Игорь Зимин - Царская работа. XIX – начало XX в.

• Название: Царская работа. XIX – начало XX в.
• Автор: Игорь Зимин
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02855-6

Автор представляет четвертую книгу из серии «Повседневная жизнь Российского императорского двора». В ней рассказывается о внешней стороне жизни царственных семей, о том, что предназначалось для посторонних взоров, – об интерьерах и рабочих кабинетах монархов, о придворных церемониалах, о личной охране императоров, а также о такой крайне любопытной теме, как императорская кухня.

---

В начале правления Николай II делал попытки привлекать друзей к обработке деловых бумаг. Так, великий князь Александр Михайлович, муж младшей сестры царя, прямо упоминает, как они все вместе после обеда занимались просмотром представленных Николаю II докладов103.

Со временем Николай II «втянулся» в работу. Да и жена, императрица Александра Федоровна, всячески поддерживала максималистские настроения в представлениях о границах самодержавной власти. Сама она имела личного секретаря.

Последнюю попытку Николая II завести себе личного секретаря можно датировать концом 1905 г. В тяжелой внутриполитической ситуации царь искал сильного человека, на которого бы он мог опереться в период революции. В октябре 1905 г. Николай II назначает на должность Дворцового коменданта генерала Д.Ф. Трепова, который вошел в российскую историю под прозвищем «генерал-патронов-не-жалеть». Именно он, генерал, на протяжении первой половины 1906 г. фактически выполнял секретарские обязанности при императоре.

Видимо, об этом сразу же стало известно не только ближайшему окружению императора, но и либеральной оппозиции. В газетах появляются карикатуры на Трепова и Николая II, в которых генерала называют «Треповым I».

И царю пришлось объясняться. Он пишет записку вдовствующей императрице-матери Марии Федоровне, в которой сообщает, что «Трепов для меня незаменимый, своего рода секретарь. Он опытен, умен и осторожен в советах. Я ему даю читать толстые записки от Витте и затем он мне их докладывает скоро и ясно. Это, конечно, секрет для всех!». Это весьма характерный документ. Тут и желание опереться на твердого человека, и нежелание читать «толстые записки» С.Ю. Витте, которому Николай II не доверял, и желание сохранить положение Трепова в секрете.

И.Е. Репин. Портрет П.А. Столыпина. 1910 г.

О роли генерала Трепова в системе управления империей в конце 1905 – начале 1906 г. писали многие современники. Жандармский генерал А.В. Герасимов отмечал, что Трепов, «постоянно соприкасаясь с царем, будучи посредником между ним и министрами… пользовался огромным влиянием и играл крупную политическую роль»104. О степени влияния Трепова свидетельствуют его постоянные доклады царю. За все время правления Николая II ни один Дворцовый комендант не встречался с царем так часто, как Д.Ф. Трепов. Как следует из дневниковых записей Николая II, в декабре 1905 г. царь заслушал 6 докладов Трепова, в январе 1906 г. – 5, в феврале – 8, в марте – 12. Это время было пиком политического влияния Дворцового коменданта Д.Ф. Трепова. Министр финансов В.Н. Коковцов упоминал, что Трепову «государь положительно доверяет, в нем можно иметь либо деятельного пособника, либо скрытого, но опасного противника… Трепов имеет бесспорное влияние на государя, и к его голосу государь прислушивается более, нежели к чьему-либо из всего дворцового окружения»105. Однако «звезда» генерала закатилась к лету 1906 г., когда на политическом небосводе Петербурга появился П.А. Столыпин, на которого Николай II и сделал ставку. В начале сентября 1906 г. генерал Д.Ф. Трепов «очень вовремя» для царя скоропостижно скончался.

Дворцовый комендант В.Н. Воейков

При Николае II аргументация «запрета на секретарей» была та же, что и во времена Александра III: секретарь мог прямо или опосредованно влиять на монарха, мог силой вещей сделаться необходимым. Кроме того, следует учитывать и личностные особенности Николая II. Он был очень «закрытым» человеком, не желавшим, чтобы его намерения и оценки становились известны кому-либо. К тому же и императрица Александра Федоровна, весьма ревниво относившаяся к самодержавным прерогативам мужа, не желала делить свое влияние на него с каким-то секретарем. Чиновники, окружавшие царя, также были едины в неприятии возможного секретариата. Дворцовый комендант В.Н. Воейков прямо указывал, что министр Императорского двора В.Б. Фредерике «поддерживал царя в этом решении, не желая вторжения постороннего лица между государем и его первым слугою»106.

По воспоминаниям лиц, входивших в «ближний круг», Николай II был до такой степени педантичен в исполнении своих обязанностей, что сам ставил печати на своп письма. Только при большой спешке Николай II поручал эту второстепенную обязанность своему камердинеру. При этом камердинер должен был представлять свою работу, чтобы царь мог убедиться в ее исполнении107. Впрочем, некоторые официальные документы и письма писались канцеляриями. Так, руководитель Собственной Е.И.В. Канцелярии А.С. Танеев составлял «рескрипты» сановникам. Министр двора – официальные письма членам царской семьи. Министр иностранных дел по должности ведал корреспонденцией с иностранными монархами и так далее108.

Церемониалы российского Императорского двора

Вся жизнь Российского Императорского двора была строго регламентирована. Этикет и прецедент определяли все нюансы повседневной жизни и поведения высшего света. При Императорском дворе в 1744 г. было создано специальное подразделение, отвечавшее за организацию и проведение придворных церемоний и торжеств, – Церемониальная часть. Примечательно, что это подразделение было создано формально при Коллегии иностранных дел. Только в 1796 г. эту структуру переподчинили Придворному ведомству.

И.Н. Крамской. Портрет П.И. Ливена. 1879 г.

Сфера ведения Церемониальной части была весьма обширна. Подразделение занималось устройством и наблюдением за порядком исполнения придворных церемоний, торжеств, балов, спектаклей, обедов и пр. Чиновники церемониальной части составляли, печатали, переводили на французский язык и рассылали церемониалы и «этикеты» придворных торжеств и празднеств; следили за соблюдением этикета при приеме и отпуске иностранных дипломатов, представляли их императору и императрице и членам императорской фамилии, приглашали особ дипломатического корпуса на придворные торжества и празднества; вели список налагаемых при Дворе трауров; разрабатывали возникавшие на практике вопросы о применении правил придворного этикета109.

Самыми заметными руководителями Церемониальной части Министерства Императорского двора в XIX в. были обер-церемониймейстеры кн. П.И. Ливен при Александре II (с 1866 по 1882 г.), кн. А.С. Долгорукий при Александре III (с 1883 по 1899 г.) и П.П. Корф при Николае II (с 1899 по 1917 г.).

М. Зичи. Церемониймейстер граф К.И. Пален. 1883 г.

Необходимость жестких правил придворного церемониала была совершенно очевидной для всех участников торжественных придворных мероприятий. Только такие правила придворных церемоний могли организовать толпу придворных в участников своеобразного придворного спектакля, в котором все роли заранее расписаны. «Режиссеры» Церемониальной части, используя, конечно, «зарубежный опыт», десятилетиями оттачивали все детали «придворных спектаклей». И надо сказать, что отточенность и торжественная пышность придворных церемоний вызывали восхищение. Особенно у «новичков».

Один из офицеров императорской яхты «Штандарт», бывший в Зимнем дворце в феврале 1913 г. на празднествах по случаю 300-летия Дома Романовых, вспоминал впоследствии: «Появились церемониймейстеры с элегантными тоненькими тросточками-жезлами и начали слегка постукивать ими о паркет – знак, чтобы публика говорила потише.

Александр III принимает поздравления от представителей азиатских народов во время коронационн ых торжеств. 1883 г.

Наконец подошло время выхода. Все заняли свои места. Церемониймейстеры застучали усиленней и даже раздраженно, успокаивая разговоры и наводя порядок… Это мягкое постукивание, такое гармоничное, деликатное, очень дискретное, не очень шумливое, но в то же время гулко раздававшееся в высоких сводах зала – казалось единственным, что было допустимо и возможно в таком высоком собрании лиц для того, чтобы все замолчали и приняли почтительный и достойный высочайшего выхода вид и облик. Это постукивание очень трудно объяснить и описать, но кто имел случай присутствовать и видеть это наведение порядка, эти последние минуты и секунды перед выходом – тот вспомнит и ясно представит себе, что я хочу сказать»110.

Тем не менее современники оставили множество рассуждений на тему пустоты придворных церемоний, которую отчетливо ощущали «старожилы» императорских дворцов. Пожалуй, самое яркое мнение на эту тему осталось в мемуарах фрейлины А.Ф. Тютчевой: «Придворная жизнь, по существу, жизнь условная, и этикет необходим для того, чтобы поддерживать ее престиж… Этикет создает атмосферу всеобщего уважения, когда каждый ценой свободы и удобств сохраняет свое достоинство»111; «Они редко совершают великие дела, зато превращают житейские мелочи в очень важные дела. Громадное значение и грандиозные размеры, которые принимают для них самые простые события в жизни, как обеды, прогулки или семейные встречи, требуют столько времени, столько внимания и сил, что их уже не хватает на более серьезные предметы.