Сигизмунд Дичбалис - Зигзаги судьбы

• Название: Зигзаги судьбы
• Автор: Сигизмунд Дичбалис
• Издательство: Ин-т полит, и воен. анализа, Центр по изучению Русского Зарубежья
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-93349-024-5

18-го февраля 2011 года в госпитале, в Брисбене (Австралия) умер один из последних ветеранов Вооруженных Сил Комитета Освобождения Народов России, солдат разведдивизиона 1-й пехотной дивизии ВС КОНР, участник боёв на Одере и в Праге Сигизмунд Анатольевич Дичбалис (1922–2011). По его распоряжению, прах будет погребен в Санкт-Петербурге.

Сигизмунд Дичбалис (СД) оставил прекрасные воспоминания о своей невероятной жизни «Зигзаги судьбы».

Как вспоминал сам Сигизмунд Анатольевич, после событий в Праге командующий РОА, генерал Андрей Андреевич Власов сказал: кто уцелеет, пусть расскажет всю правду о Русском Освободительном Движении. Именно это Сигизмунд Анатольевич и делал всю свою жизнь.

Наверное, он был единственным бойцом РОА, который вел свой собственный сайт (http://roa2.narod.ru/), отвечая на вопросы посетителей о тех исторических событиях, очевидцем и участником которых ему довелось быть. Немало найдется людей, познакомившихся с ним через его «Гостевую книгу», которым он оказал подчас неоценимую помощь в сборе материалов по истории РОА.

---

Одеяла были не для теплоты, а для уединения! Стен-то у меня ещё не было! Со мной пришли двое парней, и, поздоровавшись с Трудой, они натянули верёвки и на них навешали одеяла. С трёх сторон стена одеяльная, а с севера — открытый морской пейзаж. Ну, просто прелесть и идиллия! Так оно и было, до двух часов ночи.

Откуда ни возьмись, налетел тропический шторм. Одеяла унесло ветром через улицу, прямо к банку, а Труда и я, схватив малютку, перебрались вниз в студию, и, пока жена кормила сына грудью, мне удалось устроить что-то вроде ложа прямо в помещении магазина.

А утром — вокруг тишина. Всё блестело, как бирюза. Мы забыли все происшествия и начали создавать на верхнем этаже хоть какие-то жилищные условия. Пришлось закрыть лавочку на пару дней, закупить материал и срочно достраивать недостроенное. Очень помогли мне друзья, работавшие в частной строительной фирме. Услышав от ребят из банка, как нашего сына чуть не унесло в море, они пришли после работы, человек десять, и к темноте у нас опять были три стены, но на этот раз ветроустойчивые! Даже удалось вставить рамы для двух окон и застеклить их. Вот вам и сказка на тему «Сто друзей»!

Сын вёл себя прилично, не загружая мать работой. Через короткое время, приведя всё в относительный порядок, накупив лоханок, ведёр, мыла и всяких пудр, Труда могла уже начать помогать мне в обслуживании клиентов. Я же усилил свою трудовую и предпринимательскую активность — надо было зарабатывать на троих! Заботясь только о сыне, жена и я жили настолько скромно, по-спартански, что привлекли внимание заведующего банком. Он объяснил нам, как можно заложить наш дом и моё дело, получить кредиты в банке и использовать их для расширения бизнеса. Всё было понятно, но опасно.

У меня в то время появились какие-то боли в животе. Врачи не могли определить причину. Меня пригласили участвовать как фотографа в одной из экспедиций новогвинейской компании «Голд энд Петролеум». Сперва на пароходе, потом на огромных каноэ с подвесными моторами и, под конец, пешком добралась экспедиционная группа через непроходимые болота и тропический лес с его зарослями и лианами аж до самой границы с голландской частью Новой Гвинеи.

Сертификат Нью-Йоркского института фотографии, выданный мне как профессиональному фотографу в 1954 г.

На последнем этапе нас окружили местные туземцы с определённым намерением — пресечь наш путь в их владения.

Так как Австралийский мандат ещё не имел силы в этих отдалённых местах, нам можно было надеяться только на наши собственные силы. Мы предприняли свои меры для внушения туземцам уважения к нам. Почти все наши двадцатилитровые канистры из-под бензина были пустыми, и мы решили использовать их для демонстрации силы нашего огнестрельного оружия. Наполнив канистры водой до самой шейки, выстроили мы их на разных дистанциях и открыли по ним прицельный огонь. Так как вода не сжимается, то, по законам физики, пуля разрывает ёмкость, наполненную доверху, с очень большим эффектом. Туземцы были под большим впечатлением от этих взрывов. Приняв наши подарки, такие как ножи, табак и бусы, они ушли восвояси, оставив нас с чувством, что нам бояться нечего. Да, как бы не так!

Под вечер после дневной жары градусов в 30 начинает холодать — хоть и относительно, но чувствительно. Перед сном нам надо было собрать развешенное утром для просушки бельё и одежду.

Наше разочарование в честности туземцев не имело границ, когда мы увидели, что во время показа нашей мощи аборигены украли (а может, просто одолжили) не только всю нашу вывешенную одежду, но даже и верёвку, на которой она висела!

Здесь, конечно, невозможно передать приличными выражениями нашу тогдашнюю реакцию на это воровство. Скажу только — атмосфера вокруг нас стала просто раскалённой!

Началось сверление скважин. Геологические разведки уводили геологов (и меня с ними), на несколько дней от лагеря. Помню, как однажды пришлось мне и моему туземцу-носильщику переночевать под открытым небом. Темнело в тропиках рано и сразу. Мы выбрали огромное дерево с корнями, начинавшимися над поверхностью земли на высоте двух метров и образовывавшими как бы стенки вокруг ствола. На ночь мы улеглись, съёжившись от прохлады, за такой стенкой из корней. Под утро нас разбудило движение лиственного настила многолетней давности под нами. Землетрясение?! (Они были частым явлением в Новой Гвинее).

Но нет, это было не землетрясение!.. Огромный удав чёрно-зелёного окраса и толщиной с бутылку, а то и толще, выползал из-под нас, не выдержав веса наших тел. Нас как бы парализовало! (Наш дух с перепуга был уже вне досягаемости!) Мы остались сидеть неподвижно и только смотрели вслед уползающей огромной змее — не ядовитой, но укус которой из-за накопления всяких бацилл в пасти всегда грозит заражением крови.

Ни золота, ни нефти я не успел найти. Меня сковала боль в животе.

Подозревая аппендицит, начальник экспедиции отослал меня назад «к цивилизации». Был вызван самолёт, но из-за отсутствия посадочной площадки в нашем районе приземлиться он мог только в последнем патрульном пункте, а до него было более ста километров. Было снаряжено маленькое каноэ, мне дали туземца-попутчика, и мы, усевшись поудобнее, поплыли вниз по течению, обходя упавшие стволы деревьев, огромные камни и водовороты. Течение было около десяти километров в час, и к ночи доплыли мы до места, где должна была быть тропа, ведущая к патрульному посту. Беда была в том, что тропы, как таковой, не видно было. Было время половодья, и пространство шириной примерно в 5–6 км было превращено разлившейся рекой (а это была одна из главных рек Новой Гвинеи — Сепик) в болото глубиной до двух метров. Для того чтобы избежать встречи с крокодилами, а их там было хоть отбавляй, патруль-офицер распорядился соорудить что-то вроде длинной плавучей дороги из брёвен, связанных одно с другим. В сырости и под дождём это хитрое изобретение обросло слизью и стало труднопроходимым даже днём. Но ждать было нельзя, чуть свет самолёт должен был прилететь за мной. Да и как ночевать в болоте с крокодилами?!

От прыжков с бревна на бревно и постоянного погружения по пояс в воду боль у меня в животе дошла до степени уже совершенно невыносимой. Но остались лишь пара километров, и начинало светлеть. Стиснув зубы, запрыгал я дальше по брёвнам. И вдруг! После очередного моего промаха и погружения в воду боль исчезла.

Вспотев от натуги, выбрался я на высокий берег реки и увидел уже ждавший меня двухмоторный самолет «Сессна». Дойдя до поста, я был окружён людьми, ожидавшими увидеть полупокойника, а тут он улыбается, шутит и на боль не жалуется. Я рассказал, всё как было. Покачав головой, доктор, который прилетел с самолётом по настоянию моей супруги (она получила по радио известие, что дела мои плохи), сказал, что если мне придется за все платить, так уж будет лучше, если я использую эту возможность и полечу в Маданг повидать жену и ребёнка. Так я и сделал!

Так выглядел тот дом в Маданге

Такими мы с Трудой были в молодости

А такими мы с Трудой были в «среднем возрасте»

Я — отец! Сын — физкультурник!

Это те самые туземцы, которые нас обокрали!

В самолёте мне стало плохо. Когда приземлились на аэродроме в Маданге, меня уже ждала вызванная по радио «скорая помощь» (Это был старый американский джип с прицепом и матрацем). Не помню, как я прибыл в госпиталь. Главный врач (а там был только он один, с помощником-студентом на практике) поставил диагноз: «Лопнула слепая кишка». Врач был венгром, без права практики в Австралии, но допущен как медик для работы в захолустье Новой Гвинеи.

Сказав Труде, что положение моё почти что безвыходное, но попытаться спасти меня не будет противозаконным ни морально, ни юридически, он предложил моей жене подписать какую- то бумагу, которая освобождала его от каких-либо претензий в случае неудачи. Я был под его ножом на кухонном столе «госпиталя» через минуту, и мои внутренности перемывались в эмалированной миске с чуть заржавевшим дном. Жаль мне, но я не могу рассказать вам, как шла операция.

На моем лице лежал ком ваты с хлороформом. Я узнал лишь после операции, что хирург и его помощник-студент заключили пари — выживу я или нет! Врач надеялся, что да, а студент, проигравший в результате ящик пива хирургу, был уверен, что нет! Несколько раз встречал я этого студента, теперь уже тоже хирурга, в Брисбене. Никак не мог он «простить» мне его проигрыш. «Видишь ли, — рассказывал он мне, — ты же был в безнадёжном состоянии!» Ну, так что же? Дуракам счастье!

Надо сказать, что период с 1956 до 1961 года был для меня очень непростым. Мне пришлось пережить три операции, месяцами трястись от тропической малярии, и в конце 1960 года я чуть ли не «загнулся» окончательно.