Нагиб Махфуз - Любовь под дождем

• Название: Любовь под дождем
• Автор: Нагиб Махфуз
• Издательство: Издательство «Прогресс»
• Жанр: Современная проза
• Год: 1975

«Пансионат «Мирамар» был опубликован в 1967. Роман повествует об отношении различных слоев египетского общества к революции, к социальным преобразованиям, происходившим в стране в начале 60-х годов, обнажены противоречия общественно-политической жизни Египта того периода.

Действие романа развертывается в когда-то очень богатом и фешенебельном, а ныне пришедшем в запустение и упадок пансионате со звучным испанским названием «Мирамар». Этот пансионат играет в романе роль современного Ноева ковчега, в котором находят прибежище герои произведения — люди разных судеб и убеждений, представляющие различные слои современного египетского общества. Однако в отличие от библейских героев, спасавшихся от всемирного потопа, они стремятся укрыться от свежих ветров новой жизни, переждать в тепле и уюте социальную бурю, сотрясающую Египет.

«Капитан» этого современного Ноева ковчега — хозяйка пансионата пожилая гречанка Марианна. Ее первый муж, офицер английских колониальных войск, был убит повстанцами во время революции 1919 года, второго мужа и капиталы она потеряла в революцию 1952 года. Марианна живет воспоминаниями о прошлом, однако это не мешает ей расчетливо вести хозяйство.

В роли «пассажиров» ковчега выступают пять постояльцев пансионата.

---

— Это всего лишь иное определение измены. Я измучилась…

— Мы сами мучаем себя, как будто в этом весь смысл нашей жизни! — воскликнул я.

Мы молча смотрели на Нил, лениво катящий мутные волны. Протянув над столом руку, я коснулся ее ладони и нежно сжал в своей.

— Мы с тобой в плену у предрассудков, — прошептал я.

— Мы пали гораздо ниже, чем ты себе представляешь, — печально сказала она.

— Однако мы выйдем из испытания как чистый, без примеси, металл.

Я ощутил непреодолимое желание, толкающее меня к пропасти.

* * *

В ожидании поезда на каирском вокзале я встретился со своим старым другом — журналистом довольно прогрессивных взглядов. Он встречал человека, который должен был приехать с канала. Мы пошли в буфет.

— Какая удача — я давно хотел с тобой увидеться.

Интересно, чего он хочет? Ведь мы не общались со времени моего назначения в Александрию.

— Что привело тебя в Каир? — неожиданно спросил он.

Я недоуменно уставился на него.

— Мы друзья, и я буду с тобой откровенен, — сказал он. — Говорят, что ты приезжаешь в Каир только ради мадам Фавзи!

Он, очевидно, ожидал, что его слова встревожат меня. Но я спокойно ответил:

— Ты же знаешь — она нуждается в поддержке.

— Я знаю также…

— Ты знаешь также, — прервал я его, — что я давно люблю ее!

— А Фавзи?

— Он благороднее, чем ты думаешь.

— Мне, как твоему другу, тяжело слышать, что говорят о тебе! — вздохнул он.

— А что говорят?

Но он промолчал, и я сказал раздраженно:

— Говорят, что я шпион, что вовремя сбежал, а теперь пробрался в дом старого друга!

— Я хотел только…

— Ты веришь этому!

— Нет… нет… И ты можешь так думать обо мне?..

* * *

По дороге в Александрию я пытался разобраться в своих противоречивых чувствах. Это оказалось мне не под силу.

Мне захотелось посидеть немного в кафе «Трианон». Но еще с улицы я увидел за столиком Сархана аль-Бухейри и Хусни Аляма. Они были мне отвратительны, и я повернул обратно. Низкие редкие облака неслись по небу. Дул резкий порывистый ветер. Я шел по набережной. Волны прибоя, взмывая вверх, обдавали тротуар брызгами. Я говорил себе, что необходимо встряхнуться — может, тогда душевное равновесие вернется ко мне.

Зухра принесла мне чаю и еще с порога выпалила:

— Приезжали мои родственники, чтобы забрать меня, но я отказалась.

Несмотря на мое апатичное состояние, дела Зухры были мне небезразличны. Я одобрил ее:

— Ты хорошо сделала!

— А знаешь, даже Амер-бек советовал мне вернуться в деревню…

— Просто он боится за тебя.

— Почему ты не улыбаешься, как обычно? — она пристально смотрела на меня.

Я через силу улыбнулся.

— Я поняла! — воскликнула она. Твои поездки каждую неделю и задумчивость… Я права?

Я продолжал улыбаться, и она радостно сказала:

— Я хочу быть на твоей свадьбе!

— Да услышит тебя аллах, Зухра…

Между нами установилось полное взаимопонимание. Зухра весело смеялась. Но я сказал:

— Есть один человек, который не дает мне покоя…

— Кто он?

— Человек, изменивший своему долгу, предавший своего друга и учителя!

Она нахмурилась.

— А можно ли простить его вину, если он любит? — спросил я.

— Любовь предателя нечиста, как и он сам! — сказала она с отвращением.

* * *

Я погрузился в работу. Но всякий раз, как нервы не выдерживали и мысли начинали путаться, ехал в Каир. Там счастье любви. Да, я был счастлив, когда Дария, отбросив сомнения, оставила свою руку в моей. И все же я испытывал лихорадочное беспокойство. Мною владели странные мысли. Однажды я сказал ей:

— Я любил тебя давно, ты это знала. Почему же ты вышла замуж?

— Мне казалось, ты колебался, — сказала она с грустью. — Я встретила Фавзи и была увлечена силой его характера. Ведь он, как никто другой, достоин всяческого уважения.

Вокруг нас сидели парочки влюбленных.

— А мы счастливы? — спросил я.

В ее глазах было недоумение.

— Что за вопрос, Мансур?

— Может, тебе неприятно, что из-за меня ты стала объектом сплетен?

— Меня это не волнует, а что касается Фавзи…

Она хотела, без сомнения, повторить то, что я уже не раз говорил о широте взглядов Фавзи, о его большом сердце, но промолчала.

— Дария, — вырвалось у меня, — ведь ты в душе сомневаешься во мне, как и другие!

Она возмущенно сдвинула брови, — она не раз предупреждала меня, чтобы я не касался этой темы, — однако это не остановило меня:

— Ты не думай — если бы ты сомневалась, я бы понял тебя!

Она резко повернулась ко мне:

— Зачем ты бередишь мою рану?!

— Уже давно я спрашиваю себя, почему ты не разделяешь общего мнения обо мне, — спросил я с улыбкой.

— Потому что ты по природе своей не можешь быть предателем! — уверенно ответила она.

— Что значит «по природе»? Я слаб, подчиняюсь брату — а это слабость вдвойне… Такие, как я, чаще всего и становятся изменниками.

Она взяла мою руку в свои и крепко сжала ее.

— Не мучай себя… не мучай нас…

Я подумал: ведь она и не предполагает, что именно она — главная причина моих мучений!

* * *

Мадам вошла ко мне, и я сразу понял, что она хочет сообщить какую-то новость. Она, как бабочка, порхала с новостями из комнаты в комнату.

— Господин Мансур не слышал? Махмуд Абуль Аббас — торговец газетами — сватался к Зухре, но она ему отказала! Ведь это безумие, господин Мансур!

— Она не любит его, — простодушно сказал я.

— Она идет по неверному пути! — воскликнула мадам, сверкнув глазами.

Горе Сархану, подумал я, если он бросит ее. Я сам придумаю ему наказание, какого он заслуживает!

— Посоветуй ей, пожалуйста, — зашептала, склонившись ко мне, мадам, — она послушается тебя… она тебя любит…

Я еле сдержался, чтобы не вспылить.

* * *

Холодный ветер хлестал в окна пригоршнями дождя, морской прибой наполнял здание непрерывным гулом. Я не слышал, как вошла Зухра, и заметил ее, лишь когда она поставила передо мной чашку. Я был рад ее приходу — она отвлекла меня от черных мыслей. Я улыбнулся и предложил ей плитку шоколада.

— Вот уже второй жених, которому ты отказываешь! — засмеялся я.

Она настороженно взглянула на меня, а я продолжал:

— Хочешь знать мое мнение, Зухра? Я предпочел бы Махмуда Сархану!

— Ты просто не знаешь его, — нахмурилась она.

— А ты разве знаешь Махмуда?

— Мы с Сарханом очень подходим друг другу, — сказала она решительно.

Она любит его и будет любить до тех пор, пока он не женится на ней или не изменит ей.

— Зухра, — сказал я, — я очень уважаю тебя и хотел бы, чтобы ты была счастлива…

* * *

Я не мог поехать в Каир — было очень много важной и срочной работы. Дария, измученная одиночеством, позвонила мне по телефону.

Когда на следующей неделе мы встретились, она сказала нервозно:

— Ну вот, теперь я преследую тебя!

Я поцеловал ей руку. Мы сидели в отдельном кабинете казино «Флорида». Я рассказал ей о своей работе, из-за которой задержался с приездом. Дария была чем-то обеспокоена и много курила. Я тоже был не в лучшей форме.

— Я завалил себя работой, — сказал я, — и только благодаря этому держусь.

— Но я не могу больше выносить одиночества.

— Мы с тобой в заколдованном круге и вместе с тем ничего не предпринимаем, чтобы выбраться из него.

Я попытался размышлять логически.

— Если следовать здравому смыслу, — сказал я, — то мы должны либо расстаться, либо добиваться развода…

Ее серые глаза расширились.

— Развода?! — вскричала она.

— И начать новую жизнь… — продолжал я спокойно.

— Это так неожиданно!

— Однако естественно и, если хочешь, нравственно…

Она совсем растерялась.

Немного помолчав, я спросил ее:

— А как, по-твоему, вел бы себя Фавзи, окажись он на моем месте?

— Он любит меня, — ответила она поспешно.

— Но он не остался бы с тобой, если б знал, что ты любишь другого.

— Ты ударился в теорию.

— Но это действительно так — я ведь знаю Фавзи!

— Представь… представь, что с ним будет…

— Ты больше всего переживаешь из-за того, что оставила Фавзи, когда он в тюрьме. Но ведь ты оставила только его, а не его принципы…

Я увидел перед собой Фавзи, увидел, как он сидит на канапе, смотрит на меня черными миндалевидными глазами и курит кальян. У него полно забот, его одолевают бесконечные сомнения, но в чем, в чем, а в своем семейном счастье он не сомневается.

— О чем ты думаешь? — спросила она.

— Настоящий человек жертвует свой жизнью только ради того, что действительно стоит такой жертвы… — сказал я и взял ее за руку. — Давай выпьем и не будем больше об этом думать…