Михаил Пришвин - Дневники 1930-1931

• Название: Дневники 1930-1931
• Автор: Михаил Пришвин
• Издательство: ООО «Изд-во "Росток"»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-94668-041-2

Книга дневников 1930–1931 годов продолжает издание литературного наследия писателя.

Первая книга дневников (1914–1917) вышла в 1991 г., вторая (1918–1919) — в 1994 г., третья (1920–1922) — в 1995 г., четвертая (1923–1925) — в 1999 г., пятая (1926–1927) — в 2003 г., шестая (1928–1929) — в 2004 г.

Публикуется впервые.

---

Был у Попова и много разговаривал с ним о разрухе. Вот теперь трапезную, здание XVI в. переделывают на завод, а возможно будет Педвуз, зависит от того, кто победит. Перемены во всем и везде, а причина их — авантюризм (анархист-индивидуалист). Занятно, что библиотекарь на свой счет содержит уже 5 лет сторожа и страхует библиотеку за свой счет.

Итак (майский парад) все видимость (тов. Игошин), а внутри нет ничего: nihil{86}. Суждено ли этому nihil начать мировой пожар, или видимость раньше того исчезнет?

Встретил Софью Карловну, у которой, известно: в роду был Карл. Она начала бранить русских: «всех без исключения». Высказала свою, а скорей всего и не свою, отчаянную мысль, что большевизм всем русским нравится тем или другим, что все без исключения ему преданы, и даже граф Олсуфьев отпустил бороду, ходит в рубашке и доволен этим свинством — в рубашке ходить.

— Все без исключения довольны этим свинством! Мне, как совсем русскому человеку, стало неловко: у нее в роду Карл, у меня лавочники. Чтобы дать ей возможность поправиться, я сказал:

— Ну, как без исключения, а вот родственник ваш Влад. Андр. Фаворский — какой славный человек.

— Так у него же мать англичанка!{87} — воскликнула Софья Карловна.

Я приготовился сказать:

— А у меня мать испанка.

Но побоялся, что она опомнится и ей будет неловко. Она глупенькая. И какая же болтушка!

Если бы могла эта дурочка чувствовать хоть немного, как болит душа у русского, сколько сослано людей и как там страдают!

11 Мая. Тепло и парко после ночного дождя.

Туман. Хорошо.

Вчера болела голова. Пирамидон.

Детскую книгу поручить Разумнику.

Замошкину: выслать «Гибель»{88}.

<На полях:> Попов сообщил факт, о котором я догадывался: главные кадры безбожников вышли из семинаристов. Отсюда: а в прошлом — Добролюбов и проч.? Если да, то безбожие это полное, голое, ни в каком случае не натуральное безбожие (в смысле богоотступничества).

Вчера нащупалось: с самых разных противоположных сторон жизни поступают свидетельства в том, что в сердце предприятия советского находится авантюрист и главное зло от него в том, что «цель оправдывает средства»; а человека забывают. В этом же и есть, по-видимому, вся суть авантюры: внимание и заботы направлены на внешнюю сторону, отрыв от человека — потому несерьезность. Забвение человека ради дела, поставленного авантюристом.

Сов. типы: 1) Американец (новый Хлестаков), Варушкин — слуга его: закатывает глаза, как теленок, так что в поле зрения остается только белое, искренно отдается с потрохами, семинарист, б. лоб, ученый, очки, безбожник (наука).

N произвел на меня сильнейшее впечатление, кажется, в 1-й раз в жизни встретился столь близкий человек. Через него я увидел сам себя и очень вырос в своих глазах. Напр., я узнал, что всю жизнь свою был «практическим мистиком». (Писание есть моя практика). Второе, — что надо учитывать хорошую сторону революции и пользоваться ей для «переоценки» всего: Христос, Толстой, Гоголь, семья, Россия, государство — все это должно быть теперь по-новому.

Странное в этом человеке: он до того настороже: он как птица или дикий зверь живет, постоянно прислушиваясь и чрезвычайно обдумывая свои поступки. Или, как Робинзон среди людоедов («след человека» у Робинзона). В этой борьбе за жизнь он и понял первое и самое главное в жизни, самое, самое необходимое — чтобы ее (жизнь) себе отстоять. Десятки, сотни лучших людей проваливаются, попадают в Соловки. Они попали в Соловки по своей вине: сделали какую-нибудь ошибку. И Христос погиб (его словом), потому что сделал ошибку: открыл народу не подлежащие оглашению тайны. Вот откуда мистическая болезнь и церковь, которая, в сущности, лечила ее, прятала тайну обратно в организм, в природу (М. Пр.). Если бы уж спасать мир, то это надо бы не проповедью, а делом: совершить чудо спасения мира.

<На полях:> Если так сказать: всякая секта обнажает тайну жизни, благодаря гему сметливые козлы берут власть над овцами и для их успокоения «втирают очки»: легат болезнь, разлом, возвращая идею в природу.

Мелькает в этом аспекте вреднейшая деятельность Зин. Гиппиус. Блок и Белый, возможно — ее жертвы. Она спекулирует самим понятием тайны; нет! если ты коснулся ее, то держи в себе, а сам делай по своему знанию жизнь (совершил чудо).

Пишут письма о «Каляевке», а мне «Октябрь» не шлет журнал. Пишу — не шлет. Полное пренебрежение к производителю. Мысль об этом создает бесплодное состояние бессильной злобы. Это мелочь, но «чистка» уже не шутка, она целиком пленяет злобой своей личность. (Дать денег Т-у купить). Борьба с этим состоянием на два фронта: 1) углублением в творчество, 2) стремительной атакой на причину беспокойства.

Однако все эти меры, как аспирин в инфлюэнции. Болезнь очень глубока: в наше время человеческая личность — ничто, в расчете на смену можно личностью распоряжаться, как вещью. Наркомздрав Владимирский, сменивший Семашко, при своем вступлении стал опрашивать служащих, кто сколько служил. Один, наивный, похвалился: — С основания Наркомата. — Пора в крематорий, — ответил начальник. И уволил служащего. Так перед каждым работником: дай дорогу молодому лучшему.

Книга Чулкова{89}.

Это литератор, который весь распубликовался: ему даже, пожалуй, и хорошо, все сделал, что мог.

Анархизм. Один утвердил себя в творчестве, он мог бы жить в свободном обществе, зачем ему государственная власть? и он называет себя анархистом (Толстой, Ибсен, Реклю).

Другой, как наш русский крестьянин, устроил себя в своем доме, в деревне, знает одну версту течения своей реки, и все, что приходит к нему от всего государства — все это зло ему. Он анархист. Третий вышел на волю и свою удачу, свои достижения считает мерилом жизни — тоже анархист?

Из всех этих элементов сложилась наша государственная власть, она знает, что все анархисты все сволочи и личностей не признает. Она безлична и отвлеченна, потому что исходит от личников, стертых трением друг о друга на пути к власти. Так возникает «колхоз» (садок анархистов).

12 Мая. С ночи в день дождь, потом гроза с окладным дождем до вечера. Это чудесно, в Мае окладной дождь — отдых от движения бурного жизни, совсем как осень рабочая, но с <1 нрзб.> внутри, что завтра или послезавтра непременно засверкают мокрые зеленые острые листочки.

Смотришь, бывает, на человека и думаешь: что бы за человек он был, если бы марксизма не было.

Т. Дунин, директор музея искусств в Сергиеве вечером, уходя домой, захватывает с собой самую толстую книгу и всю ночь читает, стараясь догнать мир в отношении культурности. Он читает всю ночь напролет какую-нибудь загадочную книгу, напр., о древнерусской старине и старается понять это явление с точки зрения экономического материализма. Мало-помалу он так наторел в этом, что за ночь мог перевести на марксизм довольно толстую книгу. Сегодня, выходя из музея, он сказал: — Не могу себе представить совершенно жизнь без марксизма на земле…

13 Мая. С раннего утра мало-помалу расходятся тучи, и с 8-ми утра начинается влажно-солнечный день.

Борьба со злом возможна лишь путем творчества жизни. Зло в творчестве используется, как самопобуждающее к высшему напряжению творческой деятельности (подлежит разработке и усвоению).

Когда старые березы только цветут еще, на макушке уже есть ярко-зеленые листики величиной в крупную дождевую каплю, но все-таки в общем лес еще серый, вот тут, когда встретится черемуха, до чего же у нее на сером общем фоне кажутся большими и яркими ее листья: в это время у нее уже готовы бутоны, и кукушка поет сильным сочным голосом, и соловьи учатся, начинают, а комаров еще нет. Чертова теща и та в это время очаровательна, она еще не поднялась, а лежит звездой внизу. Из-под воды везде выбрались и сразу же тут и раскрылись ядовито-желтые цветы. В черной воде лесных ручьев…

В этот роскошный день, как часто бывало и раньше, я почувствовал общую неразрывную связь себя с природой, на чем бы ни останавливалось мое внимание — все было мне где-то знакомо, в своем внутреннем мире я находил полное соответствие, так что, наконец, весь, так называемый внешний мир с растениями и небом, и водой, и животными совершенно то же стал, что и я. Все отличие этого внешнего мира и моего внутреннего, что внутри себя я все объединял своим Я, а что было без связи через это я, а жило, как мир совершенно свободно, как в сказке без времени и пространства: в некотором царстве, в некотором государстве… Волшебная нить, такая искусная являлась мне как дар того мира и <1 нрзб.> я — художник, я — обитатель того мира.