Журнал «Если» - «Если», 2001 № 09

• Название: «Если», 2001 № 09
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство ЛК пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: ISSN0136-0140

Андрей САЛОМАТОВ. В БУДУЩЕМ ГОДУ Я СТАНУ ЛУЧШЕ

Смутные желании гонят героя из одного мира в другой. И каждый оказывается забористее предыдущего.

Павел АМНУЭЛЬ. ПО ДЕЛАМ ЕГО…

Увеселительная прогулка окончилась дикой и необъяснимой гибелью одного из приятелей. Кто виноват? Детектив превращается в фантастику.

М. Шейн БЕЛЛ. ДЕБЕТОВОЕ САЛЬДО

Укладываясь в спячку на четыреста лет, подумайте, все ли вы предусмотрели.

Виктор КОМАРОВ. НЕУДАЧНИК

Последний рассказ известного фантаста и популяризатора науки.

Терри БИССОН. МАКИ

Премия «Небьюла» нынешнего года.

Олег ОВЧИННИКОВ. БОЛЬ

Как часто, сопереживая близким, мы готовы взять на себя их боль…

Роберт РИД. СЛИШКОМ МНОГО ДЖОЭЛОВ

Людям мало чужих жен и денег. Им и жизнь надо прожить — чужую.

ВИДЕОДРОМ

Электроник по-американски… Франкенштейны, Кинг Конги, мумии так любят возвращаться… Неизвестный пан Станислав…

Евгений ХАРИТОНОВ. ГРУСТНЫЙ ВЗГЛЯД ВЕСЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА

И нашей литературе есть два прозаика с одним именем и фамилией.

Дмитрий ВОЛОДИХИН. ЗАБЫТЫЙ ДОМ И ШУМНЫЙ ПЕРЕКРЕСТОК

«Семья — ячейка общества»… Писатели, оказывается, другого мнения.

РЕЦЕНЗИИ

Рецензенты, к бою!

КУРСОР

Премии вручают не только в Канзасе, но и в Сибири.

Сергей НЕКРАСОВ. В УЕЗДНОМ ГОРОДЕ N

Московский критик анализирует социальную «Муть».

КОНСИЛИУМ

Может ли фантаст писать реалистическую прозу? А реалист — фантастику?

ПЕРСОНАЛИИ

Авторы о себе и критики об авторах.

---

— Я помню. Ну и что она?

— ОН начал ходить мимо их дома, Номер вроде… не знаю… Восемьдесят с чем-то. ОН явился из своего мира с мешком брильянтов и купил себе новый «мерседес», и приехал к ним, и пригласил маму Марка…

— А его родители?..

— Ну да. Они все еще женаты! — Мальчик зол и вот-вот расплачется. Я очень давно не видел его таким. — А теперь она ушла из дома. И даже говорит о том, что отправится с этим долбанным подонком в его…

— Не выражайся! — одергиваю я его.

Он смотрит сквозь меня и договаривает:

— … в его долбанный мир. Хочет навсегда бросить нашу Землю.

— Твоя мать никуда не отправится, — говорю я ему.

Наконец, собравшись с силами, я иду к двери в спальню и приказываю оставаться на месте мальчику, который даже не встал.

Дверь спальни закрыта, но не заперта.

Я слышу негромкий голос Полины, потом он умолкает. Но она не старается ничего от меня скрыть. Она даже словно не заметила, как я вошел. Сидит, прислонившись к горе подушек, рядом коробка бумажных носовых платков, а в свободной руке комкает промокший квадратик папиросной бумаги. Голова у нее наклонена набок. Она слушает голос, который я начинаю различать, когда подхожу к кровати. В последний момент она взглядывает на меня, мокрые ресницы моргают, и она печально смотрит мне прямо в глаза.

Не знаю, что я сейчас сделаю.

В такие моменты легко поверить, что в почти бесконечном клубке вселенных я сделаю практически все, что только можно вообразить. Но, стоя тут, находясь в этой жизни, которая ощущается как моя собственная и единственная жизнь, наилучшим мне представляется взять трубку из ее руки, прижать к уху и сказать спокойным ровным голосом:

— Привет, Джоэл. Это Росс Келайн.

Женский голос:

— Привет, Росс.

— Бекки? — выпаливаю я.

— Может, мы поболтаем потом? — шипит она. — А пока почему бы тебе не вернуть трубку моей сестре? Могу я попросить тебя о таком одолжении, Росс?

Я мгновенно подчиняюсь.

И, одернув меня взглядом, Полина объясняет, прикрывая трубку ладонью:

— Сто Шестнадцатый женился на моей сестре. — Его Бекки умерла в прошлом году от рака груди. Я хотела предостеречь ее, сказать, чтобы она завтра же прошла обследование. Только и всего, Росс. Только и всего.

Наш Джоэл женат пятнадцать лет. Миссис Монтгомери была здешней девушкой с честолюбивыми мечтами, и брак с самым богатым холостяком города явился осуществлением одной такой мечты. Теперь она живет в Нью-Йорке и Париже, а домой наезжает редко, оставаясь почти невидимой. Развод был бы слишком громким и грязным. И наша золотая парочка ограничилась открытым браком. Джоэл может встречаться, с кем захочет, а миссис Монтгомери посвятила себя политическим кампаниям и высокой моде. Все, кто могут что-то знать, утверждают, что Монтгомери отлично ладят друг с другом, особенно, когда их разделяет океан.

Детей у них нет, что позволяет нашим консервативным согражданам мириться с такой ситуацией.

Нашего Джоэла должно быть устраивает жизнь замаскированного плейбоя.

«Он противоестественный муж, — как-то сказала мне Полина, объясняя, почему мне повезло, убеждая в этом не то меня, не то себя. — Он жутко отвлеченный и полон собой. За умом и обаянием нет почти ничего».

Я не удержался и спросил: «Ум, обаяние и деньги, так чего еще надо?»

А она бросила на меня уничтожающий взгляд и сказала подчеркнуто: «Милый, жаль, что ты сейчас себя не видишь».

Два дня спустя местный рыбак выловил труп.

Он еще не успел окостенеть, но прежде, чем попал к судебному медику, Марк Эшер Старший был арестован за убийство Джоэла Номер Восемьдесят Восемь. Новость становится известной к концу дня, и тому, что до этих пор было тщательно разыгранным публичным спектаклем, приходит конец. И забвение. А взамен пресс-конференций и искусной рекламы воцаряется хаос атакующих репортеров и бешено снимающих камер. Через день-другой в местном мотеле не остается ни единого свободного номера, а бедненькие лимузины больше уже не могут раскатывать по нашим улицам, забитым автобусами и фургонами с телевизионными антеннами и эмблемами «Свежайших новостей».

Ничего другого и ожидать было нельзя, утверждают некоторые. Что-то неизбежно должно пойти наперекосяк, и наш Джоэл был обязан с самого начала это предвидеть. Более того, достаточно подозрительный человек мог бы заявить, что все это только часть какого-то большого плана: новизна скопления пары сотен миллиардеров в одном месте уже начинала приедаться, а потому нам понадобился труп и человеческие страсти, чтобы обеспечить этому дурацкому фестивалю новый и длительный интерес.

Я подозрительный человек, но только в том, что непосредственно меня касается.

— Так сколько же этих типов тебе названивают? — в конце концов я спрашиваю Полину. И добавляю, прежде чем она успевает ответить: — Бьюсь об заклад, они звонят тебе на работу. Когда знают, что меня поблизости нет.

— Вот именно, — соглашается она, а потом пожимает плечами: — Ну, может, полдюжины. Моя ассистентка принимает все за меня. Телефонные звонки. Электронную почту. Простую почту. Ну, все.

Меня это ободряет, но недостаточно.

— Чего им от тебя нужно? — настаиваю я. — Кроме, конечно, того Джоэла, который предупредил тебя насчет Бекки.

— Сегодня об этом же звонил еще один, — отвечает Полина. — Двести Шестидесятый, по-моему.

— Он тоже был на ней женат?

— Нет. Эта Бекки некоторое время работала у него и умерла, и он подумал, что надо бы… ну, ты понимаешь… чтобы наша Бекки постаралась избежать этого.

— Да, добрый поступок, — соглашаюсь я.

Она кивает и скрещивает руки на груди.

Я сижу рядом с ней на диване. Леосегодня ночует у приятеля. В доме только мы. Но наилучшее, что я извлекаю из ситуации, ограничивается моим покашливанием, после чего я спрашиваю:

— А сколько из них женаты на тебе?

— Сколько — из кого? Из Джоэлов, которые звонят?

— Из них всех, — повторяю я. — У тебя много друзей и сотрудников. Сейчас ведь ни о чем другом не говорят. И кто-то наверняка что-то сказал.

— Вроде бы несколько.

— Женились на тебе, — заканчиваю я. Просто, чтобы напомнить, о чем мы говорим.

— На той, которая похожа на меня.

— Как, по-твоему, это случилось? Меня не было, чтобы завоевать твое сердце, или ты просто предпочла его мне?

Она бросает убийственный взгляд, а потом говорит:

— Все так, как есть, ясно? В школе я была с ним, а потом — с тобой. Потом короткое время встречалась с ним. Потом вернулась к тебе. И вышла за тебя. Так? Ты помнишь эту историю?

— Нет никакой причины, чтобы…

— Молчи! — прикрикивает она. А потом говорит: — Ты вспомни. Мы в доме моих родителей. Они в гостях на весь вечер, и мы дали себе волю, забыли про здравый смысл.

— Я помню.

— И в тот раз мы не попались.

— Я помню.

— Ни в каком смысле. Включая и физиологию.

Тут она откидывается на спинку и смотрит на меня, пока до меня не доходит.

— А с ним ты забеременела, так?

— Я не беременела! — рявкает она.

— Я знаю. Та, что похожа на тебя.

Полина предоставляет мне поджариваться долгую минуту, потом говорит:

— Большинство Джоэлов… тех, кто вспоминал про меня… они хотят знать, как сложилась моя судьба. Хотят рассказать мне про детей, которых я никогда не увижу. И тому подобную чушь. Тот первый, который звонил… Джоэл Девять? Он развелся с… надо полагать, она — Полина Девять. У них две дочери. И старшая заканчивает Стэнфорд с отличием. Что для него, видимо, значит очень много.

— Не знаю, что сказать.

— Джоэл Девятый — это действительно заноза, — признается она. — Он словно бы думает, что я не устою, и он каким-то образом сможет выкрутиться, поскольку напортачил в той, другой вселенной.

Теперь я знаю, что сказать, но только глотаю ртом воздух.

Полина высказывается за меня. Качает головой, смотрит в пол и говорит:

— Это для всех тяжело, а не только для тебя, Росс. Нет, не только для тебя.

В следующий понедельник Стэн в конторе не появляется, и еще до второго перерыва на кофе все уже знают, почему. Его вторая молодая жена переселилась в отель всего в трех кварталах дальше по улице и будет жить там, пока ее дружок не заберет ее сквозь зеркало навстречу новой жизни в том мире, который, надо полагать, в его описании выглядит гораздо лучше нашего.

— Это тот Джоэл, которого она ублажала на приеме? — спрашивает кто-то.

Наш всезнайка покачивает головой, смеется и сообщает:

— Нет, это новенький. Триста с чем-то.

Джоэлы теперь буквально рекой текут из зеркала. Этот фестиваль уже не кажется увлекательно-оригинальным, не кажется он и просто абсурдным, нет, он достиг стадии непроходимой тупости. Ну сколько миллиардеров можно запихнуть в один не очень большой город? В какой точке на этом клочке земли скопление самовлюбленных типов достигнет уровня критической массы и ослепительная вспышка сожжет и умертвит все и вся?