Пит Шоттон - Джон Леннон в моей жизни

• Название: Джон Леннон в моей жизни
• Автор: Пит Шоттон
• Жанр: Биографии и Мемуары

«До Баллады Джона и Йоко была баллада Джона, Пола, Джорджа и Ринго. А до нее была баллада Джона и Пита. Воспоминания Пита Шоттона об их детской дружбе удивительны, а через годы БИТЛЗ он ведет нас с завидной проницательностью. И спустя столько лет приятно узнать, что вне битловского круга у Джона был такой хороший товарищ, для которого он был просто Джоном Ленноном, Другом.»

Марк Лэпидос, продюсер «Битлфеста»

---

Со временем Джон со все большей неохотой покидал свое любимое канапе, телевизор и пластинки Дилана, чтобы уезжать на ночь в клубы. Возможно, отчасти это произошло оттого, что смыслом этих клубов прежде всего оставались танцы, а Джон, как уже ранее упоминалось, ненавидел это занятие. Поскольку и Джордж разделял его антипатию, мы с Терри Дораном нередко уезжали с Син и Пэтти за город на ночную прогулку. С Терри, очаровательным парнем, мы познакомились как с одним из ливерпульских собутыльников Брайана Эпстайна. Его неистовое чувство юмора и бескорыстная привязанность к БИТЛЗ, в конечном итоге помогли ему попасть в число самых верных друзей группы. И Терри, как и Син, Пэтти и я, очень любил танцевать. Что касается Морин, то ей редко требовался кавалер, ибо Ринго никогда не уставал от посещений клубов и часто танцевал всю ночь напролет.

И все же, иногда Джона можно еще было раскачать на посещение вечеринок, постоянно устраиваемых его знаменитыми приятелями. А Силла Блэк, старая подруга из Ливерпуля и единственная женщина в непрерывно растущей команде артистов Брайана Эпстайна, прекрасно организовала празднование 25-летнего юбилея Джона, которое достигло своего апогея во время беспрерывного потока заздравных песен, перемежаемых вылазками домой в передвижном коктейль-баре, устроенном в «Роллс-Ройсе» Джона. Брайан также постоянно организовывал щедрые вечеринки и пикники, хотя не все они предполагали присутствие БИТЛЗ. (Однажды Ринго и Морин решили нанести Брайану неожиданный визит — и неожиданно попали в чисто мужскую компанию, где участники танцевали и обнимались так, словно это было самым обычным занятием).

Из всех вечеринок, на которых я побывал с БИТЛЗ, наиболее точно отразился дух той эпохи на вечеринке, устроенной одним из любимых приятелей Брайана по шоу-бизнесу, Лайонелом Бартом, прекрасным молодым композитором, незадолго до этого поставившим четыре мюзикла, которые конкурировали между собой в театрах лондонского Вест-Энда. Он жил в роскошном особняке «Челсия», который увенчивали изящные башенки, и который стоил, по словам Барта, около 100.000 фунтов. Каждая комната — от загроможденной античностью гостиной до личного кинотеатра — несомненно, была отмечена печатью Разгульного Лондона, т. е. оригинальностью, жаждой наслаждений и огромным богатством. Один из его туалетов был не чем иным, как элегантным резным царским троном, поставленным на устланом богатыми коврами подиуме с несколькими ступенями, возвышавшими трон над ванной.

К вящему восхищению и восторгу Джона хозяин дома превратил свой дом в настоящий лабиринт с опускающимися дверьми, потайными лестницами, тайными выходами и полупрозрачными зеркалами (некоторые из которых занимали стратегическое положение на потолках спальных комнат, где обычно располагались миловидные гостьи хозяина). Бродя с Джоном по этому дому, мы постоянно натыкались на стены в местах, где всего мгновение назад виднелись комнаты и коридоры.

Что касается самой вечеринки, то на ней концентрация знаменитостей была самой большой из всех памятных мне случаев. Краем уха я услышал, как популярный диск-жокей Кенни Эверет жаловался Битлам, что Би-Би-Си «не дает ему развернуться». «С ними просто нужно драться, — сказал Джон. — И в конце концов ты сможешь их одолеть, если не дашь им прежде повалить себя.»

Тем временем «звезда» британского телевидения Лайонел Блэир демонстрировал женам БИТЛЗ свои знаменитые танцевальные номера. После этого, он показал никем у нас прежде не виденный фотоаппарат «Поларойд» и дал нам немного побаловаться этой удивительной новой игрушкой.

Как и всегда, при подобных сборищах позволительны были всевозможные экзотические штучки и к концу вечера некоторые знаменитости начинали заниматься довольно необычными делами. Однажды Бет по случайности забрела в одну из комнат для гостей, чтобы воспользоваться туалетом, а когда вышла назад, увидела двух голых мужчин, кувыркающихся в постели. Она попыталась незаметно выскользнуть из комнаты, и тут обнаружила, что дверь заперта. Но, к счастью, те два парня были слишком увлечены друг другом, и не заметили ее отчаянных и, в конечном итоге, успешных поисков ключа.

Одной из групп, с которой Джон продолжал часто видеться, были «Муди Блюз», жившие вместе неподалеку от Уэйбриджа. «Мудиз» регулярно устраивали открытые субботние «вечеринки на дому», где всегда были лучшие закуски, лучшая выпивка, лучшая «травка» и лучшие старлетки и модистки. Именно на одной из таких вечеринок я увидел впервые мини-юбку. Однако Джона больше всего привлекали сами «Мудиз», которые, несмотря на унылость своей музыки, были, наверное, самыми веселыми ребятами, встречавшимися нам с Джоном.

В типичном номере «Муди Блюз» их гитарист Денни Лэйн, сейчас больше известный как одно из «Крыльев» Пола МакКартни, выступал в роли крутого старого сержанта, а прочие участники группы — в роли взвода желторотых новобранцев. Каждый раз, когда Денни выкрикивал свои хриплые команды, они выполняли их так, словно ничего не поняли: шагали не в ногу, ставили подножки и маршировали прямо на стены. Как комедийные актеры, они обладали превосходным чувством ритма и неизменно доводили нас с Джоном до коликов в животе от смеха.

Если Джон был в хорошем настроении, он нередко брал в руки гитару и устраивал воодушевленные всеобщие песнопения. Впрочем, иногда мы довольствовались и глупыми играми в фанты и им подобными. Мне запомнился один типичный случай.

«Тук-тук», — сказал Джон.

«Кто там?» — хором ответили мы.

«Синайл.»

«Какой Синайл?»

«Повидай друга Найла за рекой», — выпалил он, вызвав смех и аплодисменты всех, знакомых с песней «Кинкз» «See My Friend Across The River» («Повидай моего друга за рекой») (игра слов. Первый ответ: «Senile» — имя, на слух воспринимается и как «повидай Найла» (See Nile). Второй ответ: изменение названия песни «Кинкз» с превращением «See My Friend» в близкое по звучанию «See Nile Friend» — прим. пер.).

Джон по-прежнему оставался мастером моментальных каламбуров, хотя, к сожалению, большая часть его «пенок» и «перлов» с тех пор забылась. Говоря бессмертными словами Доктора Уинстона О'Буги, «нужно было присутствовать при этом».

Другой группой, находиться с которой доставляло Джону особое удовольствие, были «The Monkees» («Обезьянки»). Это тем более иронично, если вы вспомните, что образ этой группы был бесстыдно скопирован (не кем иным, как американским телевидением) с ранних БИТЛЗ. А между тем, вне поля зрения журналистов и телекамер они были гораздо более склонными к фарсу в духе «A Hard Day's Night», чем сама Потрясающая Четверка.

Мы с Джоном обнаружили это в одну из субботних ночей во время их первого визита в Лондон, когда Джон импульсивно решил поехать к ним в отель на вечеринку. Особенно невменяемым «шизиком» оказался Микки Доленц.

Безумные коронки «Обезьянок» были настолько увлекательны, что только на рассвете я вдруг вспомнил, что должен вернуться на остров Хэйлинг, чтобы открыть свой магазин. Видя, что Джон еще слишком возбужден, чтобы ехать домой спать, Микки Доленц очень любезно предложил мне услуги своего шофера, дабы я смог заехать в Кенвуд за ключами и своей машиной.

Однако, когда мы выехали за город, этот водитель, видя возрастающую загруженность улиц машинами, едущими в Лондон, начал все больше беспокоиться приближением утреннего часа «пик». Как он объяснил, через два часа «Манкиз» должны быть в аэропорту. В итоге я попросил его высадить меня в Эшере, откуда я попытался доехать до Уэйбриджа автостопом. Но когда стало ясно, что никто в «биржевом поясе» не собирается тормознуть ради длинноволосого юнца в цветастой рубашке, я с радостью взял такси.

И только тут меня озарила страшная догадка, подтвердившаяся быстрым обследованием карманов, что предыдущим вечером я уехал с Джоном без ключей и денег вообще. Раздраженному этим водителю такси пришлось довольствоваться обещанием уплаты в будущем (и закладом моих дорогих часов) и высадить меня в Кенвуде, где передо мной предстали устрашающие изгороди из колючей проволоки, замки и сигнализация. Вдобавок, Синтии дома не оказалось. В конце концов я все же умудрился перепрыгнуть «на ту сторону» и взобраться на второй этаж к окну, которое оказалось приоткрытым. Дергаясь и извиваясь, я уже пролезал внутрь, как вдруг услышал шум подъехавшей машины Джона.

«Эй, Пит! Какого черта ты там делаешь? — крикнул Джон, покатываясь от созерцания моих ног, торчавших из его окна. — Ты пропустил самую интересную часть вечеринки!»

Однако, в 1966 году даже вечеринки становлись все более редкими, ибо Джон все более и более превращался в отшельника. Начальное трепетное волнение от славы осталось далеко позади, а сверкающая поп-сцена постепенно перестала его занимать. При всем этом, Джон продолжал оставаться страстным искателем новых направлений и новых воплощений. Саркастические строки о «человеке из ниоткуда, сидящем в своей ниоткудашней земле» фактически были адресованы не кому иному, как ему самому.