Валерий Брюсов - Том 3. Стихотворения 1918-1924

• Название: Том 3. Стихотворения 1918-1924
• Автор: Валерий Брюсов
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 1973

Настоящее собрание сочинений В.Я. Брюсова — первое его собрание сочинений. Оно объединяет все наиболее значительное из литературного наследия Брюсова. Построено собрание сочинений по жанрово-хронологическому принципу.

Третий том составляют стихотворения 1917–1924 гг. (сборники: «Последние мечты», «В такие дни», «Миг», «Дали», «Меа» и поэтические произведения 1892–1924 гг., не вошедшие в авторские сборники.

http://ruslit.traumlibrary.net

---

Ночь 10/11 апреля 1915

Польша есть! В ответ Эдуарду Слонскому

Jeszcze Polska jest!

Edward Slonski

I

Да, Польша есть! Кто сомневаться может?
Она — жива, как в лучшие века.
Пусть ей грозила сильного рука,
Живой народ чья сила уничтожит?

И верь, наш брат! твой долгий искус про/кит!
Тройного рабства цепь была тяжка,
Но та Победа, что теперь близка,
Венца разбитого обломки сложит!

Не нам забыть, как ты, в тревожный час,
Когда враги, спеша, теснили нас,
Встал с нами рядом, с братом брат в отчизне!

И не скорби, что яростью войны
Поля изрыты, веси сожжены, —
Щедр урожай под солнцем новой жизни!

II

Да, Польша есть! Но все ж не потому,
Что приняла, как витязь, вызов ратный,
Что стойко билась, в распре необъятной,
Грозя врагу — славян и своему.

Но потому, что блещет беззакатный
Над нею день, гоня победно тьму;
Что слово «Польша», речью всем понятной,
Гласит так много сердцу и уму!

Ты есть — затем, что есть твои поэты,
Что жив твой дух, дух творческих начал,
Что ты хранишь свой вечный идеал,

Что ты во мгле упорно теплишь светы,
Что в музыке, сроднившей племена,
Ты — страстная, поющая струна!

22–23 мая 1915

Варшава

«Я прошел пути и перепутья…»

Я прошел пути и перепутья,
Мне искать безвестного наскучило.
Тщетно Жизнь, дряхлеющее чучело,
Вновь надела пестрые лоскутья.

Тщетно манит разными приманками
И в цветы наивно прячет удочки…
Я пою былую песнь на дудочке,
Я гуляю прежними полянками.

Хорошо без дум идти опушками,
В темень леса, в дебри не заглядывать…
Ах, весны довольно — сердце радовать!
Что мне тайны с хитрыми ловушками!

Правит путь по небу древний Гелиос,
О листву лучи как будто точатся…
Нет! мне петь, как в детстве, нынче хочется
Бабочек на дудке, на свирели — ос!

9 июня 1915

Завет Святослава

По знакомой дороге назад
Возвращались полки Святослава.
Потрясен был надменный Царьград,
Над героями реяла слава,
Близки были родимой земли
И равнины, и мощные реки…
Но в горах на пути залегли,
Поджидая, коварные греки.

И, шеломы врагов опознав,
По холмам и утесам соседним,
Так дружине сказал Святослав:
«Видно, день — биться боем последним!
Пусть враги нас порубят, побьют,
Пусть обратно добычу отымут, —
Но певцы про нас славу споют,
Ибо мертвые сраму не имут!»

И рубились они до конца,
Полегли до последнего в поле;
Не осталось в живых и певца,
Чтобы спеть о губительной доле.
Сгиб в траве Святослава скелет,
Вихрем выветрен, ливнями вымыт, —
Но поет ему славу поэт,
Ибо мертвые сраму не имут.

В наши грозные, тяжкие дни
Вспомним снова завет Святослава!
Как во тьме путевые огни,
Веку новому — прошлого слава!
Уступает народу народ
Города, и равнины, и реки, —
Только доблесть бессмертно живет,
Ибо храбрые славны вовеки!

Июль 1915

К стальным птицам

Я первые полеты славил
Пропеллером свистящих птиц,
Когда, впервые, Райт оставил
Железный рельс и бег направил
По воле, в поле без границ.

Пусть голос северного барда
Был слаб, но он гласил восторг
В честь мирового авангарда:
Того, кто грезу Леонардо
Осуществил и цепь расторг.

Казалось: мы у новой эры;
От уз плотских разрешены, —
Земли, воды и атмосферы
Владыки, до последней меры
В своих мечтах утолены!

Казалось; уничтожив грани
Племен, народов, государств,
Жить дружественностью начинаний
Мы будем, — вне вражды и брани,
Без прежних распрей и коварств.

И что же! меж царей лазури,
В свои владенья взявших твердь,
Нашлись, подсобниками фурий,
Опасней молний, хуже бури,
Те, что несут младенцам — смерть!

Не в честный бой под облаками
Они, спеша, стремят полет,
Но в полночь, тайными врагами,
Над женщинами, стариками
Свергают свой огонь с высот!

Затем ли (горькие вопросы!)
Порывы вихренных зыбей
Смиряли новые матросы,
Чтоб там шныряли «альбатросы»
И рой германских «голубей»?

1915

Зов старинный

Свет из небесных скважин
С лазури льется, нежен,
На степь и кровли хижин;
Миг — робко-осторожен
И с грустью чутко-дружен…

О! сколько тихой ласки
В речном далеком плеске!
Как тени сердцу близки!
В траве блестят полоски
На сонном темном спуске…

Дышу истомой странной,
Весь полн тоской смиренной,
Но где-то зов старинный,
Звон глухо-похоронный,
Звучит, как ропот струнный.

1915

Загробный призыв

Опять, опять я — близко, рядом!
Мои слова расслышь, узнай!
Тебя пугали в детстве адом,
Тебе сулили в смерти рай.

Не верь: мы — здесь! Погасло зренье,
Не бьется сердце, умер слух,
Но знаю, слышу приближенье
Твое, как духа слышит дух.

Твои мечты горят, как свечи
Во мгле; ищу невольно их;
Дышу тобой, в минуту встречи,
Как запахом цветов ночных.

Усилием последней воли
Качаю завес… видишь дрожь?
Мне страшно, жутко мне до боли,
Но нашей связи не тревожь!

Как под водой дышать нет силы,
Так в мире косном душно мне…
Но для тебя, мой брат, мой милый,
Я снова — здесь, я — в глубине!

1913

«Ты приходишь из страны безвестной…»

Ты приходишь из страны безвестной,
Чужеземец! я — в родном краю.
Молод — ты, я — стар, так разве честно
Оскорблять святыню древнюю мою?

Я служу Перуну. В храме темном
Провожу, как жрец, свои часы,
Мою бога, на лице огромном
Золотые чищу я усы.

Я считаю десять пятилетий
С дня, как мальчиком вошел сюда, —
Старцы, мужи, женщины и дети
Чтут мои согбенные года.

Славишь ты неведомого бога, —
Я не знаю, властен он иль слаб.
Но всю жизнь у этого порога
Я склонялся, как покорный раб.

Или был безумен я все годы?
Иль вся жизнь моя — обман и стыд?
Но Перун царит из рода в роды,
Как и ныне над страной царит.

Удались отсюда, странник юный,
Унеси свой заостренный крест, —
Я пребуду данником Перуна,
Бога наших, мне родимых, мест.

Пусть ты прав, и бог мой — бог неправый…
В дни, когда покинут все наш храм,
Я, воспев Перуну песню славы,
Лягу умирать к его стопам.

В альбом («Многое можно прощать…»)

Многое можно прощать,
Многое, но ведь не все же!
Мы пред врагом отступать
Будем постыдно… О, боже!

Мы пред врагом отступать
Будем теперь… Почему же?
— Брошена русская рать
Там, на полях, без оружий!

Брошена русская рать.
Пушки грохочут все реже,
Нечем на залп отвечать…
Иль то маневры в манеже?

Нечем на залп отвечать,
Голые руки… О, боже!
Многое можно прощать,
Многое, но ведь не все же!

1915

Все краски радуги

Все краски радуги — небесные цвета,
Все трепеты весны — земная красота,
Все чары помыслов — познанье и мечта, —

Вас, пламенно дрожа, я восприемлю снова,
Чтоб выразить ваш блеск, ищу упорно слова,
Вас прославлять и чтить душа всегда готова!

Земля! поэт — твой раб! земля! он — твой король!
Пади к его ногам! пасть пред тобой позволь!
Твой каждый образ — свят! пою восторг и боль!

Пусть радость высшая пройдет горнило муки,
Пусть через вопль и стон в аккорд сольются звуки,
Пусть миг свидания венчает дни разлуки!

Всe краски радуги — небесные цвета,
Все образы весны — земная красота,
Все чары помыслов — всё, всё прославь, Мечта!

1915