Велиар Архипов - Эротические страницы из жизни Фролова

• Название: Эротические страницы из жизни Фролова
• Автор: Велиар Архипов
• Жанр: Эротика

---

‒ Она не настоящая. Иллюзия, ‒ успокоил ее Виктор.

‒ Ты тоже ее видишь?

‒ Да.

‒ Такого с нами еще не было. Ты ее хочешь?

‒ Может быть. Я точно не знаю. Я хочу маму и тебя. А сегодня как-то по особенному и Светку захотел. Совсем по-особенному. Даже испугался. Она… как женщина… вообще ни на кого не похожа. Даже на тебя, хотя именно тебя я в ней и чувствую. Я… считал совокупление с нею таким, знаешь, жгуче-стыдным отцовским долгом… а тут вдруг почувствовал в ней женщину… которую я могу страстно хотеть… и, боюсь, что… Нет, знаешь, я сегодня очень четко понял, что на самом деле я по-настоящему хочу только вас троих. Как будто вы один человек, которого я по-настоящему люблю. А всех остальных как бы. Как бы хочу.

‒ Может и я всех этих чужих хочу "как бы", а? Слушай, а что будет, если я дам Сережке? Вроде как тебе, только совсем юному?

‒ Не знаю. Думаю, что не надо. А у тебя что, появляется такое желание?

‒ Нет. Боже упаси. Даже подумать почему-то страшно. Меня аж передергивает изнутри от такой мысли. Как вспомню твои муки тогда, со Светкой, первый раз… А если он вдруг… сильно захочет? Он ведь скоро поймет, что его сестра с тобой… любится.

Виктор глубоко вздохнул.

‒ Скажешь тогда мне. Что-то придумаем, чтобы без этого обошлось…

‒ Что она вышептывает?

‒ Зовет нас к себе. В свою семью.

‒ Пристала… Слушай, я совсем почему-то не запомнила в себе ее Валентина. Помню, как он в самом начале мою грудь осторожно облапывал, ‒ руки у него и в самом деле какие-то чудесные, как-то по-особенному ласковые. Знаю, что он тоже заходил в меня, а вспомнить, какой он, не могу. Может, он не вонял, как Мишка? Давай с ними двоими еще раз попробуем, а? Ты согласна? ‒ совершенно серьезно обратилась она к призраку. ‒ Господи, она сказала "да". Как настоящая.

‒ Не знаю. Боюсь, мы разрушим их семью. Не хочу. При всем, что с нами там случилось… я думаю, что то, что она придумала и создала, достойно какой-то степени уважения. Может, нам противно оттого, что не мы это создали, что там другая матка и все принадлежит ей, и запах ее, и разговоры, и манеры…

‒ А давай пригласим ее одну. Ты будешь трахать, а я смотреть. Интересно, ‒ что и как она умеет. Смотри, она снова согласна.

‒ Она тебя тоже хочет. Не исключено, что даже больше, чем меня.

‒ Нет. Я не смогу. Совсем не смогу. Это точно. Не потому, что именно она. Вообще. Не смогу я с женщиной.

‒ А как же с Катькой?

‒ Не знаю… Это совсем другое. Катька ‒ это Катька. Мы не лесбиянки. А с Флорой я и раздеваться не буду.

‒ Нет. Нам нужно сначала разобраться в себе. У меня ты не одна. У меня тебя трое, ‒ настоящая, прошлая и будущая. Да и Катька еще, на мою голову… тоже как бы моя…

‒ Ладно. Ты прав. Я согласна. Давай разбираться. А то уж очень далеко я зашла в своих фантазиях… О Господи!

‒ Что? ‒ испугался он ее внезапному вскрику.

‒ Флора.

‒ Что Флора?

‒ Ведь она же… она же и есть сексопатолог…

‒ Мам, пап, а вам не кажется, что нас охмуряют? ‒ спросила Светланка за завтраком.

Она и в самом деле проснулась раньше всех и согнала их с постели в ванную, потому что сами они точно проспали бы. А им ведь на работу. И завтрак роскошный организовала. Калорийный. Для восстановления растраченных сил.

‒ Кто и в чем охмуряет?

‒ Не знаю пока. Какая-то посторонняя сила. С этой моралью, нравственностью, обычаями… И вообще, с самоосознанием человека, даже в глобальном смысле. Не кажется?

‒ Философ. Откуда ты это взяла?

‒ Из себя. Из тебя. Из мамы. Но я и раньше об этом думала.

‒ Так. Ну и какие по этому поводу предварительные умозаключения?

‒ А например, такие. То, что мы с тобой любимся, это всего-навсего против обычаев. А на самом деле это абсолютно нормально. Мы же родные. Наоборот, ненормально, когда не любятся. Когда даже не обнимут. Не поцелуют. Не помогут разобраться в себе. Как в большинстве других семей. Будто чужие. Будто сами предлагают своих детей улице, ‒ мол, берите кто попало, воспитывайте наше дитя, а то нам как-то стыдно. Или не положено. И берут, кто попало. И воспитывают во все отверстия, как попало. "Ой, девчата, я пропала, меня любят, как попало", ‒ песенка такая есть.

‒ Обычай как раз такой, чтобы девушка до свадьбы нетронутой себя сохраняла.

‒ Ой не смешите. Это во-первых, я к этому еще вернусь. Есть и во-вторых. Вот так выскочи нетронутой, а потом жених оказывается совершенно неподходящим, например по поту. И всю жизнь мучайся и тайно под других подлезай. Или оставайся мамой-одиночкой.

‒ При чем здесь пот?

‒ Запах. Запах пота и сальных желез должен совпадать. Ну, не в смысле одинаковости, а в смысле совместимости. Как у нас троих. У всех разный, а всем одинаково приятный друг другу. Я видела, как ты ко мне принюхивался. И подмышками, и там, в моей яське. Я тебе приятна. Правда же?

‒ Правда.

‒ И не только запах. Многое другое тоже обязательно важно. Помимо влюбленности. Прежде, чем создавать семью, нужно проверять друг друга на совместимость.

Родители изумленно переглянулись между собой.

‒ Ладно. Теперь о "во-первых". Почти вытекает из "во-вторых". Но на самом деле это особенно самостоятельная линия. Интимная близость у людей не только для деторождения. Я теперь в этом уверена. У нее есть еще по крайней мере одна, не менее грандиозная функция. Соединять совместимых людей между собой. Не обязательно по двое. Наверное и группами. И разделять несовместимых. Природе зачем-то это нужно. Я пока не додумалась, зачем. Хотя кажется, что-то уже начинаю понимать. Ну все. Вам уже пора. Собирайтесь быстро, а то опоздаете на работу. Потом договорим. У нас впереди еще вся жизнь.

Мы все так думаем. Никогда не зная в точности, сколько ее на самом деле остается.

Примерно за полчаса до окончания рабочего дня Катька подозвала Виктора к телефону. Многозначительно и удивленно показала ему глазами, ‒ мол, очень интересненький звонок.

Он услышал почти детский девичий голос:

‒ Вы Виктор?

‒ Виктор. А вы?

‒ Как вы называете разъемы электропитания?

‒ Так и называю.

‒ Скажите так, как Косте. Я должна быть уверена, что это именно вы.

‒ Вот как… Ну, мамчики-папчики например.

‒ Он к вам больше не придет. Его убили. Из-за этого. О вас никто не знает. Только не ищите его. И спрячьте. И сохрани вас Бог.

И тут же послышались короткие гудки. Она прервала связь.

Гром среди ясного неба. Он так и чувствовал, что с этими световодами что-то нечисто.

‒ Балуется детвора, ‒ сказал он Катьке, проходя мимо ее стола. ‒ А как они меня спросили?

‒ Девчонка. Видно, совсем сопливая. Попросила Виктора позвать. Я спрашиваю: Фролова? А она: у вас и другие есть? Нет, говорю. Тогда, говорит, наверное, Фролова. Прикололи?

‒ Почти.

‒ Ну скажи.

‒ Да нет, я ничего не успел понять. Как у тебя дела?

‒ Все в порядке. Жду.

‒ Ждешь?

‒ Да. Момента. Привет передай. Пламенный.

‒ И ты тоже.

Она удивленно подняла брови и отрицательно покачала головой.

Пять световодов лежали в отдельной коробочке из-под тюбика алмазной пасты. Каждый был тщательно и очень бережно упакован. Он сам придумал способ их содержания для безопасной транспортировки. Теперь решил переупаковать. Для возможного длительного хранения.

‒ Пап, что это?

Сзади к нему неслышно подошла Светланка.

‒ Ничего. Заказ. Сейчас надо отвезти.

‒ Это брошки?

‒ Да. Что-то вроде этого.

‒ Какие красивые… Ты сам их делал?

‒ Почти.

‒ Ты получишь за них что-нибудь?

‒ Не сейчас. Может быть потом. Ладно, иди, не мешай. Помоги лучше маме.

Она послушно вышла из комнаты, услышав в его голосе что-то необычное, настороженное.

Плохо, очень плохо, что она это увидела, ‒ подумал он, когда по его коже вдруг рассыпались мурашки от какого-то тяжелого предчувствия. Он не знал, да и не мог знать, что еще придется вынести из-за этого левого приработка его дочери. Но он всегда чувствовал значимые события наперед, и верил своим предчувствиям больше, чем сознательным прикидам и расчетам.

Они и в самом деле похожи на брошки. Особенно последние три, самые крупные, почти в пять миллиметров диаметром. Красавцы. Их вполне могли носить на груди великосветские дамы. Если конечно задок оформить в соответствующую оправу. Из золота или платины.

Он уже не задумывался, для чего они предназначены. Светка все ему подсказала.

Все предыдущие были миниатюрными, вроде булавочной головки. И тоже требовали на задок оправу. Разрешение, конечно, значительно хуже, чем у последних, но и не слабенькое, на многие километры потянет…

Вот оно, значит, как.

И детский девичий голосок… Сколько ей лет, интересно? Совсем ребенок. Младше Светланки, наверное. Кто ее в это втянул? Костя со своим шефом? Или Гуляев? А может Гуляев и есть тот самый шеф? И зачем он сам втянулся в эту работу?