Валерий Большаков - Корниловец

• Название: Корниловец
• Автор: Валерий Большаков
• Издательство: Издательства: АСТ, Астрель-СПб, ВКТ
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-074516-6, 978-5-9725-2056-5, 978-5-226-04108-2

1917 год. Гибель империи. Впереди — кровавый хаос, из которого Россия не поднимется уже никогда.

Есть только один человек, знающий о будущем все. Кирилл Авинов, поручик Первого Ударного Корниловского полка. В его силах изменить не только свою судьбу, но и всю мировую историю.

И кое-что ему удается. Мелочи, детали… Сумеют ли они перетянуть чашу весов на сторону Белой гвардии?

Уходят на Дон Корнилов и Деникин, собираются под знамена Белой гвардии офицеры — биться до последнего патрона за великую, единую и неделимую Российскую империю!

Первый ход сделан. Белые начинают…

---

Глухо зазвенели кружки и стаканы.

— Нас окружают румынские войска, — спокойно сказал Туркул, как бы докладывая Дроздовскому. — У вокзала были брошены пушки, мы их расставили, где надо, и направили на Ясский дворец. Румыны уже присылали своего офицера с требованием разоружиться… Ну, по матери мы их не послали, хотя и хотелось, а предупредили, что при первой же попытке разоружить нас силой огонь всей нашей артиллерии будет открыт по городу и парламенту.

Дроздовский кивнул, принимая сказанное к сведению, и приказал:

— Грузимся в эшелоны!

От офицерского «ура!» жалобно звякнули вокзальные стёкла. Курицын с Дроздовым переглянулись — и добавили свои солдатские голоса ко всеобщему ликованию.

Бригада за бригадой грузилась в вагоны 1-го класса и теплушки, товарный состав забивали тюками прессованного сена с интендантских складов, ящиками с патронами и снарядами, а пушки и броневики закатывали на открытые платформы.

Состав за составом отбывал в Кишинёв, но румыны так и не посмели тронуть русских — связываться не хотели с двадцатью тысячами ожесточенных офицеров и солдат.[178] Увы, на Дон уходила лишь половина офицеров Румынского фронта, остальные не верили в победу над «красными», предпочитая получать на руки сто пятьдесят румынских лей «подъёмных», нежели брать в руки оружие.

Несмотря ни на что, беспримерный поход начался — конные и пешие, подводы и повозки, автоколонна и броневой отряд в пятнадцать машин двинулись на восток.

— Песенники, вперёд! — скомандовал полковник Жебрак.

И запевалы грянули «Дроздовский марш»:

…Шли дроздовцы твёрдым шагом,
Враг под натиском бежал,
И с трёхцветным русским флагом
Славу полк себе стяжал![179]

…Несло сырой мартовский снег, мокрая степь дымилась туманом, чавкала под ногами холодная грязь. День за днём, неделя за неделей.

На паромах переправились через Южный Буг, перевалили на левый берег Днепра.

Под Каховкой дроздовцы пересеклись с германскими уланами. Все немцы были на буланых конях, в сером, и каски-пикхельмы в серых чехлах, у всех жёлтые сапоги. Под ветром трепетали уланские значки.

Русские напряглись, но вот слегка поволновались буланые, перелязгнуло оружие, и германский уланский полк отдал русским добровольцам воинскую честь.

С боя заняли Росаново и захватили Мелитополь. Там, на складах военно-промышленного комитета, нашлись огромные запасы защитного сукна. Сапожники и портные со всего города за три дня обули и одели Днестровскую Добровольческую армию.

Зазвенел, запах апрель. Степь отогревалась под жарким солнцем, сквозь бурую, полуистлевшую траву пробивалась буйная зелень.

После двух месяцев, проведённых в походе, одолев тысячу двести вёрст пути, дроздовцы вышли к Ростову.

…Вечером 22 апреля, в Страстную субботу, они атаковали Ростов-на-Дону,[180] с ходу заняв вокзал и привокзальные улицы. Полковник Войналович со 2-м конным полком прорвался к вокзалу и был убит.

Вокзал сотрясало от взрывов. Гремело, скручиваясь, железо, с колким звоном сыпались стёкла, ржали лошади, кричали люди, ружейная пальба и пулемётные очереди оглушали, приводя в неистовство.

Большевики толпами отступали в Батайск, к Нахичевани — и попадали под казацкие лавы Донской армии. Калединцы пленных не брали и не щадили никого.

А в самом Ростове бои резко на убыль пошли. Ночь стояла тёплая, ни ветерка. Святая ночь.

Полурота штабс-капитана Димитраша шагала по ночным улицам к ростовскому кафедральному собору. Имевшие смелость горожане-богомольцы шли к заутрене, несмело приветствуя освободителей.

Собор смутно теплился огнями свечей. Архиерей в белых ризах провозгласил с амвона:

— Христос воскресе!

Вместе с толпами молившихся Димитраш выдохнул:

— Воистину воскресе!

Где-то в темноте сухо рассыпалась редкая стрельба, гремели по-над Доном, сотрясая воздух, пушечные громы, а люди шли с заутрени и несли свечи, бережно заслоняя их руками от угасания.

Девушки в белых платьях и седые дамы, мальчики и девочки христосовались с дроздовцами, несли им в узелках куличи и паски.

Будто очнувшись, сбросив пелену зябкого страха, заговорили колокола, разнося над городом благую весть:

— Христос воскресе!

Генерал Дроздовский и атаман Каледин одним движением сняли фуражки и осенили себя крёстным знамением:

— Воистину воскресе!

Глава 23 БЛИЦКРИГ

Сообщение ОСВАГ

«Самозванец Скоропадский объявил Черноморский флот принадлежностью Украины. Для его захвата и завладения всем Крымом из состава Запорожского корпуса под командованием генерала З. Натиева, авангарда кайзеровской армии (а в одном строю с австрийской армией наступают украинские сечевые стрелки…), выделена 1-я дивизия полковника П. Болбочана. Совершив Сивашский прорыв, запорожцы ненамного опередили генерала фон Коша, командующего 15-й Ландверской дивизией. Совместно сражаясь с большевиками из Красной армии Крымской Советской Республики, немцы и украинцы передрались в Севастополе, когда стали делить русский Черноморский флот…»

Новороссийск было не узнать — море и бухта голубели, горы покрылись курчавой зеленью, а главная Серебряковская улица выглядела нарядной и шумной, как в далёкие предвоенные дни.

Город был переполнен военными, а в порту на все лады гудели корабли — ладный крейсер «Кагул», удравший от севастопольского ЦВИКа,[181] эсминцы, гидроавианосцы, транспорты «Крым», «Дон», «Далланд», «Рион», «Псезуапе», «Екатеринодар», «Св. Николай» и «Св. Георгий».

Свой флаг адмирал Колчак поднял на линкоре «Императрица Екатерина Великая», покидавшем Цемесскую бухту. Классика!

Штабс-капитан Авинов вывел текинцев к пристани минута в минуту — как раз швартовался новейший транспорт-мастерская «Кронштадт», корабль большой и вместительный. А на рейде дожидались своей очереди на швартовку «Инкерман», «Поти», «Ялта», пароходы РОПиТа и Доброфлота.[182]

Воля генерала Корнилова собрала у Новороссийска все суда, способные перевозить войска, — по затее Верховного правителя высадка десанта в Керчи, Феодосии, Ялте, Севастополе должна была пройти быстро и слаженно, развиваясь в молниеносную войну за Крым.

— Саид! — окликнул Кирилл Батыра. — Абдулла с тобой?

— Тута он, сердар! — отозвался текинец.

Капитан «Кронштадта» каперанг Мордвинов приказал спустить трап и сделал жест, прикрикнув:

— Заходим! Заходим!

Авинов пропустил вперёд всех своих и сам поднялся на борт. Следом затопали бойцы-кавказцы. Постукивая по трапу палкой, взобрался полковник Тимановский, командир 1-го Офицерского.

— Известно, куда нам плыть, ваше высокоблагородие? — спросил Кирилл.

— Моряки говорят: «Ходить», — улыбнулся «Железный Степаныч», раскуривая трубку. Попыхтев, он добавил: — В Ялту.

Авинов огорчился.

— Что? — фыркнул Тимановский. — Надеялись штурмовать Севастополь? Уверяю вас, капитан, всем достанется! Там и большевики, и немцы, и малороссы, и татары… И все против нас!

Постепенно палубы «Кронштадта» заполнились. Не задерживая очередь, транспорт отчалил, медленно покидая бухту.

К концу дня караван судов под конвоем боевых кораблей лёг на курс.

Зелёный, вогнутый отвес Ай-Петри походил на застывший водопад, разбившийся у подножия в белую, крупчатую пену домишек. Ялта.

Издали город чудился вымершим — ни малого движения, ни звука громкого. Тускло отблескивали немногие уцелевшие стёкла гостиниц «Россия» и «Франция», прозрачно зеленели раскидистые платаны.

«Кронштадт» плавно вошёл в Ялтинскую бухту. Опережая транспорт, взрезал воду острым носом эсминец из «новиков» — Авинов не разобрал его названия. Но город ничем не ответил на вторжение.

Забегала палубная команда, готовясь к швартовке, а Кирилл по-прежнему был напряжён, не доверяя тишине, уж слишком зловеща она была.

Высадка прошла организованно, на двенадцать баллов,[183] как оценил кадет Данилка.

С моря подошли «Екатеринодар» и «Св. Николай». Места для причаливания хватало — бухта была пуста, у пирсов в гордом одиночестве качалась яхта «Лукулл», а на рейде болтался прогулочный пароходик «Анапа». У него был сильный дифферент на нос — волны захлёстывали на палубу.

— Не нравится мне это, — проговорил генерал Марков. — Ох, не нравится… Вперёд!

Сергей Леонидович хоть и стал командующим армией, а ходил всё в той же жёлтой куртке, с той же нагайкой в руках. Разве что к портрету генерала стоило добавить чётки — игумен одного из монастырей одарил ими всех командиров Отдельной Кавказской. Достались чётки и Авинову — это был дополнительный штрих к той мрачной романтике, что незримым ореолом окружала марковцев. Чёрное знамя с белым крестом… Чёрная форма с белыми просветами… Марковцы будто особо оговаривали временность своего служения Отчизне, ибо были бренны и хаживали на грани с Вечностью.