Вероника Сейнт - Магическая Трилогия: Спящая Красавица

• Название: Магическая Трилогия: Спящая Красавица
• Автор: Вероника Сейнт
• Жанр: Фэнтези

Дочь известного торговца тканями лежит в коме, и уже два года лучшие врачи мира не могут ни разбудить её, ни найти причин таинственной болезни. Отчаявшийся отец обращается за помощью к древнему ордену магов в надежде, что решение проблемы можно найти за пределами рационального. За расследование берется Виктор — молодой гадатель, пытающийся убежать от своего темного прошлого.

---

Пенелопа прервала его, тихо кашлянув. Виктор обернулся и молча бросил ей Ловца, даже не задумавшись, просто зная, что она намекает именно на это. Девушка повертела камушек в руках, тут же убрала в карман и снова полезла за сигаретой.

— Вчера Иероним поймал Аурику. Ловец был у нее, она несла его мне, что бы подбросить в тумбочку. Иероним, по мнению Оливера, со своей работой не справился, так что он нанял еще одного Чистильщика. Я не знаю, где его искать, и когда он объявится, но что-то подсказывает мне, что совсем скоро. И это совсем не дар провидения, — Виктор развел руками: — Возражения?

— Зачем ты собрал нас? — тут же спросила Дэвиэна. Ее голос больше не звучал убаюкивающее. Ощущение, которое ее голос вызывал теперь, скорее было сравнимо с той тревогой, что испытываешь, стоит ветру стать чуть сильнее, чем обычно, а вою собак прозвучать чуть позже, чем пройдет ранний вечер.

— Что бы вы ответили на мои вопросы, принцесса Ди, а после прекратили ошиваться рядом с Грейс.

— С чего бы нам делать это? — Дэвиэна скрестила руки на груди и нахмурилась. Она старалась выглядеть безразличной, но серьезной, словно все еще не до конца осознавала, что происходит. Она защищалась, даже сама не до конца это осознавая, и Виктору даже показалось, что она готова наброситься на него.

— Потому, что это Ваш единственный шанс, Дэвиэна, доказать, что Вы отличаетесь от Оливера. Поверьте мне, я не побоюсь отдачи и прокляну Вас, если захочу. Я — Гадатель. Помните об этом, — он положил руки себе на колени, тыльной стороной вверх, что бы женщины постоянно видели его татуировки.

Эти татуировки пугали даже его самого. Рисунок был почти ничем не примечателен, простые ровные линии, теплые краски, но Виктор знал, что они значат на самом деле. Бывали ночи, когда он просыпался от легкого покалывания в коже, в тех местах, где были татуировки, и после засыпал с трудом, что бы утром открыть глаза и понять, что полон сил и веры в то, что знает, где должен оказаться дальше.

Виктор медитировал, связывая эти татуировки с ритуалом, как, в прочем, и любой другой член Колоды. Татуировки на спине Пенелопы связывали ее с Луной так же, как татуировки Виктора связывали его со стихиями.

Это были не просто отличительные знаки, не просто способы связи и восстановления сил. Это было клеймо означающее, что у его носителя есть Магия, и поводок для того, что бы остановить зазнавшегося.

Так думал Виктор. Быть может, так же думала и Пенелопа. Но многие, даже Учитель, носили эти татуировки с гордостью.

— Она не станет с тобой говорить, Гадатель, — Саша вдруг схватила с блюдца перед Виктором чашку из-под кофе, перевернула ее, что бы гуща стекла по стенкам, а после поднесла к своему лицу и принялась вглядываться в получившиеся кофейные кляксы. Виктор скептически хмыкнул, женщина посмотрела на него и тут же поставила чашку обратно, смутившись. — Дэвиэна слишком упряма, она не сможет признать своих ошибок. Но я… я и Аурика, мы не откажемся с тобой говорить.

— Такой подход меня не устраивает, — Виктор покачал головой. Дэвиэна удивляла его. Он не мог смириться с таким поведением и поверить, что она не считает поступки Оливера неправильными. Единственное, что могло оправдать ее — это Магическая Лихорадка. Дэвиэна уже была готова на все, лишь бы стать колдуньей, но еще не решалась все это осуществить.

Он узнавал в ней Тристану и понимал, в каком печальном положении находится женщина.

— Я передумал, — вдруг произнес Иероним. Виктор вскинул голову, глядя на Чистильщика с интересом. — Мы должны их разделить. И расспросить по отдельности.

Он посмотрел на Пенелопу, и у Виктора внезапно екнуло сердце, словно во взгляде или движении альбиноса было что-то особенное. Он смотрел на Медиума с трепетом и в то же время сомнением.

— Мы с Гадателем останемся с Дэвиэной, а вы возьмите с собой оставшихся женщин и поговорите с ними где-нибудь в другом месте, — отчеканил он.

— С чего это ты решил, что знаешь лучше нас? Ты всего-то наемный убийца, — вдруг поднялась со своего места Грейс. Она подбоченилась и смотрела на Чистильщика с вызовом. Виктор улыбнулся, глядя на Иеронима — он слегка растерялся, хотя, похоже, отчаянно пытался сделать вид, что совершенно спокоен.

Бледный и спокойный Чистильщик был явно полной противоположностью дерзкой, энергичной и страстной Грейс. На глазах у Виктора они общались впервые, хотя даже этой пары фраз ему хватило, что бы понять, какой конфликт между ними назревает. Этот конфликт пока был почти незаметен, он только зарождался, но Виктор уже ощущал его, каждой своей клеточкой.

Прежде, чем Иероним успел открыть рот, что бы ответить Грейс, Виктор вступился за него:

— Именно потому, что он Чистильщик, я доверяю ему больше остальных в том, что касается допросов, — он посмотрел снизу вверх на Грейс и тут же отвел взгляд.

— Ты уверен, что поступить так, как хочет он — правильно? — девушка поджала губы. Виктор чувствовал, что она ждет решения именно от него. Она решила бы все сама, но сейчас она верит, что главенство за ним. И он должен решать.

— Грейс, Пенелопа. Возьмите с собой Сашу и Аурику, и оставьте меня и Иеронима наедине с Дэвиэной.

Грейс развела руками.

— Тогда мы будем в моем номере, — больше ни она, ни Пенелопа не проронили и слова. Медиум затушила окурок, выбросила его в форточку и, вместе с Грейс, Аурикой и Сашей, поспешила к выходу из номера.

Проводив Сашу взглядом, Виктор в очередной раз вспомнил русские сказки и злых ведьм. Сказки часто казались ему правдивее той истории, о которой пишут книги, и сейчас он чувствовал это особенно остро. Словно Саша не столько злая ведьма, сколько ехидная старуха, обладающая мудростью, невольно оказавшаяся не на той стороне.

Иероним коротко коснулся его плеча — легко, тут же убрав руку, просто чтобы привлечь внимание, и тут же сел рядом.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что не выйдешь отсюда, пока не станешь немного более разговорчивой, — Иероним подался чуть вперед.

Виктор же наоборот, откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. Короткого взгляда на Иеронима ему хватило, что бы вспомнить одни из их самых первых разговоров, в котором Чистильщик упоминал, что лучше него в Братстве нет никого.

Он снова удивлял Виктора тем, как резко изменился. Он не был похож на того растерянного и задумчивого юношу, который когда-то называл Виктору свое имя, и не был похож на человека, решившего изменить мир, но все еще сомневающегося, каким стал неделю назад. Он был другим. Таким, каким Виктор видел его лишь однажды, тогда в баре, когда произошла их первая встреча.

"Интересно, — вдруг задумался Виктор, — он уже тогда настолько сомневался в своем Братстве, что так легко поддался на мой блеф…"

Теперь Иероним лишь внешне выглядел уставшим. Залегшие под глазами темные круги и впавшие щеки не исчезли, но в его выражении лица, в его движениях и интонациях не было даже намека на переутомление.

Он был Чистильщиком. От корней волос до кончиков ногтей. Каждой фиброй его души, каждой клеточкой тела он был идеальным Чистильщиком, даже если его Братство представляло себе идеал совершенно иначе.

— Начинай говорить, — отчеканил Иероним. Виктор перевел взгляд на Дэвиэну. Женщина нервно сжала в руках подол своей юбки, но лишь сильнее поджала губы, показывая им, что говорить не намерена.

— Надеюсь, — протянул Виктор, — ты не собираешься предложить мне игру в плохого и хорошего полицейского. Из тебя хороший не получится, а я даже под дулом пистолета не соглашусь угощать ее пончиками.

— "Хороший полицейски-злой полицейский" — полная херня, — ответил Иероним. — Но нам стоит начать попробовать расспросить ее по-хорошему.

Виктору не понравилось, какой акцент Чистильщик сделал на последнем слове. Первая ассоциация, появившаяся у Гадателя, была именно с Инквизицией и пытками, и от одной мысли о насилии над сидящей перед ними женщиной, ему стало дурно. Как бы сильно ему ни хотелось получить от Дэвиэны хоть крупицы информации.

Но Дэвиэна молчала.

— Дэвиэна, ведь уже понятно, что у Оливера ничего не получится, — Виктор закатил глаза. — Зачем же упрямиться?

— Ты недооцениваешь мистера Льюиса. И пока он сам не скажет, что провалился — я ничего не расскажу о том, что знаю. Даже если этот белый варвар подвергнет меня пыткам.

— Белый варвар, — Виктор не смог сдержать улыбки и посмотрел на Иеронима. Чистильщик был невозмутим. Он встал, повернулся к Виктору и замер, как если бы ждал распоряжений.

— Быть может, нам и правда стоит попробовать пытки? — тихо, но четко произнес он и, видимо приняв молчание Гадателя за согласие, направился к шкафу.

После того, как Виктор позволил ему занять диван в гостиной, Иероним сдал ключ от своего номера и перенес весь свой скудный багаж к Гадателю.