Бетти Монт - Тропинка к счастью

• Название: Тропинка к счастью
• Автор: Бетти Монт
• Издательство: Редакция международного журнала «Панорама», 1997.
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7024-0467-Х

Что такое женское счастье? Каждая женщина понимает по-своему. Для одной — это богатство, развлечения, бесконечная смена мужчин, а для другой — семья и дети.

Но что делать, если муж бросил, а ребенка нет и ты уже не очень молода?

Героиня романа не упала духом, она нашла себя в интересной работе, и удача улыбнулась ей — она встретила человека, который сделал ее счастливой…

---

Поднявшись на последний пролет, он вдруг подумал, что для Линды тяжеловато должно быть каждый день преодолевать эту лестницу. Для этого надо быть в хорошей форме. А хорошая форма — это отличное здоровье. Он вспомнил, как все было между ними, и у него сжалось сердце. Господи, как ему не хватает Линды! Даже после долгой разлуки он ощущал, что очень привязан к ней. И пусть Пэтрик говорит что угодно, сейчас ему необходимо повидать Линду и узнать, что с ней такое.

Майкл постучал в дверь. Подождал ответа. Тишина. Он постучал снова. Ни шагов, ни музыки, ни голосов.

Он забарабанил сильнее. Из соседней двери выглянула женщина.

— Миссис Форд нет дома, — сказала она. — Она ушла несколько минут назад.

— Спасибо.

Майкл медленно спустился вниз. Остановился у двери в комнату миссис Спейси, раздумывая, что же ему делать дальше. Вдруг дверь распахнулась, и почтенная дама предстала перед ним. Она, видно, занималась своей прической, так как вся ее голова была в валиках волос после снятых бигуди.

— Вы помните меня, миссис Спейси? Я знакомый Линды Форд. Мне сказали в школе, что она заболела.

— Да, она приехала домой совсем разбитая — видно, плохо себя чувствует. Но ей позвонили из больницы, где лежит ее больная подруга…

— Она поехала в больницу?

— По всей видимости — да.

— Вы не знаете, в какую?

— Она не сказала, но я думаю, в Ганновер. Линда просто угробит себя, если будет так носиться везде и всюду. Работает на износ в школе весь день, приезжает домой — и нет чтобы отдохнуть, сразу же мчится в больницу. А вы знаете, как выматывают посещения больных? Ничего нет хуже, когда у вас в больнице лежит кто-нибудь из близких, я это очень хорошо знаю. Не раз приходилось навещать то одних, то других. Я пыталась это объяснить Линде. Говорю, вам надо следить за здоровьем сейчас, чтобы в моем возрасте…

— Спасибо, миссис Спейси, — прервал ее Майкл.

Он направился к машине. Какая еще больная подруга? Скорее всего, Эмилия. Конечно, кто же еще? Она поехала навестить Эмилию. Ах, черт, у него совсем нет времени, чтобы ехать в больницу.

Линда сидела на стуле у кровати Эмили. Она пришла сюда по просьбе подруги, но к этому времени Эмили уснула. У нее высокая температура, и ей дали лекарство. Время от времени Эмилия приоткрывала глаза и звала Линду, а увидев ее, опять проваливалась в забытье, словно боясь, что та уйдет. Линде предлагали переместиться в кресло у окна, чтобы было удобней сидеть, но она отказалась, потому что Эмили, лежа, не видела бы ее и ей приходилось бы каждый раз вставать и подходить к кровати, иначе больная пыталась садиться. Линда переживала за подругу и молила Бога, чтобы той стало легче.

Линда не рассказала Эмили о своей беременности, она вообще никому не говорила об этом. Даже как-то обидно: у нее такая новость — и не с кем поделиться…

— Линда! — снова позвала Эмили.

— Я здесь. Что ты хочешь, дорогая?

— Пить.

Линда взяла со столика поильник и дала Эмили немного попить.

— Который час? — спросила та.

— Ну… где-то около пяти.

— Утра или вечера?

— Вечера.

— Хорошо, что ты здесь.

— Да, конечно.

— У меня абсцесс в легком, ты знаешь?

— Да, мне сказали.

— Лучше абсцесс, чем метастазы, правда? Кажется, завтра собираются что-то предпринять. Что-то кардинальное…

Она опять задремала. Линда подошла к окну — уже стемнело. Она здесь давно и очень устала, но не может уйти, пока ее кто-нибудь не сменит. К Эмили посменно приходили знакомые женщины из ее прихода. Только они и Линда дежурили у постели больной.

Линда прислушалась к знакомым звукам больницы. Вот покатили раздаточный стол на колесиках. Уже ужин. Вот громкие голоса медсестер на посту… где-то включили вентиляцию, телевизор в соседней палате…

Что сейчас делает Майкл? Его телефонный звонок застал ее врасплох. Услышав любимый голос, она совсем растерялась. Линда решила, что звонят из больницы, а тут Майкл. Как рада она была услышать его! Сколько же они не виделись? Страшно посчитать, но встречаться с ним теперь она никак не может — этого ей не вынести. По телефону легче притвориться, что все в порядке. Он же не видит, что она едва сдерживает слезы…

— Линда, я хочу тебе что-то сказать, — услышала она слабый голос Эмили.

Как бы ей хотелось все рассказать подруге, облегчить душу.

— Что? Я слушаю тебя.

Но та снова закрыла глаза.

Линда ждала, опасаясь неизбежного вопроса о Джеке. Эмили, естественно, хотела бы его видеть, но того невозможно было найти.

— Линда…

— Я здесь, здесь!

— Ты знаешь, я рада, что у меня нет ребенка. Я рада тому, что… ну ты понимаешь…

— Нет, не понимаю, дорогая.

— Ты должна понять, у тебя тоже нет детей. — Она закашлялась. — Да, я забыла… ты же мечтала иметь их… — Долгая пауза. — Я тоже когда-то хотела, помнишь? Я тебе говорила…

— Помню.

— А теперь…

Эмили замолчала, и Линда была рада, что у подруги закрыты глаза и она не видит выражения ее лица.

— Они бы забыли меня, — сказала Эмили.

— Кто?

Эмилия нахмурилась.

— Мои дети. Джек наверняка не разрешил бы им вспоминать меня и не разрешил приходить сюда, потому что я умираю. Он бы их и на кладбище не водил после моей смерти. Сделал бы все, чтобы они забыли меня. Я права?

Линде хотелось подбодрить подругу, сказать ей, что та вовсе не умирает, но она промолчала. Между ними давно было решено: не давать неоправданных надежд. Эмили очень больна, и неизвестно, чем все это может кончиться.

— Не знаю, — сказала Линда.

Она и правда толком не знала, как ответить на такой вопрос. Ей так и не удалось до конца понять, какие отношения были у Эмили с ее бывшим мужем.

— Боже, как мне плохо. За что ты наказал меня таким мужем? Для своих детей я бы канула в Лету. Правда, я поэтично выразилась? Канула… слово-то какое архаичное. Джек меня бы живую закопал. Твой Майкл не таков, ведь его дети помнят свою мать?

— Помнят и любят.

— Он хороший человек. Я забыла, как зовут эту девочку?

— Фэй.

— Нет, эту язву.

— Марго.

— Вот-вот. Марго Хэнкс. Я ее имя видела в газете, не говорила тебе?

— Нет. В какой газете?

— Сейчас не вспомню, да это и неважно. О ней там писали, что она что-то вроде восходящей звезды местного значения. И Майкл не говорил тебе? Странно. Вы так до сих пор и не виделись? Ладно, ладно, не буду. Так про эту девчонку было в газете, неужели не видела?

— Говорю же тебе — нет.

— Там было сказано: дочь Майкла Хэнкса и умершей миссис Хэнкс. Джек так бы никогда не сделал, он не дал бы написать: «дочь умершей миссис Никсон». Он напечатал бы: «дочь Джека Никсона», и все. А меня вроде как и вовсе не было на свете.

Линда увидела, как Эмили смотрит на нее, и постаралась улыбнуться подруге.

— Милая, ну для чего ты затеяла этот разговор?

— У кого что болит, тот о том и говорит. Мой муженек — это человек, которому не дорога память ни о ком, а обо мне особенно. А насчет детей… Сама пойми, как мне повезло, что у меня их нет. Во что бы он их превратил? Как бы я могла отдыхать на небесах, зная, что этот негодяй вытворяет. Скажи, а я тебя просила привести его?

— Несколько раз.

— Вот, черт. Так я и знала. Он придет?

— Его… не нашли.

— Ну и ладно. Все равно бы он не явился. Линда…

— Тебе бы надо отдохнуть.

— Нет, я хочу поболтать. Для чего я тебя сюда позвала? Чтобы поговорить с тобой. С этими дамами из церковной общины и потрепаться не о чем. Мне они, конечно, нравятся, душевные тетки, но беседовать с ними о пирожных и печенье… Это слишком.

— О пирожных?

— Ну да. Или о булочках. — Эмили облизнула пересохшие губы, и Линда дала ей попить. — Сначала они говорят мне о том, какая я храбрая, но мы-то с тобой знаем, как обстоят дела с этим по-настоящему. Так что все это шито белыми нитками. Потом они начинают делиться любимыми рецептами. Приходится изображать, что я впала в кому.

Линда отвернулась. Неприятно слышать все это. В словах Эмили есть и доля черного юмора, и, возможно, доля правды — ведь вполне может быть, что кома станет ужасной реальностью. Пока оставалось только уповать на новый антибиотик, который вводили бедняжке.

— Линда, — сказала Эмили. — Я тебе все наврала.

— Да брось ты! — ответила та, поправляя ей подушки и укладывая поудобней.

— Не осуждай меня, дорогая.

— И не собираюсь.

— И еще я не хочу, чтобы ты сердилась.

— Хорошо. Я не сержусь.

И все же Линде ужасно не хотелось слышать новые признания и откровения подруги. Честно говоря, она просто устала разбираться в чужих проблемах.

— Я хочу тебе сказать одну вещь, — настаивала Эмилия.

— Давай, говори.

— Я об этой девке Джека. В общем-то она, наверное, не девка, а довольно умная женщина, образованная, как я.