Яна Вагнер - Вонгозеро

• Название: Вонгозеро
• Автор: Яна Вагнер
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49296-1

Грипп. Им ежегодно болеют десятки миллионов людей на планете, мы привыкли считать его неизбежным, но не самым страшным злом. Пить таблетки, переносить на ногах, заражая окружающих… А что будет, если однажды вирус окажется сильнее обычного и сначала закроют на карантин столицу, а потом вся наша страна пропадет во мраке тяжелого, смертельного заболевания?

Яна Вагнер — дебютант в литературе. Ее первый роман «Вонгозеро» получился из серии постов в Живом Журнале — она просто рассказывала историю своим многочисленным читателям, которые за каждой главой следили, скрестив пальцы на удачу. Выживут герои или погибнут, пройдут ли уготованные им испытания или сдадутся? Яна Вагнер пишет об обычных людях — молодой семье, наших современниках, застигнутых эпидемией врасплох. Не обладая никакими сверхспособностями, они вынуждены бороться за жизнь в наступившем хаосе. И каждую минуту делать выбор в пользу человечности, — чтобы не оскотиниться перед лицом общей беды.

Никаких гарантий, никакой защиты, никакой правды — кроме той, которая поможет выжить.

«Вонгозеро» — один из самых долгожданных романов нового времени. Он пугает и заставляет задуматься, он читается на одном дыхании и не отпускает, как ночной кошмар. Роман-догадка, роман-предостережение. В лучших традициях Стивена Кинга и сериала «Выжить любой ценой»!

---

Не снижая скорости, мы проскочили еще какие-то деревеньки, и паника начала отпускать меня, только когда неприятный переезд остался далеко позади, и по обеим сторонам дороги снова выросла черная непрозрачная стена деревьев, казавшаяся теперь гораздо дружелюбнее оставшихся за спиной затаившихся поселков — настороженно светящиеся окошки, пустые улицы, разбитые продуктовые ларьки. Я нашарила сигарету и закурила, порадовавшись, что руки мои не дрожат.

— Хорошее место для засады, — сказал папа Боря в микрофон, — надо будет иметь в виду на будущее.

— Да, придумали отлично, — отозвался Сережа, — хорошо еще, не сумели шлагбаум опустить и поднять блоки — шлагбаум я бы снес, конечно, а вот через железки эти никто бы из нас не перепрыгнул, даже Леня на своем понтовозе.

— Может быть, это была никакая не засада, — предположила я неуверенно, вспоминая, что в руках у людей, выскочивших из будки, ничего не было — ни оружия, ни палок, — мы же не знаем точно.

— Конечно, — легко согласился папа, — может, они просто сигарет надеялись стрельнуть. Только я не стал бы проверять, Анюта, ей-богу, не стал бы.

Ощущения безопасности, возникшего у нас, пока мы двигались сквозь ночной, необитаемый лес, к сожалению, не хватило надолго — не успели мы проехать и десяти километров, как вдалеке снова забрезжил электрический свет. Люди, люди, думала я, с тоской оглядывая дорогу, как же вас везде много, как кучно, как тесно вы живете, и никуда не убежать от вас, как бы далеко ты ни уехал. Интересно, есть ли в нашей средней полосе хоть одно место, где вас нет — нет совсем, чтобы можно было просто бросить машину на обочине и уйти в лес, и остаться там, не боясь, что кто-то увидит твои следы или дым твоего костра — и последует за тобой. Кто придумал это правило — жить окном — в окно, дверью — в дверь, кто решил, что так безопаснее — как будто люди, такие же, как ты, живущие рядом, не превращаются в злейших твоих врагов, если у тебя есть что-то, что им действительно очень нужно. Мы в дороге всего несколько часов, а меня уже мутит от мысли, что придется проезжать насквозь еще одну деревню, еще один переезд, когда не хочется даже смотреть по сторонам — и не можешь не смотреть.

Наверное, я вздохнула или чуть сильнее нажала на газ, потому что папа, тоже смотревший в сторону неотвратимо приближающихся огней, произнес:

— Ну-ну, Аня, там ничего страшного, обычная деревня, небольшая, кажется, это Нудоль — нам даже не нужно ее проезжать насквозь, она в стороне, теперь до самого Клина будем ехать спокойно.

— Мы поедем через Клин? — спросила я, холодея, — мысль о том, что нужно будет проехать сквозь город — какой угодно город, внушала мне ужас. — Мы же хотели объезжать города стороной?..

— Ну какой это город, — ответил папа, — не больше микрорайона московского. Я думаю, там все еще нормально — мы должны успеть. Понимаешь, Аня, это как волна — она движется за нами, и чем скорее мы проедем, тем больше у нас шансов, что она нас не накроет. У нас нет ни времени, ни топлива для того, чтобы плутать по проселочным дорогам — к тому же совершенно не факт, что они безопаснее. Сейчас самое главное — скорость, и чем скорее мы исчезнем из Московской области, тем лучше для нас. А впереди у нас — Тверь, — добавил он, помолчав, — ее вообще никак не объедешь, там же Волга.

Пока он говорил, я немедленно вспомнила кадр из фильма — зажатые между домами, заполненные перепуганными людьми гудящие автомобили, а за ними стремительно надвигающаяся серо-стальная, высокая — выше окружающих улицу небоскребов — и тяжелая, как бетонная плита, стена воды, увенчанная шапкой седой пены. Волна. Если мы не поторопимся, она накроет нас — несмотря на наши быстрые машины, ружья, припасы, несмотря на то что мы точно знаем, куда именно едем, — в отличие от тех, кто остался на месте и ждет чудесного избавления — и не получит его, и погибнет под ней, и от многих других, которых эта волна, показавшись на горизонте, вынудит сорваться с места и бежать наугад, без подготовки — и потому тоже обреченных на неудачу. Подумать только, раньше я любила такие фильмы.

Рация под моим правым локтем зашипела и сказала:

— Заправка, Аня, посмотри — по левой стороне, работает заправка!

— Притормози-ка, Сережа, — немедленно отозвался папа — но Сережа и так уже останавливался, за ним, вспыхнув красным, замедлился Леня, а я немного проехала вперед, чтобы поравняться с Лендкрузером, и опустила пассажирское стекло.

— Вижу, вижу, — крикнул нам Леня, — что мы встали?

— Давайте поглядим сначала повнимательнее, — сказал папа, — а ты, Ленька, не вздумай выскакивать опять из машины, как на день рождения, понял? Надо осмотреться.

Очереди никакой не было — да и откуда ей было взяться здесь, учитывая опустевшее шоссе, молчащий радиоэфир и зловещий переезд, оставшийся позади, — чужих, кроме нас, на трассе не было, а местные жители, наверное, просто не рисковали соваться за бензином сейчас, в темноте. Заурядная придорожная заправка в поздний час — мирно светящаяся синяя с белым вывеска, пара заночевавших грузовиков, три легковых машины с включенными фарами возле колонок, освещенное окошко кассы, несколько человеческих фигур. Все было как обычно — если не считать закрепленной под металлическим навесом яркой рекламной растяжки с надписью «МЫ РАБОТАЕМ ДАЖЕ В КРИЗИС», стоящего чуть в стороне темно-синего микроавтобуса с желтой надписью «ОХРАНА» на борту и четырех автоматчиков в черной одинаковой униформе — на спине и на груди у них были какие-то надписи, неразличимые издалека, а на головах — кепки с короткими козырьками, и почему-то именно кепки подчеркнули отличие этих вооруженных людей от тех, других, которые стучали вчера утром сапогами в наши ворота; один из них курил, стоя возле самой дороги, держа сигарету по-военному, в горсти.

— По-моему, все в порядке, пап, — сказал Сережа, — мужики эти с автоматами похожи на ведомственную охрану. Очень нам не помешало бы пополнить запасы, я думаю, надо заехать. Заодно обстановку выясним.

— Работают они даже в кризис, — зло сказал папа и сплюнул на асфальт сквозь раскрытое окно, — кризис у них; козлы, вы послушайте только — кризис. — Он витиевато, смачно выругался и тут же, оглянувшись, извинился: — Простите, ребята, забыл про вас на секунду.

— Ничего, — ответил Мишка с восторгом.

Рация снова зашипела, и раздался голос Иры — она почему-то обратилась именно ко мне:

— Аня, в пакете с бутербродами, который у вас на заднем сиденье, лежат маски, их надо надеть, без них из машины выходить нельзя. Лене скажите тоже.

— Да ладно, Ир, — ответил ей папа, — там народу всего ничего, выглядят нормально, мы их только перепугаем масками своими, — слышно было, как Сережа раздраженно произнес: «Ира, ну маски-то зачем сейчас», и она тут же, безо всякого перехода, закричала:

— Потому что надо надеть маски, ты слышишь, надо, вы не понимаете, вы ничего не видели!.. — И тогда я перехватила у папы микрофон и сказала:

— Я поняла, Ира, мы наденем сейчас, я скажу Лене, — и обернулась к Мишке: — Дай мне пакет с бутербродами.

Когда с масками было покончено — папа, вполголоса ругаясь, последним натянул на лицо бледно-зеленый плотный прямоугольник, — мы медленно тронулись с места и покатились к заправке — охранник, куривший на обочине и уже какое-то время наблюдавший за нами, щелчком выбросил сигарету и сделал несколько шагов в нашем направлении, положив руки на висевший на груди автомат. Поравнявшись с ним, Сережа остановился и опустил окошко, в тихом морозном воздухе было отчетливо слышно, как он говорит:

— Вечер добрый, нам бы заправиться.

— Пожалуйста, проезжайте, — ответил охранник — Сережина маска его, судя по всему, не удивила, но к машине он близко не подошел, а даже скорее отступил на шаг, — из машины выходит только водитель, к кассе подходим по одному, топливо есть пока, все в порядке.

— А есть лимит какой-то? — спросил Сережа, не двигаясь с места.

— Нет очереди — нет лимита, — сказал охранник официально, а потом улыбнулся и добавил уже нормальным голосом: — Москвичи? Ребята, канистры не нужны пустые? Советую заправиться про запас, бензовозы два дня уже не приходили — мы тут до завтрашнего вечера, распродаем остатки, а потом сворачиваемся, видимо.

— Нужны канистры, — подал голос Леня, тоже опустивший окошко и, как и все мы, прислушивавшийся к разговору.

— Как топливо оплатите — подходите к автобусу, — ответил охранник, — полторы тысячи за канистру.

— За пустую? — ахнул папа, подавшись к моему окну и придавив меня плечом. — Да это грабеж!

Охранник повернулся к нам и прищурился:

— Грабеж, дядя, — тут он перестал улыбаться, — это если бы мы тебя сейчас вывели в поле да стрельнули, и машинку твою блестящую забрали. Ты поищи давай заправку работающую в округе — хоть одну найдешь? Так нужны вам канистры или нет?