Андрей Легостаев - Замок Пятнистой Розы

• Название: Замок Пятнистой Розы
• Автор: Андрей Легостаев
• Издательство: Вече
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-7838-1162-9

Один из первых на русском языке роман-фэнтези, написанный в жанре «классического детектива». Магия не позволит убийце уйти от возмездия, да и кто сумеет укрыться от Бога, пусть даже уже и свергнутого? Коридоры Смерти, огненные мосты и ледяные стены, жестокие боги и прислуживающие им чудовищные твари... и в награду храбрецу, с честью прошедшему этот страшный путь, — магический меч, которому в этом мире нет равных! Согласно законам жанра, коварство и подлость будут наказаны, а дружба и благородство восторжествуют.

---

— Герой… — снова заговорил Мейчон. — Он идет куда захочет, а на самом деле — куда глаза глядят. У него нет ничего за душой — ни денег, ни цели, ни друзей. «Нам дружить трудно — встречу в бою, убью» — вот поговорка героев. Герой видит несправедливость и наказывает негодяев. И уходит дальше. Куда? Зачем? Простым людям знать не дано, они лишь будут слушать песни о его подвигах, как правило перевранные и преувеличенные. И зачастую негодяи, которых победил герой и не являются негодяями… А герой ушел в свое никуда — совершать следующие подвиги. Рыжебородый Онург, которого ты так любишь, всю жизнь лазал по горам Куеломока в поисках драконов. И устраивал самую обычную охоту — с загоняющими, с собаками, с сотней помощников. Чтобы получить вознаграждение за голову и сердце убитого зверя, пропить в кабаках и шляться дальше по горам в поисках следующей добычи. Драконоборец, проклятые пустоши, герой занюханный! Как погиб Онург, знаешь?

— Нет, — почти испуганно ответила девушка.

— Вот-вот, — усмехнулся Мейчон, — об этом-то в песнях не поется. Он захлебнулся в собственной блевотине в одном из трактиров. А Клест из Фиинтфи всю жизнь боролся с черным магом… Вот видишь, уже и имени его не помню… А когда победил врага, наложил на себя руки. А другие герои из песен? Легендарный Лайк из Веика, слышала о таком? Так вот он кончил жизнь грязным нищим на базарной площади. Долго жил, больше девяти сроков Димоэта… подачками и отбросами. Когда кончается здоровье, то оказывается — жить нечем и незачем. А сколько было героев, о которых и песен не сложено? Которые погибли безвестно, пусть и в неравном бою. Сейчас уже никто и не вспомнит даже за что именно они погибли…

— Как ты мрачно говоришь, Мейчон…

— Мрачно… — повторил он и кивнул: — Да, наверное, мрачно. Возьми меня, например. Сейчас мой друг в беде. Меня пытались убить и еще попытаются. Это неважно. Рано или поздно все закончится — или я спасу друга, оставшись жив, или не спасу и погибну сам. Спасу — буду герой. А потом уйду в никуда, потому что здесь мне больше нечего будет делать. И не знаю куда идти… Впрочем, это-то как раз не проблема — пошел в Храм Войны, так называются кабачки в Реухале, где вербуют наемников, и отправился на войну. Куда угодно. Да и героев, способных освободить деревню от чудища или разбойников, тоже всегда ищут. Но зачем мне это?

— Твое имя золотыми буквами уже нанесли у входа на Арену Димоэта, — вдруг сказала Сейс. — Я знаю, я сама бегала смотреть.

— Золотыми буквами… Это лишь буквы. После победы на Состязаниях я держал в руках сказочное богатство — оно протекло сквозь пальцы. Меня просили стать Учителем — что может быть в жизни лучше? Я не смог. У меня была любовь… Четыре года я терпел лишения ради нее. Ее тоже звали Сейс, но у нее было по четыре пальца на руках… Я даже не знал, что она умерла год назад, я жил любовью. Я ее потерял и не знаю зачем жить дальше. У меня нет ничего. Нет никого, кому хотелось бы служить жизнью и честью…

Голос Мейчона был хрипл от волнения, грудь вздымалась, словно он отбил первые страшные атаки врага и снова готов вступить в бой. Глаза на миг сверкнули яростным огнем.

— Я видел сегодня королей — там, в Храме Димоэта. Если бы хоть один из них был достоин, чтобы я ему служил! И не надо было бы мне ничего больше! Элл Кмелл неплохой человек, но и ему служить незачем. Я воин, не маг, я не могу созидать — только убивать. Но и это надо делать ради чего-то, не ради ежевечерней выпивки…

— Но сейчас ты борешься за друга, — попыталась возразить Сейс. Она была испугана — неизвестно чем. Словами возлюбленного.

— Да, — кивнул он. — Борюсь за друга. И, совершив очередной подвиг, я уйду. Потому что другу в обычной жизни, когда нет опасности, я не нужен. Да и мне не нужна жизнь без опасности. Если бы нашелся человек, которому бы я мог служить своим опытом и умением и знать, для чего это нужно… Но нет такого. И я снова уйду в никуда. Свершил подвиг — уходи, ты никому больше не нужен. Кроме мускулов и умения убивать ничего не нужно людям, не нужны твои мысли, твои чувства…

Он замолчал. Плеснул из кувшина еще вина и залпом выпил — две струйки, словно кровь, потекли по обнаженной груди.

— Не уходи, Мейчон, — вдруг сказала Сейс. — Ты нужен мне.

Глава 8

Для суда над эллом Итсевд-ди-Реухала, согласно со званием и положением подсудимого, был избран большой зал Храма Правосудия.

В другое время зал был бы переполнен, но сейчас, после почти двенадцати дней нескончаемых праздников, люди просто-напросто устали от зрелищ. Зал был наполнен чуть больше, чем наполовину, но из-за огромных размеров казалось, что занято около трети зрительских мест.

Трэггану осматривал присутствующих, но Млейн он не видел. Ее отец сидел с каменным выражением лица в кресле в рядах для знати, но Млейн не было.

Млейн в зале Храма Правосудия не было.

Трэггану сидел в ложе для обвиняемых, расположенной над зрительскими рядами, почти под самым потолком, выкрашенным в белую и черную клетку. Сзади стояли два элирана, с обнаженными мечами.

Трэггану не принесли чистую одежду и даже не позволили вымыться и побриться. Щетина, выползшая за эти дни не красила его, а шрам набряк и придавал ему неприятный вид. Грязная рубаха висела, словно рубище. Интересно, не дав ему привести себя в порядок, вершители правосудия хотят показать простому люду, что и самые знатные люди могут выглядеть непривлекательно и тоже могут совершать преступления?

Вид Трэггану ни у кого в зале не вызывал симпатии и сочувствия, зрители заранее убедили себя в его виновности.

В ложе напротив обвиняемого сидел прославленный защитник Чеггу — чинный и аккуратно одетый. Не обращая внимания на шум в зале, он читал какой-то свиток.

Слева находилась ложа элирана, который будет доказывать, что Трэггану убил монаха Иераггу, справа — ложа жреца Храма Правосудия. Вниз уходили трибуны, и в самом низу располагался восьмигранный стол, за который сядут восемь судей (все — с пятью пальцами на руках), чтобы решить судьбу Трэггану. Более восьмидесяти человек, занятием коих было судить преступников, сидели в специально отведенных для них рядах, ожидая кого из них выберут обвинитель и защитник.

Каждое слово, произнесенное в зале, было прекрасно слышно с любого места — то ли благодаря таланту строителей, то ли благодаря искусству магии. Зрителям категорически было запрещено разговаривать во время процесса под угрозой немедленного вывода прочь. Поэтому на восьми лестницах, ведущих к столу судьи, стояли стражники, готовые немедленно вывести нарушителя, кем бы он ни был.

В ложе появился жрец Храма Правосудия и все присутствующие мгновенно замолчали. Выждав паузу, жрец поднял вверх левую руку и медленно-торжественно произнес:

— Волей Димоэта начинается суд на Трэггану, эллом Итсевд-ди-Реухала, обвиняемым в убийстве монаха зеленого братства Иераггу из Итсевда. Мудрый Димоэт решил, чтобы суд состоялся сегодня и сказал: «Да будут наказаны виновные в смерти монаха, каким бы подлым и мерзким не был убитый». Пусть сбудется воля великого Димоэта, повелителя Аддакая, хозяина души каждого человека.

Все, находящиеся в зале встали, чтя верховного бога.

Затем началась скучная, рутинная работа по выбору восьми судей. Жрец объявлял имя кандидата, тот вставал и элиран-обвинитель и защитник задавали ему вопросы, чтобы выяснить беспристрастность кандидата в отношении обвиняемого.

Защитник Чеггу отклонил лишь одну кандидатуру — жителя итсевдского квартала Реухала; обвинителю не понравились три претендента.

Наконец, полный состав судей был избран и они заняли свои места за восьмигранным столом.

Судьи, которым предстояло вынести вердикт, должны сидеть внизу, под взглядами всех собравшихся. Лишь собственная совесть, доскональное знание законов и воля Димоэта должны руководить ими.

Если четверо судей решат, что обвиняемый виновен, а четверо, что невинен, будет назначен новый суд на следующий день, с новым составом судей. Если же пятеро придут к решению, что обвиняемый виновен, то трое несогласных с ними снимают с себя роль судей и, в случае, если великий Димоэт позволит казнить осужденного, больше никогда не оденут черно-белого свитера судьи.

По приказу жреца Храма Правосудия элиран-обвинитель вызвал своего первого очевидца, элирана пятой грани Фуллэгу, и тот, стараясь не смотреть в сторону Трэггану, честно рассказал, что в день пробуждения аддаканов видел, как монах Иераггу произносил оскорбительные речи и бросил вызов, который приняли элл Трэггану и элин Мейчон. Он рассказал о поединке на Ристалище Чести, а потом ответил на каверзные вопросы защитника и на вопросы двух судей, которые хотели разобраться со всеми деталями. У обвиняемого вопросов к элирану Фуллэгу не было.

Потом в ложе элирана-обвинителя по очереди появились два вельможи из свиты короля Итсевда и рассказали, что Иераггу был на пиру в день пробуждения аддаканов в доме элла Трэггану, там он снова повздорил с эллом Трэггану. Как монах покидал дом элла Итсевд-ди-Реухала, они не видели.