Велиар Архипов - Эротические страницы из жизни Фролова

• Название: Эротические страницы из жизни Фролова
• Автор: Велиар Архипов
• Жанр: Эротика

---

‒ Сможем исправить? ‒ своим, хорошо натренированным "правильным" тоном спросил он его.

‒ Не попытаться исправить такую вещь, ‒ не только грех, но и преступление. Сделаем все, что только возможно. Даже если это невозможно. Даже за бесплатно.

"Что ты несешь, придурок? ‒ прочитал он в блистающих негодованием пятаках шефа. ‒ Кто тебя просит выпендриваться?"

Но вслух тот ничего такого, естественно, не выговорил. Оставил на потом.

‒ Хорошо, ‒ сказал, ‒ попытаемся забесплатно. Насколько это возможно.

И они приступили к обсуждению деталей.

"Забесплатно" вылилось в сумму, от которой титаники покрылись белыми пятнами, но, тем не менее, после некоторой торговли согласились, ‒ правда, с минимальным задатком. И даже выглядели очень довольными, с облегчением заполняя бланки договора и ничуть не сомневаясь, что уже через два часа пришлют их заверенными личной подписью директора.

Витька к канцелярии отношения не имел и с удовольствием откликнулся на предложение смыться в кафе напротив, ‒ до обеда оставалось всего около получаса. Там он сразу раскололся более подробной информацией, ‒ он был так возбужден, что мог бы выдать сейчас Виктору все секреты, какие только знал. Это действительно были суставы для промышленного робота, ‒ элемент небывало крупного заказа одной очень серьезной иностранной фирмы, над которым они работали совместно еще с двумя отечественными. Сустав придумал он, Витька, и чертежи делал он, а под шлифовку без его ведома (да и кто он такой, чтобы у него спрашиваться, ‒ уже с полгода авторами значились совсем другие люди) ‒ сунули своим шлифовальщикам, а те, естественно запороли уже практически готовые детали, в которые до них уже было вложено три месяца работы и сотня тысяч гривен. Витька, конечно, заранее знал, что эта работа ‒ не для них, и на чертежах написал, где должна осуществляться шлифовка, ‒ он ведь и нарисовал им этот сустав только тогда, когда увидел аппарат Виктора. Но копировальщица почему-то сыгнорировала эту запись. Естественно, не по собственной инициативе, но уволили сегодня утром именно ее. А вчера и на него, Витьку, начали бухгалтерскую простыню расписывать, ‒ оказалось вдруг, что автор "этой херни" на самом деле он, и именно он подсунул им технологическую туфту, поскольку ее шлифовка заведомо и принципиально невозможна; и именно он ‒ тот самый казачок, которого начальство пыталось выловить уже несколько месяцев, поражаясь небывалой осведомленности враждебной российской фирмы в их делах. В общем, в конторе всеобщий траур, директор рвет на себе лысину, срыв заказа для института практически катастрофический, да и не только для их института… Только сегодня утром директору пришло в голову обратить часть своего внимания на Витькину запись в исходных чертежах и согласиться на его бред.

‒ Как же ты такое отдал для каких-то иносранцев? ‒ изумился Виктор.

‒ А ты думаешь, что там кто-нибудь допрет? Я, честно говоря, поражаюсь, как это ты без моих пояснений допер. А там не допрут. Сто процентов. Они ведь не учат русский язык. Да даже если и учат, что с того? Чтобы до той заковылинки допереть, на нем думать надо. И даже этого недостаточно. Или нет? Вон, самолет Сухого уже сорок лет не могут расшифровать, хотя все чертежи уже на руках и русских конструкторов у них теперь, как грязи.

Ничего о самолете Сухого Виктор не знал. Но промолчал. Заковылинка и в самом деле была труднодоступна, ‒ по одним чертежам ее не прочитаешь, здесь чувство необходимо. И Фроловский аппарат. Недаром запороли, закономерно. И неизбежно запорят, если попробуют слепо копировать.

Между ними вдруг возникла какая-то странная душевная близость, как будто они оказались "стоящими на одной ноге", как выразился некогда один литературный классик устами своего персонажа.

Витька тоже это почувствовал, хотя и не мог знать, что значит для Виктора все, что хоть как-нибудь связано с идеей вечного зацепа. И к бару неожиданно побежал, ‒ принес две по сто коньяка.

‒ Давай за удачу.

Это можно было. Вполне. Еще в кабинете они поняли, что проблема решается. Сложно и хлопотно, но решается. И теперь оба находились в эйфории. Почему бы не поддать?

Но коньяк почему-то перенес их мысли совсем в другое пространство. Одновременно, без их согласия. И оба это сразу же почувствовали.

‒ Да, странно все произошло, ‒ первым нарушил молчание Витька. ‒ Я, знаешь, от ревности с ума схожу. И не подозревал, что такое со мною может быть…

Он помолчал, а затем каким-то обреченным голосом спросил:

‒ Ты… отнимешь ее… у меня?

‒ В каком смысле? ‒ насупился Виктор. Он сначала и не понял, свою Катьку он имеет в виду или свою идею зацепа.

‒ Ну, вообще. Во всех смыслах.

Черт-те что завертелось в голове у Виктора. Начинается…

‒ Почему тебе такое пришло в голову? ‒ ответил он вопросом на вопрос.

‒ Не знаю… Со мной всегда так. Все лучшее в моей жизни так или иначе в конце концов достается кому-то другому. Или само уходит, или кто-то присваивает.

‒ Я не присваиваю. К тому же… Формально я мог бы такой же вопрос задать тебе. Не задам, потому что не боюсь. Если бы боялся, не позволил бы такого…

Он жалобно усмехнулся.

‒ Не мне с тобой тягаться… в таких соревнованиях.

Он говорил совсем беззлобным, скорее обреченным тоном.

Все. Конец абзаца, ‒ тут же решил Виктор. ‒ Больше эта Катька и на пушечный выстрел к ним не приблизится.

‒ Ты предлагал ей такое? ‒ пошел он в наступление.

‒ Предлагал… ‒ опустил голову Витька.

‒ Тогда какие претензии?

Витька спохватился и почти бессвязно забормотал:

‒ Да нет. Нет никаких претензий. Наоборот. Если б не тот вечер, я бы так бы и остался… Только после этого всего и понял, что не могу без нее… обходиться. Как заново родился… в другую жизнь. Я, наоборот, благодарен… вам обоим. Мне Ирина… твоя… просто потрясающе… понравилась… или… не знаю даже, как сказать.

‒ Так ты кого ко мне ревнуешь?

‒ Ирину? ‒ изумился он. ‒ Что ты! Как ты можешь такое подумать? Это совсем другое. У меня и мысли такой к ней нет, даже самой маленькой. Я другое имел в виду. Она меня… как будто обновила, хотя осталась при этом совсем чужой, нет, не то, что чужой, как бы отдаленной, даже на мизер не моей… А я от нее совсем другой стал. Я ведь ‒ тряпка… был. А теперь… Вырос в собственных глазах. Такая уверенность в себе появилась, решимость… Она… силу дает, и еще ‒ какую-то душевную и телесную состоятельность, что ли. Я и не знал, что такое бывает. Не знаю, надолго ли, но я сильно изменился, благодаря ей… вам обоим благодаря.

‒ Ты ей тоже очень понравился, ‒ вдруг ляпнул Виктор. ‒ Во всех отношениях.

Витька вздрогнул от неожиданности и поднял удивленные глаза, не понимая, как должен реагировать.

И в этот момент к ним подошла Катька. Решительно, по-хозяйски села за столик. Ну да, "обед" же подошел. Ровно полдень.

‒ О чем разговор? Обо мне?

Вперила в Витьку подозрительный взгляд.

‒ Мы о работе, ‒ опередил того Виктор.

‒ Почему мне не сказал, что появишься? ‒ не обращая на него внимания, продолжила она наступление на Витьку.

‒ А я до сегодня и не знал, что появлюсь.

‒ Вечно ты наперед ничего не знаешь. А это что? ‒ кивнула она на пустые бокалы.

‒ Сделку обмываем.

‒ Какую еще сделку? ‒ чуть не свирепо насторожилась она, принимая, видимо, что-то на свой счет.

‒ Заказ на вашу фирму принесли. Вот, Виктор его работать будет. Солидный заказ.

Она уже поняла, что за столом никакой напряженности не наблюдается. Тут же успокоилась. Хотя, конечно, почувствовала, что без "выяснения отношений" не обошлось. Они все чувствуют, эти женщины…

Потянулась к нему и поцеловала в губы.

‒ Работодатель ты наш…

‒ Да, ‒ спохватился Витька, и, как бы что-то неожиданно вспомнив, обратился к Виктору, ‒ мы с Катей… приглашаем вас на наш вечер, в следующую субботу.

Катька остолбенела. У нее от удивления чуть челюсть не отвалилась. А Витька продолжил:

‒ Свадьбы мы не делаем, ‒ так, только близкие друзья соберутся… Придете?

‒ Ну, я поговорю с женой… ‒ сбился с панталыку и Виктор, ‒ конечно, наверное…

Домой после работы он шел, взбудораженный предварительным обследованием Витькиного "сустава" и теми остроумными решениями, какие он прочитал в его чертежах. На самом деле ничего страшного от чужой шлифовки не произошло, да и произойти не могло, ‒ вечный в идее зацеп на то и вечный, что даже глубокие зарезы только и потребуют, что настолько же глубже придется снять слой металла по всем остальным поверхностям до нужной конфигурации касаний. А запаса там было на сотни лет трения… С помощью его уникального шлифаппарата сделать это не представляло особой проблемы, хотя и времени придется затратить не менее недели, и перенастраивать колодки раз пятнадцать под разные проекции.