Афанасий Кузнецов - Тайна римского саркофага

• Название: Тайна римского саркофага
• Автор: Афанасий Кузнецов
• Издательство: Пермское книжное издательство
• Жанр: О войне
• Год: 1967

Вблизи знаменитой Аппиевой дороги, ведущей к Риму, высится величественный памятник бойцам Сопротивления фашизму. Под ним, в нише молчаливых Ардеатинских пещер, установлены 335 саркофагов. И на одном из них — фамилия русского матроса, о котором в Италии слагают легенды. А он, этот человек, чья жизнь действительно похожа на легенду, оказывается, жив и продолжает трудиться...

О разгаданной тайне римского саркофага, связанной с удивительной жизнью Алексея Кубышкина, и написана эта повесть.

В основе ее сюжета — подлинные события, конкретные факты антифашистской деятельности русских партизан в Италии, трагическая гибель бойцов сопротивления в Ардеатинских пещерах.

http://publ.lib.ru/publib.html

---

На этот раз нужно было срочно напечатать обращение к солдатам тех частей и соединений итальянской армии, которые были дислоцированы в Италии. Эту прокламацию составили члены Римского комитета национального фронта. В ней говорилось:

«Солдаты Италии! Германия толкает наш народ в бездонную пропасть. Вам незачем погибать за интересы Гитлера. Многие итальянцы уже осознали это и активно борются за освобождение нашей прекрасной родины от фашизма.

Италия превращена в колонию Германии. Наши дети голодают, в то время как продовольствие вывозится в Германию. Немецкие чиновники делаются богачами за счет пота и крови итальянских рабочих и крестьян.

Тот, кому дороги интересы родины, никогда не будет слепым орудием фашистских палачей.

Солдаты! Решительно протестуйте против отправки вас на Восточный фронт. Час пробил! Повернем оружие против тех, кто ведет нашу страну к гибели. Фашизм должен быть уничтожен раз и навсегда. Да здравствует свободная Италия!»

Старенький ротатор часто ломался. Алексей терпеливо устранял поломки и снова вертел рукоятку до тех пор, пока не начинало рябить в глазах.

— Ты должен знать, что твой труд не пропал даром, — сказал однажды Бертино после работы.

— Да много ли там моего труда! — буркнул Алексей, прикуривая сигарету.

— Не скромничай, — возразил Бертино. — Листовки — это очень здорово! Знаешь ли ты, что в одной из казарм Милана солдаты отказались поддерживать провозглашенную командиром полка здравицу в честь Муссолини? В городе Комо солдаты взбунтовались и стали петь «Бандьера росса». Как тебе это нравится? А на одной дороге повесили на скрипучем дереве чучело гитлеровца и на шею прикрепили фанерку с надписью: «Тодеско, убирайтесь быстрее из Италии! Сегодня вешаем ваши чучела, завтра будем вешать вас самих!»

Бертино разгорячился, взволнованно жестикулировал, глаза его блестели. Он знал, с какой жадностью слушает Алексей новости из России, и поэтому каждый раз старался побольше разузнать о делах на Восточном фронте.

А на заводе, где работал Кубышкин, все шло по-прежнему. Рабочие готовились к новой забастовке. Они требовали улучшения условий труда, повышения заработной платы и выхода Италии из войны. Такие забастовки прошли во многих городах страны.

После забастовки подпольная группа коммунистов на заводе еще более усилила диверсионную работу. Теперь Алексей с Вагнером действовали не в одиночку, плечом к плечу с ними работали итальянцы, русские, чехи, французы, норвежцы. По-прежнему портили станки, которые отправлялись в Германию, потом, вместо деталей станков, в ящики стали заколачивать железный лом. Часто в ящики вкладывались письма, адресованные рабочим Германии и иностранным рабочим, томившимся на немецкой каторге. Несколько писем было написано и рукой Алексея. Он обращался к русским рабочим, насильно угнанным в Германию, с призывом выводить из строя заводское оборудование, замедлять темпы работы, крепить классовую солидарность с рабочими других стран, изготовлять больше бракованных деталей, делать все, что может приблизить победу над фашизмом.

6 ноября Бертино отозвал Алексея в сторону и прошептал:

— Завтра рано утром, когда пойдете умываться, обрати внимание всех военнопленных на памятник Гарибальди.

— А что там будет?

— Потерпи, увидишь, — Бертино подмигнул и с беспечным видом пошел дальше.

Утром 7 ноября 1942 года солнце, взойдя над Апеннинами, осветило прекрасную панораму Вечного города. Легкой дымкой окутались оливковые рощи и виноградники. Слабый ветерок перегонял стадо кудрявых облаков через Яникульский холм, на вершине которого возвышается величественная и мужественная фигура человека, сидящего на коне, — памятник Гарибальди.

— Товарищи! — крикнул Алексей. — Посмотрите на Гарибальди! — и показал рукой на Яникульский холм.

Все повернулись и увидели: в руках Гарибальди развевалось огромное красное знамя.

В ночь на 7 ноября красные знамена были вывешены на самых высоких трубах заводов, на куполах некоторых соборов, на крышах фабрик, на телефонных столбах. Люди восторженно кричали:

— Браво, брависсимо!

Фашистские молодчики бесновались. Они долго лазили по пожарным лестницам и срывали красные полотнища.

Таким и запомнился Алексею великий праздник Октября, впервые проведенный на чужой земле...

А в конце ноября Кубышкина и Вагнера ждало новое испытание. Бертино сообщил им, что большинство коммунистов завода уходит на особое задание.

— А как же мы? — вырвалось у Алексея. — Возьмите и нас с собой.

Бертино грустно улыбнулся.

— На нашей работе нужно быть итальянцем. Или по крайней мере безупречно знать итальянский язык. — Он сам был расстроен прощанием с русскими. — Но мы о вас не забудем. Ждите вестей.

Бертино улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и быстро исчез.

С тех пор ни Алексей, ни Език не видели этого веселого итальянского коммуниста. Рассказывали, что он был пойман и казнен. С пением «Интернационала» пошел Бертино на виселицу. На эшафоте рассмеялся в лицо священнику, предложившему «покаяться», и крикнул: «Наши идеи живут, на моей могиле вырастут цветы!»

Бертино тайно вел дневник, записывая в него все мерзости фашистов. Дневник попал в руки эсэсовцев при аресте. Перед тем, как повесить Бертино, они разорвали его записи на мелкие клочья и бросили ему в лицо. Так, может быть, человечество лишилось одного из первых «Репортажей с петлей на шее», автором которого был коммунист, итальянский Фучик.

И в Италии есть тезки

Задумавшись, Алексей глядел на чистое бирюзовое небо. Красивое небо, хорошее, ничего не скажешь, но все-таки небо над родиной куда лучше... Эх, были бы крылья!

Кто-то хлопнул его по плечу. Алексей вздрогнул, обернулся и увидел незнакомого рабочего в короткополой промасленной куртке. Итальянец улыбнулся.

— Тю-тю... — сказал он, показывая на небо.

«Что он хочет сказать?» — подумал Алексей, и неожиданная мысль обожгла его. Двумя пальцами он показал на ладони — бежать!

Незнакомец радостно закивал. Но тут послышались голоса немецких солдат. Рабочий, кивнув, ушел.

Алексей рассказал об этой встрече Езику.

— Ты считаешь, друг? — Език тоже был взволнован.

— Тихо... — Алексей сжал его локоть. — С этим рабочим мы еще встретимся... Скажи, Език, а ты бы бежал со мной?

— Ты еще спрашиваешь? — в голосе поляка слышалась обида. — Но вдруг это провокатор? Смотри, недолго и попасться...

Алексей дружески обнял его за плечи:

— Ничего, Език, не тужи!

Вскоре тот самый итальянец снова повстречался Алексею. Нет, определенно это был пресимпатичный парень. Как возбужденно и радостно сияли его глаза, когда он рассказывал, что по всей Италии начали организовываться партизанские отряды, что создают их итальянские коммунисты и советские военнопленные, которые бежали из концентрационных лагерей.

— И вам нужно к ним, — закончил итальянец.

— Но как это сделать?

— Не торопитесь. Сделаем. Только не нужно спешить. Ждите... Наш народ поднимается на борьбу. Теперь многие понимают, что фашизму придет конец. Я, брат, сам видел этот конец еще под Воронежем... Ведь я недавно вернулся с фронта. От десяти дивизий нашего экспедиционного корпуса остались лишь горелые танки, подбитые самолеты, исковерканные пушки да березовые кресты. Мало кому удалось унести ноги.

— А как же тебя отпустили домой? — поинтересовался Алексей.

— Не так-то просто, — засмеялся итальянец. — Русская пули раздробила мне руку. Но я не обижен на Советы!

К Езику Алексей прибежал радостно-взволнованный. Но тот встретил его нежданно сухо. Словно что-то надломилось в нем, чего-то он боялся. И слова — они поразили Кубышкина.

— Война, Алексей, скоро кончится. Стоит ли рисковать?

— Език! Разве мы не должны мстить?!

— Конечно, должны. Но... сейчас главное выжить.

— Эх, Език! — Алексей насупился, махнул рукой и, сгорбившись, высокий и понурый, пошел к бараку.

— Постой! — Език бежал за ним. — Алексеи, погоди!

Алексей положил руку на его плечо, горячо зашептал:

— Когда спасал меня, ты не боялся. А теперь? Будем ждать, когда свободу нам на блюдечке поднесут?

Лицо Езика то бледнело, то покрывалось краской.

— Хорошо! Бежим!.. Только — осторожность и еще раз осторожность. Не для того мы столько страдали, чтобы умереть...

Прошла неделя, показавшаяся вечностью. Итальянец не появлялся. Алексей и Език уже теряли надежду. В голову лезли худые мысли. Может быть, итальянца заподозрили и арестовали? Может быть, он погиб в какой-нибудь уличной перестрелке? Или просто лежит в своей каморке тяжело больной?

Но вот однажды на дворе снова промелькнула знакомая замасленная куртка. Итальянец издали поприветствовал Алексея и многозначительно похлопал себя по карманам.