Журнал «Если» - «Если», 2001 № 09

• Название: «Если», 2001 № 09
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательство ЛК пресс
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2001
• ISBN: ISSN0136-0140

Андрей САЛОМАТОВ. В БУДУЩЕМ ГОДУ Я СТАНУ ЛУЧШЕ

Смутные желании гонят героя из одного мира в другой. И каждый оказывается забористее предыдущего.

Павел АМНУЭЛЬ. ПО ДЕЛАМ ЕГО…

Увеселительная прогулка окончилась дикой и необъяснимой гибелью одного из приятелей. Кто виноват? Детектив превращается в фантастику.

М. Шейн БЕЛЛ. ДЕБЕТОВОЕ САЛЬДО

Укладываясь в спячку на четыреста лет, подумайте, все ли вы предусмотрели.

Виктор КОМАРОВ. НЕУДАЧНИК

Последний рассказ известного фантаста и популяризатора науки.

Терри БИССОН. МАКИ

Премия «Небьюла» нынешнего года.

Олег ОВЧИННИКОВ. БОЛЬ

Как часто, сопереживая близким, мы готовы взять на себя их боль…

Роберт РИД. СЛИШКОМ МНОГО ДЖОЭЛОВ

Людям мало чужих жен и денег. Им и жизнь надо прожить — чужую.

ВИДЕОДРОМ

Электроник по-американски… Франкенштейны, Кинг Конги, мумии так любят возвращаться… Неизвестный пан Станислав…

Евгений ХАРИТОНОВ. ГРУСТНЫЙ ВЗГЛЯД ВЕСЕЛОГО ЧЕЛОВЕКА

И нашей литературе есть два прозаика с одним именем и фамилией.

Дмитрий ВОЛОДИХИН. ЗАБЫТЫЙ ДОМ И ШУМНЫЙ ПЕРЕКРЕСТОК

«Семья — ячейка общества»… Писатели, оказывается, другого мнения.

РЕЦЕНЗИИ

Рецензенты, к бою!

КУРСОР

Премии вручают не только в Канзасе, но и в Сибири.

Сергей НЕКРАСОВ. В УЕЗДНОМ ГОРОДЕ N

Московский критик анализирует социальную «Муть».

КОНСИЛИУМ

Может ли фантаст писать реалистическую прозу? А реалист — фантастику?

ПЕРСОНАЛИИ

Авторы о себе и критики об авторах.

---

Которые в остальном практически идентичны.

Вот тут-то и зарыта собака.

Зеркало — не просто зеркало.

Если можно послать свет из одной вселенной в другую, то же можно сделать и с плотью, и с кровью. Необходим только сильнейший импульс энергии плюс несколько более сложная аппаратура. Зеркало действует и как проход, ну, словно пользуешься дверью. Делаешь большой шаг вперед, мгновение по коже бегут ледяные мурашки — и ты уже стоишь в комнате, очень похожей на твою.

То есть кроме мельчайших различий.

Я в постели. Полина обещает скоро присоединиться ко мне. Но гимнастика для нее святое, и, правду сказать, обычно я ничего против не имею. Сорок лет, а она все еще прижимает обе ладони к полу, длинные ноги почти не согнуты, и над всем возвышаются ее упругие, крепкие и практически голые ягодицы.

Однако сегодня я смотрю не на мою жену, а на экран телевизора. В местных новостях все еще пережевывается потрясающая сенсация: Джоэл Монтгомери — то, Джоэл Монтгомери — это. А на случай, если кто-то подзабыл, репортеры продолжают перечислять его активы. Свою первую акцию Джоэл купил еще подростком. Первую компанию приобрел еще до двадцати одного года, а неоспоримым миллиардером стал еще до тридцати лет. Первая акция, выпущенная Монтгомери, вступила в жизнь за два доллара. Теперь та же акция стоит столько же, сколько новый «лексус». Если бы я в самом начале купил десять акций, если бы следующие два десятка лет… словом, мы с Полиной могли бы купить практически любую островную страну по своему выбору, а затем предаться деспотической роскоши.

Соль в том, что это могло бы случиться.

И очень просто.

Я в школьной столовой ел что-то таинственное. Джоэл сел напротив меня без всякого приглашения. Он выдал мне свою особую улыбочку, потом спросил: «Ну как, Росс? Одолжишь мне небольшой капитал и дашь мне распорядиться им по-моему?»

Я мог бы ответить «нет» по сотне веских причин.

Но чтобы отказать ему, мне требовалось не больше одной. И я сказал напрямик: «Ты мне не слишком нравишься, и мы оба знаем причину. Так отчего бы тебе с этой минуты больше ко мне не лезть?»

Двадцать с лишним лет прошло, а я все еще помню свои слова. В миллионный раз не могу не спросить себя: «А что, если бы?..» И вздрагиваю, и мотаю головой, и, спасая свою душу, изучаю ягодицы жены.

— Единственное действующее зеркало в частном владении, — объясняет ведущий. — Мистер Монтгомери использует его, чтобы собирать в нашем прекрасном городе свои альтернативные «я». Это будет месяц замечательных событий, и он завершится фестивалем в честь его и их дня рождения.

— Прыщ самодовольный! — взрываюсь я. — Самовлюбленная сволочь!

Полина пристраивается рядом со мной, отбирает пульт и выключает телевизор. И находит нужным сказать мне:

— А это тебя очень злит.

Как будто я сам не знаю, что чувствую.

— Он сделал для нашего города колоссально много, — напоминает она.

Я не говорю того, что думаю. И даю тишине воцариться в спальне. Потом вполголоса ставлю Полину в известность:

— Я больше не хочу разговаривать о Джоэле Монтгомери.

Она встает и проверяет, заперта ли дверь, что теперь случается не так уж часто, а возвратившись к кровати, пристально смотрит на меня.

Ну, естественно, в конторе только и разговоров, что о фестивале и зеркалах. Наш самоназначенный всезнайка утверждает, что Джоэл уже забронировал все свободные номера в лучших отелях. Вот как он называет нашего соседа-миллиардера — Джоэл. Как, впрочем, и все. Это ведь город на Среднем Западе с четвертью миллиона жителей, и если вы местный и из обеспеченной семьи, то почти наверняка с ним знакомы. Учились в одной школе. Либо он в то или другое время ухаживал за вашей родной сестрой, двоюродной, а то и за вашей матерью. А может, вы были приглашены на благотворительный концерт, где под дружные аплодисменты ему преподнесли мемориальную дощечку орехового дерева. Джоэл пожал минимум четверть правых рук в городе и знал по имени множество людей.

Бесспорно, у него есть подход. Он такой любезный, светский и неотразимо обаятельный. Легко создает впечатление, что вы — его новый дорогой друг, пусть даже он только что прочитал ваше имя по бумажке. Не такая уж веская причина, чтобы человек вам нравился. Но если отбросить его деньги, влияние и местные корни, то можно увидеть главную причину, почему люди прямо-таки обожают нашего маленького Джоэла.

Черт, даже я научился принимать и уважать моего былого одноклассника. И хотя называл его самовлюбленным прыщом, но фестиваль расшевелил мое любопытство. Даже заинтересовал. Почти заинтриговал.

В обеденный перерыв я вместо ресторана ускользаю в клуб здоровья. Вместо жиров и соли, поглощаю двадцать минут кручения педалей и выжимания тяжестей. Все телевизоры в длинном зале передают программу новостей, тридцать — сорок изображений нашего Джоэла рассказывают о его планах. Ученые, занимающиеся подобными штучками, утверждают, что в пределах соприкосновения существует десять триллионов вселенных, чуть-чуть отличающихся от нашей. И в этих почти соприкасающихся вселенных зеркала — неизменно новейшая технология, безумно дорогая, сосредоточенная в руках немногих счастливцев. Из чего следует, что наш Джоэл намеревается отыскивать таких же Джоэлов, как он. Богатых. По прикидкам, визит нам нанесут тридцать — сорок, что не так уж и странно. И тут я словно вижу, как они торжественно проезжают по городу — каждый с заднего сиденья красного лимузина машет камерам и вопящим поклонникам… Выглядит это таким нелепым, и безобидным, и увлекательным, что, упражняя брюшной пресс, я начинаю смеяться, и меня охватывают слабость, и облегчение, и счастье.

Мое счастье длится десять минут.

Я одеваюсь после быстрого обжигающего душа, а в соседней кабинке болтают двое молодых ребят.

— Что бы ты сделал, будь у тебя такое? — спрашивает один своего дружка. И тут же отвечает на собственный вопрос: — Я бы поменялся местом с моим двойником. Он и глазом моргнуть не успел бы.

— Угу. А зачем?

— Попробовать его жизнь.

— Попробовать его жену?

— Да нет, я сказал… — и тут он хохочет. — Ага, я это самое и сказал. Каждую ночь я бы пробовал новую жену.

В школе Джоэл участвовал в кроссе. Я об этом не так уж часто думаю, но теперь ясно вспоминаю, как выглядели бегуны. Джоэлам, чтобы не путать, присвоят номера, как марафонцам. Наш Джоэл будет «номером первым». Остальным номера станут выдавать в порядке появления из зеркала. Как я слышал, все будет классно: номера сделают маленькими, вышитыми на квадратиках дорогой шерстяной материи, так, чтобы, пришитые к любому костюму, они выглядели элегантно.

Рост и сила сделали Полину звездой волейбольной команды. Наша школа устраивала ежегодный банкет для своих спортсменов, и я подумывал о том, чтобы пригласить ее быть моей дамой. Но Джоэл первым выскочил из ворот, и она сказала ему «да». Так что в конце концов я пригласил своего отца. Речь на банкете произносил удалившийся от дел владелец упаковочной фирмы, и он объяснял, сколько хорошего ему принесли занятия «атле-етикой» — добавляя лишнее «е», словно вкладывая в это слово весомость и фальшивую значимость. Я был футболистом в дублирующем составе, а изредка и в первом. И если не считать странной манеры произносить «атле-етика», я ничего больше об ораторе не помню. Зато помню, как я следил за Джоэлом и Полиной: он говорил без умолку, а она смеялась (слишком много — тем более, если слушала только из вежливости).

Домой я вернулся раньше жены.

Лео разбил лагерь перед телевизором и смотрел какой-то боевик, наверное, в тысячу первый раз. Он даже не взглянул на меня, но сказал напряженным голосом:

— Звонил один тип.

— Какой тип?

— Маме, — говорит он мне. — Минуты две назад.

И снова я задаю критический вопрос:

— Какой тип?

Теперь его глаза обнаруживают меня. Наш сын соединяет внешность матери с нервной тревожностью отца, хотя очень неплохо прячет и то, и другое. Ему скоро пятнадцать. Самый скверный возраст, особенно, если твоя жизнь дает много материала для сравнений. Вот о чем я постоянно себе напоминаю. Втайне.

Лео докладывает:

— Своего имени он не назвал.

— Так что же он сказал?

«Передай привет твоей мамочке от меня», — вот что он сказал. «Передай ей, что звонил Номер Девять».

Телефон больше не звонит. Обед, как обычно, все, как обычно, и не знай я эту семью, так решил бы, что это счастливая, хотя и тихая компашка.

В кровати за закрытой, но не запертой дверью можно без опаски признаться в очевидном.

— Я встревожен, — сообщаю я.

Полина говорит:

— А ты не тревожься.

Сразу же. Без запинки.

Но для меня это непросто. Как всегда. Я качаю головой и говорю: