Эрвин Полле - Четыре жизни. 1. Ученик

• Название: Четыре жизни. 1. Ученик
• Автор: Эрвин Полле
• Жанр: Биографии и Мемуары

Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…

Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g

---

Со стороны система вступительных экзаменов выглядит пристойной, приёмная и экзаменационная комиссии формально независимы, все задействованные персонажи с серьёзными лицами рассуждают о важности объективности в оценке знаний абитуриентов. Под это словоблудие уже в 1966 г. в АПИ экзамены по математике сдавали на машинах, якобы с целью уменьшения роли субъективизма конкретных экзаменаторов. Мгновенно выяснилось, что при тестовой системе проверки знаний в наших условиях объективность ещё больший мыльный пузырь, любую оценку здесь не сложнее организовать, чем при устном экзамене.

Конкретный пример. Летом 1966 г. приехал из Целиноградской области Казахстана поступать в АПИ мой кузен Слава Полле. Аттестат зрелости хороший, большинство отличных оценок. Отправил его на тренировки по сдаче математики на машинах, вроде бы всё очень хорошо. Считал, поступит сам. 1 августа прихожу усталый с работы, Слава лежит на кровати, уставившись в потолок. Сколько? Завалил! Как? Почему сразу не сообщил? Хватаю за руку, бегом в институт, экзаменационные ведомости уже закрыты, перекидываю документы на вечернее отделение, отдаю под опеку знакомому математику… Дальше дело техники, ситуацию не выпускал из-под контроля до окончательного зачисления на дневное отделение.

В ходе приёмных экзаменов ректор АПИ неоднократно проводил совещания с экзаменаторами и давал разгон тем, кто много двоек ставит. А из кого мы будем выбирать студентов?

Одновременно в Алтайском мединституте подход был другой. Следует напомнить, что престиж медицинского образования в то время (да, пожалуй, и сейчас, за редкими исключениями) существенно превосходил технические дисциплины, конкурс и уровень поступающих в мединститут абитуриентов гораздо выше. Мои друзья, физики АПИ, Валентин Аникеев и Витя Маркин получали возможность хорошо зарабатывать, выполняя задание тамошнего ректора: берёте в день две группы по 40 человек, резвитесь, как хотите, но к вечеру должна остаться одна группа, т. е. половина абитуриентов должна получить двойки. И здесь списочки сверху, только дополнительно указывалось, кому нельзя ставить положительную оценку (не любили в мединституте приезжих из-за пределов Алтайского края). В 1966 г. приехала поступать в мединститут сестра Вельда. Аттестат зрелости весьма и весьма приличный. С подстраховкой друзей она получила отличные оценки по физике и химии, написала сочинение (требовалась только положительная оценка). Мы уже начали отмечать её поступление, вдруг Витя Маркин решил сбегать уточнить, как там проверяют сочинения. И вовремя. Оказалось, сочинение Вельды было закодировано шифром, указывающим проверяющим литераторам на необходимость двойки. Перешифровали, Вельда успешно окончила Алтайский мединститут.

Несколько слов о вступительных экзаменах по литературе. В год моего поступления в ВУЗах не было деления на профильные и непрофильные экзамены. Сочинение по литературе считалось трудным экзаменом, но его результат суммировался с оценками по математике, физике, химии, иностранному языку. Полвека позади, но я до сих пор горжусь, что сумел получить отличную оценку по литературе при поступлении в университет. Прошло совсем немного времени и литературу перевели в статус формально обязательного предмета, но по схеме зачёт-незачёт (им гораздо легче манипулировать экзаменационной комиссии). К чему привело преступление чиновников от образования, а скорей более высокого уровня? К массовой безграмотности выпускников технических ВУЗов! В этом лично убедился за двадцать лет работы на Томском нефтехимическом комбинате, сотни ИТР, даже высоко поднявшиеся по служебной лестнице не в состоянии грамотно изложить мысли на бумаге. Принято рассуждать, что сочинение затрудняло поступление в институт абитуриентам с физико-математическими наклонностями. Однако математических вундеркиндов мало, и они легко выявляется через олимпиады. В среднем же, человек, с детства не наученный грамотно писать, формулировать и излагать собственные мысли, слабо воспринимает новые знания и в других сферах. Спорно? Возможно, но убеждение сформировалось за многие годы преподавательской, научной, производственной деятельности.

Из барнаульского периода жизни запомнилась история с поступлением на учёбу офицеров с Семипалатинского атомного полигона. Офицеры приезжали группами, командование части разрешало каждому офицеру сделать одну попытку поступления, существовала соответствующая очередь. Зачисление на заочную учёбу было единственной потенциальной возможностью в будущем сбежать с полигона (надо представлять полупустынные окрестности Семипалатинска, а полигон в нескольких сотнях километров). Офицеры пытались любым способом использовать предоставленный шанс. Разве можно забыть, как завалились семь лейтенантов и старших лейтенантов в нашу семейную комнату в студенческом общежитии с коньяком и закусками, просили Аникеева, меня, Романчукову (из группы аспирантов профессора Тронова) помочь с пересдачей уже заваленных вступительных экзаменов (им, офицерам, для зачисления достаточно было сдать все экзамены удовлетворительно). До сих пор вспоминаю собственный стыд при виде унижающихся офицеров. С другой стороны, где и как эти молодые ребята учились азам физики, химии и математики, что не смогли «удовлетворить» экзаменаторов даже демонстрируя форму офицера. Конечно, мы им помогли без денег, все были зачислены. Не знаю дальнейшей судьбы их учёбы, так как вскоре переехал в Тюмень, но одного старлея незамужняя Романчукова взяла мёртвой хваткой, а это гарантия прохождения по экзаменационным препонам для любого заочника.

Последняя стадия работы приёмной комиссии — зачисление. Возможности манёвров для взяточников, в отличие от экзаменационной сессии, значительно сужены. Объявляется проходной балл, выбор делается между теми, кто немного недобрал. Существуют взяткоёмкие варианты переброски абитуриентов со специальности на специальность, однако рядовому члену комиссии влиять на зачисление конкретного абитуриента сложно, легко засветиться, так как решения принимают декан и ректор. Кто и как на их мнение влияет, покрыто мраком, но, несомненно, они находятся под мощным давлением. Принимая решение, ректор далеко не всегда считает целесообразным аргументировать своё поведение.

Запомнился случай. Я — ответственный секретарь приёмной комиссии химико-технологического факультета по графику принёс в кабинет ректора папки с документами на зачисление. Одной из первых ему попадает на глаза папка абитуриента с серебряной медалью, хорошо сдавшего экзамены, грузина по национальности. Ректор резко швыряет папку: у них всё куплено. Мои попытки что-то пояснить оборваны на корню. Помню удручённые неглупые глаза приехавшего издалека абитуриента. Я ничего объяснить ему не мог, кроме того, что не прошёл по конкурсу. Я не знаю, помогал кто-либо этому мальчику поступать, но знаю, что в Сибирь приезжали учиться дети жителей Грузии, у которых не хватало денег для поступления в местный ВУЗ.

Перебираю в памяти свою работу в приёмных комиссиях АПИ и (через 5 лет) Тюменского индустриального института и думаю: господи, а сдаёт ли кто-нибудь вступительные экзамены самостоятельно, без протекции или взяток?

С другой стороны, не у тебя же одного есть родственники, которым надо помогать. Помимо упомянутых сестры и двоюродного брата устроил в АПИ кузин Эльзу и Эльфриду, несколько человек в ТИИ. В очередной раз поражался, приезжают из Абхазии троюродная сестра и её подружка с очень хорошими аттестатами зрелости, а знания полностью отсутствуют. Но у меня моральные обязательства перед тётей Фридой (двоюродная сестра папы) и дядей Артуром. Дошло до того, что вступительный письменный экзамен по математике они переписывали у меня в лаборатории. Года полтора мучений в институте и хорошая девушка Рената вернулась в Абхазию рожать детей, лет 20 назад их было трое, сейчас не знаю.

Говоря о моральных обязательствах перед родственниками должен пояснить, что оказался единственным, реально поднявшимся в советской действительности, и старшим из поколения, следующего за родителями, успевшими получить высшее образование в 1940 г. В Советском Союзе интеллектуально загублено два поколения русских немцев. Тёти и дяди, родные и двоюродные (жизни их переломали 30-е годы, война, лишение гражданских прав, включая свободу передвижения до 1957 г.), с большой доброжелательностью относились ко мне, желали своим детям лучшую долю, надеялись на мою помощь. Разве можно забыть, как в 1972 г. не успевший получить нормальное образование дядя Артур, потерявший лёгкое в трудармии на шахтах уральского Копейска, созывает соседей абхазов в деревне Лыхны и с гордостью показывает племянника, кандидата наук из Сибири. И не попытаться оказать посильную помощь. О трудной судьбе родного дяди (см. «Отто Полле») и его детях написано выше. Естественно, помогая родственникам, я никому денег не платил, но был обязан коллегам на вступительных экзаменах.