Филип Фармер - Гоблин осатаневший

• Название: Гоблин осатаневший
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• ISBN: 5-88132-352-1

Последняя книга "умеренно-порнографической" трилогии о лорде Грандрите.

---

Док показал Царндирлу одну из крохотных пластиковых полусфер. Пояснения немца подтвердили его былые догадки.

Металлический пультовый ящик и нашлепки на головах животных оказались усовершенствованной моделью собственных же изобретений Калибана, работу над которыми некогда прервало временное его помешательство, побочный эффект воздействия эликсира. Электронная начинка полусфер, соединенная через отверстия в черепе со всеми важными нервными центрами, транслировала на пульт визуальное изображение всего того, что находилось в поле зрения животного, а также позволяла управлять его поведением и эмоциями. Наиболее эффективной картинка оказывалась, естественно, в случае использования дальнозорких орлов и им подобных.

Оператор осуществлял атаку, возбуждая мозговые центры животного, ответственные за агрессивное поведение, и мог бросать животных в бой либо по одному, либо целой стаей. Но выделить таким образом один объект атаки из ряда других не представлялось возможным. Только наиболее искусные из операторов мгновенным чередованием состояний агрессии и страха умудрялись справиться с подобной задачей, да и то весьма грубо.

Экран контрольного пульта принимал одновременно до двадцати картинок, и искушенный оператор обладал возможностью управлять животными как в стае, так и избирательно, хотя и без желательной точности.

Когда Калибана обуяло безумие, он был уже близок к созданию прототипа. Девятеро бессмертных, поняв, что в лице бывшего слуги имеют теперь безжалостного противника, выкрали все материалы из обеих его лабораторий — записи и чертежи устройств, которые Док начал разрабатывать по их же заданию.

Столкнувшись в замке с волками, Калибан сразу заподозрил неладное. И тогда же начал прикидывать, где может скрываться оператор. Впрочем, хотя связь пульта с управляющей полусферой уверенно осуществлялась только по прямой, в стенах замка легко можно упрятать простейшие кабельные ретрансляторы, так что пульт управления мог оказаться как угодно далеко от места действия.

Док пытался вызнать у Царндирла и частоту, при помощи которой осуществлялось воздействие на животных, но тот даже не имел понятия, о чем идет речь. Калибан не слишком огорчился — это можно проверить и по прибору.

В дверь — после предупредительного оклика — заглянул Берни.

— Звук вертолетов, — сообщил он. — Похоже, не один. Пока трудно сказать определеннее. Гроза, кстати, тоже уже на подходе.

Калибан выглянул в окно — лохматые черные тучи, взломав невидимую небесную дамбу, затянули почти с полнеба и стремительно продвигались дальше. В стороне над горным отрогом блеснул солнечный зайчик — вглядевшись, Док насчитал три крохотные серебристые точки на фоне быстро темнеющего неба.

— Пора сматывать удочки! — скомандовал он. — Пончо, ты позаботишься о Царндирле.

— Что значит "позаботишься"? — пожелал уточнить Пончо. — Тащить с собой или пристрелить на месте?

— С собой. Особого проку в нем больше нет, однако…

В войне с безжалостной Девяткой не действовали никакие законы гуманности. Но Калибан так и не научился хладнокровно добивать пленных. Иное дело в бою. Пончо с Берни вполне разделяли подобные взгляды. Однажды, еще в первую мировую, Калибан, тогда еще совсем юноша в чине лейтенанта, захватил в плен двух немецких солдат. Но, не успев довести их до своих позиций, попал в окружение. Незамысловатая логика войны требовала пристрелить пленников, чтобы затем выбираться к своим без лишней обузы. Пока Калибан решал, как же ему поступить, к его маленькой группе присоединились капитан с двумя сержантами, также выходящие из окружения.

Капитан выразил свои сожаления и посоветовал пристрелить пленных. Док предложил капитану самому осуществить экзекуцию: мол, если сами не сможете, так чего тогда требовать от подчиненных. Взбешенный офицер пригрозил Доку трибуналом. Но Док не считал, что ослушался приказа, он лишь выразил свое личное мнение. Кроме того, он сильно сомневался, что командование подтвердило бы подобный приказ. Хотя в любых войсках при определенных обстоятельствах, весьма, кстати, нередких, осуществлялись подобные акции, генералы все же отнюдь не мечтали прослыть на весь цивилизованный мир кровавыми палачами.

Капитан повторил приказ, на сей раз в категорической форме.

Калибану никогда не позабыть лица двух несчастных немцев. Один, высокий шатен с черной щетиной на подбородке, не произнес ни слова, лишь смерил Дока презрительным взглядом и плюнул ему под ноги.

Второй, зеленоглазый светловолосый мальчишка моложе даже самого Калибана, тоже пытался вести себя мужественно, но, увидев перед глазами ствол сорок пятого калибра, пал на колени и взмолился о пощаде. Удар пули в грудь опрокинул его на спину. Немец постарше, взревев от ярости, кинулся на Калибана с кулаками, но, получив пулю в лоб, ткнулся лицом в грязную лужу под ногами своего убийцы.

— Извольте! — бросил Док капитану Вилеру. — Я выполнил за вас грязную работу, для которой кое у кого кишка тонка.

Вилер побелел от злости, но смолчал. Они отправились искать лазейку сквозь немецкие позиции. Неожиданно Калибан застыл как вкопанный и — впервые из трех случаев за всю его будущую долгую жизнь, а он вел им счет — разревелся навзрыд. Истерика продолжалась с четверть часа; затем приотставший Док побрел дальше один. Уже в виду американских окопов он был обстрелян. Пули свистнули совсем рядом, но Калибан увернулся, сделал круг по-пластунски и накинулся на притаившегося за бугорком противника. Им оказался капитан Вилер.

Юноша выхватил у капитана винтовку. Вилер снова пригрозил ему трибуналом, на сей раз — за нападение на старшего по званию. Калибан, выразив сильное сомнение в том, что покойники могут выдвигать обвинения, ткнул Вилера лицом в грязь и держал так, пока тот не затих.

Тогда Док и встретил впервые отцов своих нынешних друзей Берни и Пончо. Оба они — Риверс в чине полковника, Симмонс в чине майора — сами только что бежали из немецкого плена и оказались на месте происшествия как раз вовремя, чтобы заметить все, начиная с попытки Вилера подстрелить Калибана. Сперва свидетели вели себя несколько настороженно, хотя и понимали, что капитан Вилер сам спровоцировал младшего по званию на крайность.

Калибан чистосердечно поведал им все с самого начала, уверенный, что уж теперь-то непременно угодит под трибунал. Но эти два новых офицера оказались отнюдь не меднолобыми солдафонами, не рабами уставов — сами постоянно попадали в неприятности за всяческие нарушения и длинный язык. Они посоветовали Калибану выбросить из головы встречу с Вилером. А что до расстрела пленных, так то была военная необходимость, и весьма сомнительно, чтобы сержанты подали рапорт о случившемся. Но если все же и подадут, далеко по команде он не пройдет.

Риверс — отец Берни — закрепил Калибана за своим штабом. Он сразу оценил разностороннюю одаренность юного атлета. За те считанные месяцы, которые Калибан провел в пехотном полку (когда выяснился его настоящий возраст, юношу тут же демобилизовали), оба старших офицера признали полное его превосходство. И оба были буквально им очарованы.

Док и после войны не утратил связей со своими новыми друзьями. Поступив в Гарвард (университет, в котором прежде учился Риверс), он закончил весь курс экстерном, всего за два года. С головой погрузившись в занятия, Калибан ни разу за это время не принял участия ни в каких студенческих спортивных состязаниях, считая это делом не вполне для себя честным и не желая поднимать вокруг своей персоны сенсационную шумиху. На медицинском курсе Хопкинса, куда Калибан записался по завершении учебы в Гарварде, он решил заниматься уже в нормальном темпе, без экстерната, что позволяло ему нагрузить себя множеством дополнительных дисциплин. Дружба с профессорами открывала двери любых нужных лабораторий. Закончив курс в 1926 году всего лишь интерном, он обладал познаниями доброго десятка докторов самых различных наук. И непрерывно продолжал расширять кругозор — включая время своей весьма напряженной практики в отделении нейрохирургии.

В 1927 году Девятеро бессмертных впервые пошли на контакт с одаренным выпускником, и уже в начале 1928-го он получил от них формальное предложение о сотрудничестве. А на ужасающие пещерные церемонии Девятки в восточной части Центральной Африки Док попал в 1929 году. К тому времени он уже и сам причастился бессмертия и рассчитывал жить бесконечно, если, конечно, исключить возможность гибели при несчастном случае или самоубийство. Более того, несчастный случай мог стать закономерным итогом его жизни, стоило лишь ослушаться повелений Девяти бессмертных. Но в делах, которые их всерьез не касались, Калибан волен был поступать по собственному разумению. Он мог спокойно продолжать свою борьбу с уголовным миром, мог разрабатывать и доводить до ума методику нейрохирургического подавления преступных наклонностей. Как выяснилось много позднее, под его скальпель неоднократно попадали уголовники из числа весьма видных прислужников Девятки, в том числе даже два кандидата на место в ее составе. Но, поскольку это никак не затрагивало главных проектов ложи бессмертных, они решили не вмешиваться.