Натали де Рамон - Устрицы и белое вино

• Название: Устрицы и белое вино
• Автор: Натали де Рамон
• Издательство: Издательский Дом «Панорама»
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-7024-1690-2

У Вивьен все хорошо и стабильно: она молода, привлекательна, успешна. Ее красавец-жених Шарль обладает множеством достоинств: от разумного честолюбия и блестящей карьеры до романтичного и мягкого характера. Дивная пара! Родственники Шарля обожают Вивьен и ждут не дождутся их свадьбы. Внезапно судьба сводит нашу героиню с неким Пьером Брандоном, и в ее сердце вспыхивает пожар, погасить который не под силу ни одному брандмейстеру. Но как же верный милый Шарль, их любовь и мечты о дружной счастливой семье?..

---

Конечно, и средиземноморские воды, и лукавые взоры Шарля сделали свое дело, однако комочек неприятных предчувствий все еще копошился где-то внутри меня. Но одного взгляда на кретинскую афишу, на потрепанный брезент шапито, на скопище жалких вагончиков за ним, обнесенных подобием забора среди серого песка, на какие-то грязные выцветшие флажки и обглоданные гирлянды воздушных шариков у входа оказалось достаточно, чтобы я почувствовала себя в полной безопасности.

– Вот будет потеха, братец, если укротитель – действительно Гаврош с кнутом, – сказала Марьет.

– Ага, трогательная встреча двадцать лет спустя, – фыркнул Шарль. – Не болтай ерунды, Мари.

– А вдруг? – игриво предположила я, ощущая прилив беззаботности. – Собрание легенд семейства Бутьи пополнится еще одной историей, не менее увлекательной, чем мадагаскарские приключения! – И с видом экскурсовода я показала рукой на афишу. – Исследователям пока неизвестно, кто такие гвардейцы, зато сэр Кусипий Кресел наглядно иллюстрирует процесс колонизации Цезарем Британии.

– На радость нашей маме, – хохотнула Марьет, – с ее конными статуями античной работы.

– Которые, как известно, в достаточных количествах украшали цирк Нерона, – добавила я.

– Ох, и в опасное дело мы ввязались, дамы, как бы нас всех не кинули тиграм на растерзание! – сказал Шарль. – Может, вернемся домой, пока не поздно?

– Ты только посмотри на моего братика, Вив! До чего же трусливый. Или между тобой и сэром Кусипием Креселом существует страшная тайна?

– Ну тебя, Марьет. Какая еще тайна? И с чего ты взяла, что тот мальчик и этот звероподобный сэр – одно и то же лицо?

– Ты забыл? Папа видел сон. Страшный и ужасный! Помнишь, каким он был, когда проснулся?

Поль не хотел рассказывать сон, но Марьет так пристала к нему на пляже, что он, смущаясь, поведал следующее. Будто бы он на приеме у дантиста, и тот по одному вынимает у него зубы, прополаскивает в миске, изготовленной из человеческого черепа, и вставляет обратно. Лица дантиста Поль не рассмотрел, однако хорошо запомнил руки – на них было по шесть пальцев! – когда дантист поднес зеркальце, чтобы пациент смог полюбоваться его работой. И в зеркале Поль увидел, что теперь у него не тридцать два отпущенных человеку природой зуба – впрочем, на самом деле природных зубов у мсье Бутьи в настоящее время восемнадцать, уж я-то знаю точно, – а несметное количество, причем в несколько рядов!

– Зря ты расстроился, дорогой, это к прибыли, – успокоила мужа Катрин.

– Хорошенькая прибыль! Я ведь от огорчения покусал дантиста! Представляешь, я, – Поль потыкал себя пальцем в волосатую грудь, – искусал человека до крови! Да еще дантиста! Уму непостижимо! Что подумает обо мне Вив? Я покусал ее коллегу!

– Что отец ее жениха – вампир. – Марьет пожала плечами. – Ничего особенного, пап.

Глава 14, в которой мы оставили сонного щенка в машине

Со стороны цирковых вагончиков протрубил слон. Ему недружно ответили тропические голоса других животных.

– А малыш не испугается, когда проснется один? – волновался Шарль.

– Навестишь его в антракте, – сказал Поль. – Они вряд ли пускают с собаками на представление.

Мы подошли к импровизированной кассе: на ящике за складным столиком торговал билетами разморенный от жары лысый клоун. Его стеганый лоскутный комбинезон исключительно подходил для ночевок в снегу. Парик и колпак висели за его плечами как сомбреро. Шарль спросил, можно ли взять с собой щенка. Клоун посмотрел на него, как на душевнобольного, и гнусаво изрек в накладной нос:

– У нас своих зверюшек хватает. И не курите в шатре. Огнетушителей на вас не напасешься. Билетов сколько?

– Шесть. – Шарль протянул сотенную бумажку. – Взрослых.

– А детских? – Клоун пристально изучал купюру, вертя ее так и сяк и разглядывая на свет.

– Вы что, не видите, мы без детей! – взорвалась Марьет. – И деньги мы не сами печатаем!

– А почем я знаю? – хмыкнул клоун, отправляя купюру в металлическую коробочку, и принялся отсчитывать билеты. – Многие без детей подходят, потом глядишь – а по сопляку на каждом колене!

– Вы не очень-то приветливы, милейший, – начала Катрин.

– Шарль, забери у него деньги, – веско сказал Поль. – И пошли отсюда.

– Папа! До чего же ты серьезный! – разулыбалась Марьет. – Будем вспоминать, посмеемся! В бродячем цирке и должен быть пьяный клоун! Экзотика!

– Я пьяный? – Служитель искусства грузно отодвинулся вместе с ящиком. – Ты на себя-то посмотри, шалашовка!

– Что? – В следующую секунду Симон уже схватил грубияна за грудки; шаткий столик упал, сложив ножки. – Что ты сказал?

– Да пошел ты, подкидыш!

Клоун предпринял попытку врезать Симону локтем, но неудобный наряд мешал и удар не получился нужной силы. Зато Симон не был стеснен в движениях и вмазал обидчику Марьет так, что тот, описав в воздухе дугу, приземлился в метрах трех на спину. Однако тут же поднялся, потряс головой и двинулся на Симона. Симон принял боксерскую стойку.

– Врежь ему, врежь, дядя Бобо! – раздалось со всех сторон.

Другие подбадривали Симона:

– Не сдавайся, парень! Уложи толстяка! Бей его! Бей!

Удивительно! Вокруг нас оказалась целая толпа: циркачи, которых было нетрудно узнать по специфическим костюмам, подбадривали своего коллегу, а пришедшая на представление публика болела за Симона! Противники еще не схлестнулись, а лишь, тяжело дыша, перетаптывались друг перед другом на грязном песке, как заправские боксеры на ринге перед боем.

– Не делай этого, Симон! – Марьет пришла в себя первой и рванулась к мужу.

Но толпа мгновенно оттеснила ее и всех нас, потому что Симон и клоун начали одаривать друг друга нешуточными ударами и вот уже покатились по песку!

– Давай, давай, дядя Бобо!

– Не сдавайся, Симон! Так его! Так!

– О Господи! Господи! – повторяла трясущаяся Марьет; Катрин держала ее за плечи и тряслась тоже. – Боже мой, Боже!

– Это безумие! – сказала я. – Шарль, хоть ты останови его!

– Пустяки, – вне всякой логики сказал Поль. – Мари, я горжусь твоим мужем! Давай, давай, Симон! Врежь козлу, чтоб не поднялся!

– Папа... – изумленно прошептал Шарль. – Папа...

– Бей, бей, Симон! – возбужденно орал Поль. – Не сдавайся, мой мальчик!

– Вперед, вперед, дядя Бобо! Покажи ему, кто тут хозяин! – горланили циркачи.

– Симон! Симон! Давай, давай! Так ему, так! – вопили приверженцы Симона, причем и те, и другие делали ставки!

И бой все продолжался! На лицах и кулаках противников уже была видна кровь! Одежда болталась клочьями! Они падали, катались по земле, покачиваясь вставали с грязного песка и вновь молотили друг друга в облаке пыли под ярким солнцем!

– Боже, Боже, – рыдала Мари.

– Я не понимаю тебя, Поль! – Катрин трясла мужа за рукав. – Нужно было давно вызвать полицию! И «скорую»! Где твой мобильный?

– А? Что? Дави его, дави, Симон! Давай, мой мальчик!

– Си-мон! Си-мон! – скандировала толпа, и Шарль, к моему ужасу, – тоже!

– Шарль, Шарль! – Я затеребила его. – Дай мне ключи! Я сбегаю за твоим мобильником в машину! Мой тоже там, в сумочке!

– Сейчас, сейчас, подожди. Си-мон! Си-мон!

– Нечего ждать, Шарль! Нужна «скорая»!

И тут вдруг разгневанный женский голос, усиленный мегафоном, приказал:

– Прекратите! Представление через сорок минут! Прекратите! Иначе я вызываю полицию!

Толпа расступилась, и к окаменевшим от неожиданности борцам направилась высокая женщина с мегафоном.

– Боже мой... – прошептал Шарль.

На женщине была очень короткая туника, длинные крепкие ноги украшали сандалии с золотыми ремешками до самых колен, на голове сиял античный шлем, с которого струился целый поток из крашеных страусиных перьев. Щедро, по-театральному загримированное лицо, поэтому возраст женщины не поддавался определению. Двигалась она уверенно, как модель на подиуме, и ей с одинаковым успехом можно было дать и двадцать лет, и сорок. Скорее сорок, подумала я, у двадцатилетней не может быть такого безапелляционного тона.

– В чем дело, Бобо? Ты во что превратил свой костюм? Ты хоть помнишь, сколько он мне стоил?

– Ну я... он... Тут вот... Это... – тяжело дыша забубнил клоун, одной рукой размазывая грязь и кровь по лицу, а другой – стараясь прикрыть загубленный комбинезон. – Это он! Мадам патронесса...

– Кто? Этот? – Изящной ручкой она брезгливо показала на Симона, как если бы заметила его только сейчас и он был не более чем дохлой крысой. – Что ему нужно? Касса?

– Да, да! – обрадовался клоун. – Именно, мадам патро...

– Так, грабитель, – не глядя на Симона, констатировала она. – Держите его покрепче, Лулу, Жак, Анри, Себастьен! Я вызываю полицию!

В ее руках возник крошечный мобильник, а названные персонажи, явно заправские силачи, судя по голым громадным торсам и крошечным трико, кинулись к Симону.