греческий и древнееврейский языки. Я сказал, что вы вскоре нанесете ему визит.

На лице Генриха появилось страдальческое выражение.

— Вы считаете, что это необходимо, monsieur Amiral?

— Я считаю, что интерес к умственной жизни города — существенная часть ваших обязанностей.

Прохожие шумно приветствовали Генриха, едущего по улицам Ла-Рошели. Молодежь его очень любила. Люди постарше относились к нему более сдержанно, но, встречая его, находили ему оправдание. Он молод, говорили они, со временем угомонится; и все же предупреждали дочерей: «Не лезь на глаза принцу».

Зачастую родительские предупреждения не оказывали воздействия. Ясные глаза принца зорко высматривали хорошенькие личики; и не ответить на его веселую улыбку было просто невозможно. Свидания с ним неизменно заканчивались уступкой, потому что принц бывал весьма настойчив; и если вслед за тем на свет появлялись дети, он никогда не снимал с себя ответственности.

В тот день Генрих испытывал легкое недовольство. Погода стояла солнечная; по пути несколько хорошеньких девушек ответили на его улыбки; он мог бы славно поразвлечься. Но вместо этого надо ехать в университет, пить вино в какой-то затхлой комнатушке и выслушивать восторженные рассуждения старика о древнееврейском и греческом.

Придется выказывать интерес, задавать вопросы и, что хуже всего, выслушивать ответы. Уж лучше бы идти в сражение. Что может быть скучнее дня, проведенного со стареющим профессором?

Подъехав к университету, Генрих отпустил слугу со словами: «Незачем тебе, дружище, мучиться вместе со мной». В здании его почтительно встретили и немедля препроводили в апартаменты профессора Мартинюса; как он и боялся, комнаты оказались затхлыми, а профессор выглядел нездоровым.

— Монсеньор принц, — сказал Мартинюс, — ваш интерес к моей деятельности для меня большая радость, и ваше особое покровительство я почитаю за великую честь. Как вы прекрасно знаете, изучение греческого и древнееврейского языков очень полезно, и я горжусь успехами своих студентов.

Генрих кивнул. Его неудержимо клонило в сон. Он недоумевал, долго ли ему здесь оставаться. На его заранее подготовленные вопросы профессор отвечал незамедлительно, и он не представлял, о чем еще спрашивать. Мартинюс, несмотря на молчание гостя, продолжал говорить сам, но, заметив, что принц подавил зевок, сказал:

— Вашему высочеству нужно подкрепиться. Я попросил супругу приготовить нам вина и пирожных. Сейчас я ее позову.

«Вино и пирожные! В обществе профессора и его старой карги. Как только отведаю того и другого, а медлить с этим не стану, получу возможность уйти, — подумал Генрих. — Потом никто — даже сам адмирал — не заставит меня приехать сюда снова».

Профессор вернулся.

— Жена сейчас все принесет. Но позвольте сперва представить ее вам.

Генрих подскочил. У него мелькнула мысль, что он заснул в душной комнате и видит сон. Супруга профессора оказалась старше Генриха всего на несколько лет. Ее темные глаза мерцали; темные густые волосы выбивались из-под чепца; красное платье было ярче, чем следовало б ожидать на профессорской жене; оно облегало тонкую талию, груди и бедра плавно играли под тканью.

Когда она сделала реверанс, Генрих поднял ее.

— Профессор просвещал меня в древнееврейском и греческом, — сказал он ей.

— Боюсь, ваше высочество, к просвещению в этой области я не смогу ничего добавить. Древние языки я знаю плохо.

— Но у вас, несомненно, есть познания в других областях.

— Вы очень любезны, ваше высочество.

Прекрасные черные глаза мерцали. Генрих понял, что она умна и заинтересовалась им не меньше, чем он ею.

— Ваше высочество дозволит мне принести вино?

— Да, — ответил он. — Но не допущу, чтобы вы несли его сами.

— Это сделают слуги, ваше высочество, — сказал профессор.

— Я вижу, мадам де Мартин хотела бы сама принести его, и помогу ей.

Мадам де Мартин обратилась к мужу:

— Слугам незачем появляться перед его высочеством. Вино принесу я.

— А я помогу, — сказал Генрих.

— Ваше высочество, — негромко произнес Мартинюс; но Генрих предостерегающе поднял руку.

— Повелеваю вам оставаться на месте, профессор, — весело сказал принц. — Мадам, прошу вас, ведите меня за собой.

Таким образом он, не теряя времени, ухитрился оказаться с ней наедине. Они стояли в крохотной буфетной, глядя не на полный поднос, а друг на друга.

— Вот не ожидал, — сказал Генрих, — увидеть здесь такую красавицу.

Мадам де Мартин опустила взгляд.

— Вашему высочеству надлежало узнать в университете что-то новое.

— Я давно стал бы приезжать, если б знал, что здесь можно получать такие уроки.

— Очень рада, что ваш визит оказался не напрасным.

— Надеюсь, что так. — Генрих шагнул к ней. Бедняжка, пожалел он, каково такой красавице жить со стариком профессором?

— Ваше высочество интересуется учением?

— Весьма. Думаю, вы могли б научить меня многому. — Она приподняла брови, и Генрих сказал: — Я уверен в этом.

— Нам надо вернуться к моему мужу.

Она взяла поднос, но Генрих положил ладонь ей на руку и ощутил небывалое, как ему казалось, желание. Времени мало. Как снова встретиться с ней? Он повернул ее лицом к себе.

— Мне надо увидеться с вами… в ближайшее время. Где?

— Я почти всегда дома.

— Но могу ли я прийти к вам?

— Можете прийти к мужу, когда его не будет.

— И такая возможность представится…

— Завтра. В пять часов?

Глаза у обоих вспыхнули. «Ей так же не терпится, как и мне», — взволнованно подумал Генрих.

— Завтра в пять часов я нанесу визит профессору.

Мадам де Мартин улыбнулась.

— Только не надо заранее ставить его в известность об этой чести.

Ум ее не уступал сладострастию. Генрих решил, что ему очень повезло.

Он вернулся в комнату, неся поднос сам. Профессор был потрясен: наследник наваррского трона взял на себя такую задачу, поэтому не заметил в нем никакой перемены.

Веселость принца была искрометной, как вино. Он объявил, что редко пробовал подобное и что пирожные восхитительны.

Профессору Генрих сказал, что постарается вскоре снова приехать в университет. Мадам де Мартин с притворной скромностью потупила взгляд.

«Адмирал, — подумал Генрих, — будет очень доволен моим интересом к университету».

Сюзанна де Мартин оказалась прекрасной любовницей. Красивая, образованная, она была на несколько лет старше Генриха, поэтому превосходила его опытностью и не уступала ему в пылкости.

Такое положение вполне устраивало Генриха. Он не мог сдержать улыбки, когда Колиньи одобрил его неожиданный интерес к храму науки.

— Это доставит людям большую радость, — сказал адмирал, — а то их, должно быть, слегка настораживало ваше легкомыслие.

— Приятно, когда тебя считают добродетельным, — с притворной скромностью ответил Генрих.

Что тут дурного? Они обманывают профессора, но поскольку его, судя по всему, больше всего на свете интересуют сложности греческого и древнееврейского, вряд ли он будет особо огорчен, если случайно узнает о неверности жены.

Они предавались любви в буфетной, пока профессор дремал в кабинете, и это разжигало их чувства. Ситуация напоминала сюжеты Боккаччо или «Гептамерона» Маргариты Наваррской. Они совершенно осмелели, и Генрих часто ласкал Сюзанну в присутствии мужа.

— Вижу, — сказал как-то профессор при одной из таких сцен, — что принцу доставляют удовольствие легкие любезности. Я рад, что моя жена молода и может вдохновить на них его высочество.