Элли Каунди - Обрученные

• Название: Обрученные
• Автор: Элли Каунди
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-271-28359-8

Кассия всегда доверяла решениям Общества. Ведь оно заботится о своих гражданах и стремится обеспечить им продолжительную жизнь в комфорте и безопасности. Школа, профессия, дом, семья, увлечения, свободное время, романтические отношения — все под контролем системы, которая способна предсказать оптимальный выбор для каждого гражданина. В день своего семнадцатилетия на Банкете обручения Кассия узнает, что ее официальной парой должен стать ее друг детства Ксандер. Кассия счастлива, потому что убеждена, что Общество не может ошибаться и Ксандер будет для нее оптимальным выбором. Но неожиданно ее радость омрачается непредвиденным сбоем в работе системы. А вместе с ним приходят сомнения в справедливости жизни без свободы выбора.

---

— Привет, — говорит Кай, когда я подхожу ближе.

— Привет. — Я сажусь на траву рядом с ним. — Не знала, что и ты занялся восхождением.

— Мама решила, что это хороший выбор.

Думаю о том, как легко он называет «мамой» свою тетю Аиду. Как легко он вошел в нашу жизнь и стал точно таким, каким в нашем Кленовом городке нужно быть. Новеньким и не таким, как все, он был недолго.

Зная, что никогда раньше он ни в чем не был первым, говорю, не подумав:

— Ты нас всех обогнал сегодня.

Хотя это и так ясно.

— Да, — отвечает он. — Но это не удивительно. Я вырос в Отдаленных провинциях, и у меня есть опыт в таких походах.

Он говорит монотонно, будто читает вслух, но я замечаю, что его лицо блестит от пота, и то, как он, будто в изнеможении, вытянул перед собой ноги. Кай бежал, как и я, и, должно быть, быстро. Он что, был охотником в Отдаленных провинциях? Если нет, то от чего он здесь убегал? Разве ему и здесь есть от чего убегать?

И прежде чем я успеваю остановить себя, задаю вопрос, который задавать не следовало:

— Что случилось с твоей мамой?

Его глаза сверкнули удивленно. Он знает, что я имею в виду не Аиду, а я знаю, что еще никто не задавал ему такого вопроса. Не понимаю, что заставило меня сделать это. Может быть, смерть дедушки и стихи, прочитанные в лесу, обострили мои чувства. А может быть, мне хотелось отвлечь его внимание от меня, если он видел, как я читала в лесу стихотворение.

Мне следует извиниться, но я не делаю этого. И не потому, что мне хочется его обидеть. Потому что Кай хочет на него ответить, Я чувствую это.

Но я ошибаюсь.

— Ты не должна была задавать такой вопрос, — говорит Кай. Он не смотрит на меня, поэтому я вижу его только сбоку. Его профиль, его темные волосы, влажные от пота и от воды. Она капала с веток, сквозь которые он пробирался. От него пахнет лесом, и я поднимаю к лицу руки, чтобы ощутить тот же запах. Может быть, это плод моего воображения, но мне кажется, что мои пальцы пахнут чернилами и бумагой.

Кай прав. Мне не следовало спрашивать о его маме. Но вдруг он задает вопрос, которого он не должен был задавать:

— Кого ты потеряла?

— Что ты имеешь в виду?

— Я же вижу, — отвечает он просто. Теперь он смотрит на меня. Глаза у него синие.

Солнце немилосердно жжет мой затылок и макушку. Я закрываю глаза и откидываю назад голову, как раньше это сделал Кай. Теперь солнце жарит веки и переносицу.

Мы оба молчим. Я недолго сижу с закрытыми глазами, но, когда открываю их, солнце на мгновение ослепляет меня. И в тот же момент я сознаю, что хочу ответить Каю:

— На прошлой неделе умер мой дедушка.

— Это случилось неожиданно?

— Нет, — отвечаю я, но в некотором смысле это было так. Неожиданным было то, что дед сказал перед смертью. Но что он должен умереть, я знала. Он умер в восьмидесятый день своего рождения.

— Да, верно, — говорит Кай задумчиво, будто самому себе. — Люди здесь умирают в восьмидесятый день рождения.

— Да. А там, откуда ты приехал, разве не так? — Странно, что эти слова сорвались у меня с языка. Ведь только пару секунд назад он напомнил мне, что не надо спрашивать о его прошлом. Однако на этот раз он отвечает.

— До восьмидесяти там... труднее дожить, — говорит он.

Надеюсь, что изумление не отражается на моем лице. Значит, в разных местах люди умирают в разном возрасте?

Ветки хрустят под ногами участников восхождения. Инструктор появляется из кустов и фиксирует их имена по мере того, как они выбираются из леса на открытое пространство.

Я делаю движение, чтобы встать, и могу поклясться, что слышу, как медальон в моем кармане стукнулся о контейнер с таблетками. Кай оборачивается и смотрит на меня. Я стою не дыша. Мог ли он догадаться, что за слова пронеслись в моей голове, слова, которые я должна запомнить навсегда? Потому что я знаю, что больше не разверну тот листок бумаги. Я должна избавиться от него. Моя кожа жадно пьет свет и тепло солнечных лучей, но голова ясна, и я вдруг понимаю: этот звонкий щелчок я уже слышала раньше, там, в лесной чаще. И кто-то услышал его тоже.

И заметил меня.

Кай переводит дыхание, придвигается ближе.

— Я видел тебя, — говорит он голосом мягким и глубоким, как отдаленное журчание воды. Говорит так, чтобы никто не мог его услышать, кроме меня. — Там, в лесу.

После этих слов, впервые, он дотрагивается до меня. Его рука, быстрая и горячая, на моем плече. На одно мгновение.

— Ты должна быть осторожнее. Подобные вещи...

— Я знаю. — Мне хочется дотронуться до него. Тоже положить руку на его плечо. Но я не делаю этого. — Я это уничтожу.

Его лицо спокойно, но в голосе тревога:

— Ты сможешь сделать это так, чтобы никто не заметил?

— Думаю, что да.

— Я мог бы помочь тебе.

Произнося эти слова, он как бы случайно смотрит поверх моей головы на инструктора, и я осознаю то, чего не замечала до сих пор, потому что он умело скрывал это: Кай всегда поступает так, будто кто-то за ним наблюдает. И, несомненно, ведет ответное наблюдение.

— Как ты смог опередить меня на пути к вершине, — внезапно спрашиваю я, — если ты видел меня в лесу?

Кажется, мой вопрос удивляет Кая.

— Я бежал.

— Я тоже бежала, — говорю я.

— Должно быть, я бежал быстрее, — предполагает он, слегка поддразнивая меня, и тень улыбки пробегает по его лицу. Но он снова становится серьезным и повторяет настойчиво: — Так ты хочешь, чтобы я помог тебе?

— Нет, не надо. Я сама. — Только затем, чтобы он не счел меня идиоткой, которая рискует ради риска, я говорю больше, чем собиралась: — Дедушка дал мне это. Мне не стоило хранить это у себя так долго. Но... слова так хороши.

— Можешь запомнить их?

— Сейчас помню. — В конце концов, у меня сознание сортировщика. — Но знаю, что не смогу помнить их всегда.

— А хотела бы помнить их всегда?

Наверное, он считает меня дурочкой.

— Они так красивы, — повторяю я с запинкой.

Появляется инструктор. Большинство участников уже вышли из леса. Часть их подходит к Каю, часть — ко мне, и мы расходимся по вершине малого холма.

Все смотрят вниз, но видят разное. Кай и его группа, переговариваясь о чем-то, любуются куполом Сити-Холла. Инструктор смотрит на Большой холм. Та группа, которая идет со мной, старается разглядеть сверху столовую питомника и болтает о ланче, о возвращении в школу и о том, не опоздает ли поезд. Кто-то смеется, потому что аэропоезда всегда приходят вовремя.

Мне вдруг приходит в голову строка из другого стихотворения:

Здесь, на печальной высоте...

Не открывая глаз, я поворачиваю голову к солнцу и вижу сквозь сомкнутые веки красный свет. Солнце сильнее меня. Красное пламя прорывается сквозь тьму.

В моем мозгу, как недавно жуки в лесу, жужжат вопросы. «Что случилось с тобой в Отдаленных провинциях? За какие нарушения твоего отца ты получил статус "Отклонение от нормы"? Думаешь, я сумасшедшая, что непременно хочу сохранить стихи? Почему мне хочется снова и снова слышать твой голос?»

Ты ли должен был стать моей парой?

Позже я поняла, что тогда мне в голову не пришел самый важный вопрос: «Будешь ли ты хранить мою тайну?»

ГЛАВА 10

По некоторым признакам мне ясно, что в нашей округе что-то произошло. Люди молча стоят на остановке поезда; на их лицах отсутствующее выражение. Встречаясь с нами на перроне, они не отвечают на наши обычные приветствия. Маленький белый аэромобиль, на котором обычно передвигаются официальные лица, стоит на нашей улице около дома с голубыми ставнями. Около моего дома.

Сбегая с металлических ступеней платформы аэропоезда, я невольно ищу глазами новые признаки беспорядка. Тротуары не говорят мне ничего. Они чисты и белы, как всегда. Соседние, плотно закрытые дома говорят чуть больше: разыграется буря, и ее переждут за запертыми дверями.

За чистыми белыми занавесками наших окон я вижу движущихся людей. Взбегаю по ступеням крыльца и останавливаюсь в нерешительности перед дверью. Должна ли я постучать?

Приказываю себе стоять прямо и спокойно. Почему-то вижу перед собой синие глаза Кая, и мысли мои проясняются. Чтобы избежать опасности, важно правильно оценить ситуацию. «Это может быть что угодно. Они могут в каждом доме проверять систему распределения питания. Однажды это случилось в соседнем городке, я слышала об этом».

«Это может вообще не касаться меня».

А вдруг они рассказали моим родителям о том, что на микрокарте оказалось лицо Кая? Или узнали о том, что мне передал дедушка? У меня пока не было возможности уничтожить листок. Стихи лежат в моем кармане. А вдруг кто-нибудь, кроме Кая, видел, как я читала их в лесу? Может быть, та веточка хрустнула под ботинком инструктора?

«Если так, то это касается именно меня».

Я не знаю, что происходит с теми, кто нарушает правила, потому что обитатели городков их не нарушают. Время от времени происходят неприятные ситуации, вроде той, когда Брэм опаздывает в школу. Но это мелочи, маленькие ошибки. Не те серьезные ошибки, которые совершаются с определенной целью. Не нарушения.