Иван Майский - Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)

• Название: Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)
• Автор: Иван Майский
• Издательство: Узбекистан
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Автор книги работал в посольстве СССР в Англии с 1925 по 1943 год, долгое время был послом в Великобритании. Бесценные свидетельства очевидца всей предвоенной и начала военной политической карусели. Особенно рекомендуется тем, кто искренне считает, что злой Сталин отказывался от союза с добрыми демократами, ради дружбы с нацистами.

Н.Стариков

---

Наш путь, занявший около часа, все время шел над долиной Нила. Картина была изумительная и, вероятно, единственная в своем роде. Я видел, как внизу, под нами, причудливо извивалась, точно исполинская змея, узкая лента воды. По обоим берегам реки, километров на 20–25 в каждую сторону, шла полоса ярко-зеленой растительности: поля, луга, нивы, сады, леса. А там дальше, за полосой зелени, справа и слева, до горизонта, лежала желтая мертвая пустыня. Не было никакой постепенности в переходе от царства жизни, создаваемого нильской водой, к царству смерти, создаваемому желтыми песками. Линия между ними была проведена резко, грубо, точно по линейке.

Тем временем наш самолет вступил в район дельты Нила. Река внизу разбилась на множество рукавов и протоков, появился целый архипелаг больших и малых островов, зеленое царство пошло далеко внутрь, до горизонта, желтая пустыня отступила и исчезла из глаз. Это была победа жизни над смертью. И на душе становилось как-то радостней и веселей…

На аэродроме в Александрии нас встречал личный адъютант Наххас-паши по имени Азис-Абеб. Это был высокий, отлично сложенный египтянин в красной феске и в сверкающей позументами форме военного образца. Он прекрасно говорил по-английски и по-французски и блистал светским лоском и любезным обращением. Азис-Абеб сразу же сдал H.M.Харламова на попечение египетских моряков, а меня прямо с аэродрома повез к премьер-министру.

Резиденция Наххас-паши помещалась в роскошной гостинице, стоявшей на самом берегу моря. Меня ввели в большую комнату, служившую премьеру приемной. Спустя мгновение в нее не то вбежал, не то вкатился сам Наххас-паша. Он приветствовал меня, как старого друга, и рассыпался в самых изысканных, комплиментах по адресу СССР, Красной Армии, Советского правительства и меня лично. Когда эта неизбежная часть восточного церемониала была закончена, я спросил Наххас-пашу:

— Вы получили мое ответное письмо?

— Да, получил, — ответил мой собеседник, — но только три дня назад.

— Как три дня назад? — изумился я. — Мое письмо было послано вам месяц назад!

— Совершенно верно, — усмехнулся Наххас-паша, — но вы послали его через Лондон… Ну, а ведь вы знаете Нашат-пашу…

Наххас-паша не договорил, но по его жестам и выражению лица было ясно, что. он хочет сказать. Затем Наххас-паша хлопнул в ладоши, и из соседней комнаты выбежал его секретарь. Он что-то сказал тому на своем языке, и минуту спустя на столе появилась папка с какими-то документами.

— Вот взгляните, — обратился ко мне Наххас-паша.

Это были шифровки, которыми Лондон и Каир обменивались на протяжении последнего месяца. Все они были на французском языке, так что я мог свободно читать. Я с недоумением взглянул на своего собеседника и спросил:

— Разве ваша шифрованная переписка ведется на французском языке?

— Да, по-французски, — ответил Наххас-паша, — наш собственный язык для этих целей мало приспособлен.

Вот как!.. Я невольно вспомнил, что французский язык был заменен русским во внутренней переписке российского министерства иностранных дел только при Александре III.

Шифровки, показанные мне Наххас-пашой, разрешили загадку, над которой я тщетно ломал голову в Москве. Оказалось, что Нашат-паша, желая насолить своему премьеру, разыграл следующий трюк: А.А.Соболев переслал мое ответное письмо Нашат-паше 27 июля, т.е. сразу же после его получения из Москвы. На следующий день, 28 июля, Нашат-паша отправил в Каир телеграмму с сообщением о получении письма, но вместо того, чтобы передать по телеграфу точный текст письма, он ограничился очень кратким изложением его содержания, присовокупив в конце: «Текст письма следует». Не имея подлинника письма, Наххас-паша считал неудобным ставить вопрос на окончательное решение правительства. А между тем письмо из Лондона «следовало» крайне медленно и попало в руки Наххас-паши только 26 августа, т.е. почти через месяц после его отправки из Москвы.

— Выходит, таким образом, — заметил я, — что Нашат-паша послал вам мое письмо на волах.

— Вот именно, на волах! — расхохотался Наххас-паша.

Затем он продолжал:

— Но как только я получил текст вашего письма, я немедленно, в тот же день, 23 августа, ответил вам. Вот мой ответ.

И Наххас-паша протянул мне листок бумаги, который я быстро пробежал. В своем ответе египетский премьер с радостью констатировал «полное согласие между нашими двумя правительствами по вопросу об установлении нормальных дипломатических отношений между Египтом и СССР» и в конце письма заявлял, что «установление дипломатических отношений между нашими двумя странами… с этого момента должно считаться состоявшимся».

— Это копия моего письма, — пояснил Наххас-паша. — Оригинал отправлен три дня назад в Лондон воздушной почтой… Я не знал, что буду иметь удовольствие так скоро видеть вас в Египте… Иначе я задержал бы оригинал до вашего приезда… Прошу вас взять эту копию с собой.

Я выразил удовольствие по поводу счастливого окончания наших переговоров и спросил:

— С какого же числа мы будем считать дипломатические отношения между нашими странами установленными?

Наххас-паша на мгновение задумался и затем с живостью воскликнул:

— Будем считать их установленными с сегодняшнего дня — с 26 августа 1943 г.! Сегодня мы закончили с вами переговоры… К тому же сегодня у нас большой праздник, который чтут все мусульмане, — Рамадан…

Наххас-паша подбежал к открытому окну и, обращаясь ко мне, продолжал:

— Вот взгляните… Весь город расцвечен флагами… Все ходят по улицам веселые и довольные… Хорошая дата для начала отношений между нашими странами!

— Ну, что ж, — ответил я, — пусть 26 августа 1943 г. станет датой установления дипломатических отношений между СССР и Египтом. Надеюсь, наши потомки будут вспоминать эту дату с удовлетворением.

— Да, да, — воскликнул Наххас-паша. — Я не сомневаюсь в этом!

— Теперь, — заметил я, — у нас остается последняя, уже совсем маленькая задача: согласовать текст коммюнике для печати, которое оповестит народы наших стран о происшедшем событии.

Наххас-паша в знак согласия кивнул головой. Затем мы принялись за работу, и через десять минут перед нами на столе лежал текст коммюнике. Наххас-паша тут же отдал его для переписки машинисткам. Было установлено, что коммюнике будет опубликовано одновременно в Москве и Каире 7 сентября 1943 г.

Когда все было сделано, Наххас-паша вдруг воскликнул:

— А не следует ли нам отметить это счастливое событие?

— Прекрасная мысль! — откликнулся я.

Наххас-паша снова хлопнул в ладоши, и опять на сцене появился секретарь. Премьер обменялся с ним какими-то не понятными для меня словами. Спустя несколько минут приемная стала наполняться ближайшими сотрудниками Наххас-паши. Потом два официанта принесли на подносе бокалы и… бутылки с содовой водой!

— Извините меня, — кивнул Наххас-паша на бутылки, — я страдаю язвой желудка, и врачи категорически запретили мне употребление алкоголя…

Я вежливо пошутил:

— При хорошем деле содовая вода может быть не хуже шампанского.

Наххас-паша обрадовался и воскликнул:

— Вот именно!

Официанты разлили содовую воду по бокалам. Наххас-паша поднял тост:

— За счастливое будущее советско-египетских отношений!

Я поддержал его тост. Мы чокнулись и выпили бокалы до дна.

Хотя в бокалах не было ни капли алкоголя, Наххас-паша внезапно оживился, точно он выпил кавказский рог вина, вскочил с места, схватил меня за руку и воскликнул:

— Пойдемте, я покажу вам, как я тут живу!

Премьер повел меня по занимаемым им апартаментам, то и дело приговаривая:

— Вот здесь мой кабинет… Вот здесь моя гостиная… Вот здесь моя столовая…

Наххас-паша проводил меня до самой лестницы, крепко пожал мои руки и на прощанье пожелал всякого счастья и успеха…

Обедали мы с Харламовым в каком-то большом египетском ресторане. После обеда отправились на осмотр александрийской гавани. В наше распоряжение был предоставлен специальный катер. Английские и египетские моряки, сопровождавшие нас, давали необходимые пояснения. В течение двух часов мы знакомились с этим знаменитым портом, служившим морскими воротами в Египет на протяжении пяти тысяч лет — от фараона Джоссера до наших дней — и увидали здесь немало интересного, особенно для H.M.Харламова.

Во время осмотра порта мне вдруг пришла в голову тревожная мысль. Наххас-паша говорил, что три дня назад отправил оригинал своего ответа на мое письмо от 26 июля Нашат-паше в Лондон. Мне он передал лишь неподписанную копию его. А что, если Нашат-паша под разными предлогами начнет саботировать немедленную передачу мне оригинала письма? Я смогу пробыть в Лондоне всего несколько дней, и в течение этих немногих дней я должен довести вопрос об установлении советско-египетских отношений до конца! Коммюнике, согласованное между мной и Наххас-пашой, должно обязательно появиться 7 сентября! Нельзя допускать тут никаких несчастных случайностей! Что же делать?