Александр Никонов - Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики

• Название: Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики
• Автор: Александр Никонов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Этот роман — откровенная правда о необыкновенных приключениях известного российского ученого и изобретателя. Жизнь этого человека удивительным образом прошла через калейдоскоп исторических эпох. Детство с унижениями, издевательствами, а затем и местью за это; позже — спорт, секс, браки и разводы, обильные возлияния, встречи со знаменитостями, любовные истории. Наука и мистика, загадочные происшествия, розыгрыши и авантюры, наконец, просто хулиганства — ничто не было чуждо нашему герою. Это и многое другое настолько круто замешано в одном человеке, что на его примере можно составить обобщенный портрет целого поколения, активно влияющего на современную жизнь. И еще — прочтя этот роман, вы с удивлением узнаете, сколько неожиданных "скелетов в шкафах" может тайно храниться у ваших вполне добропорядочных и респектабельных знакомых.

---

— А много ли за книги платят? — невинно интересуется Тамара.

— За лист — около ста — ста пятидесяти рублей, — рассказываю, а когда вижу изумленное лицо Тамары, поясняю — за печатный лист, а это около 16 страниц в книге. Вот новая книга будет около десяти листов, значит гонорар — тысяча пятьсот рублей.

— Все равно хорошо, это мой годовой заработок! — подсчитывает Тамара.

Мне хочется выпить еще, но Тамара убирает бутылку.

— Я так не хочу видеть тебя пьяным, весь шарм пропадает, — раскрывает свое кредо Тамара. — Ты можешь сегодня не пойти домой? — загадочно спрашивает она.

— Могу, я же свободный человек! — гордо объявляю я.

— Тогда, если хочешь, можешь остаться у меня! — шепчет моя красавица.

— Хочу! — не веря в саму возможность этого, тихо отвечаю я.

— Тогда раздевайся и ложись! — включая ночник и выключая верхний свет, шепотом советует Тамара, — а я зайду кое-куда!

Она заходит в ванную, а я тем временем быстро, пожалуй, даже быстрее Луизы, раздеваюсь и — под одеяло. Жду, сердце вылетает из груди. Наконец в сумерках появляется белое стройное тело, оно быстро движется к постели, и шмыг ко мне!

— Вот это женщина, — успеваю подумать я перед тем, как логическое мышление покинет мою голову, — все нужное успела сделать, не то, что мои бестолковые «дюймовочки»!

Тамара Витольдовна — фемина на все сто процентов — и красива, и умна, и сексуальна, и хозяйка хорошая, наверное, и мать замечательная. Одно только плохо — не переносит пьяных мужиков! Ну что ты будешь с ней делать, разве только обманывать, но это же грешно!

Предельное уплотнение графика

Я стал бывать у Витольдовны с понедельника на вторник, и это органически вписалось в мой график, тем более, после веселой парочки «Луиза-Маша» хочется чего-то культурного и возвышенного, в нравственном, конечно, смысле этого слова.

Вскоре мой график сделался еще напряженнее. А произошло это так. Как-то во вторник после работы в ИМАШе состоялась пьянка. День рождения чей-то, или что-то еще. Позвали меня, тем более вторник как раз для таких случаев и предназначался. Подошла Инна, которая опять простила мне все. Оказывается, у нее произошел конфликт с ее армянином, которого Инна оставила у себя в номере, но потребовала не приставать к ней. Армянин не вынес такого садо-мазохизма и устроил скандал. А мы с Луизой и Машей были так заняты, что, в отличие от всего пансионата, даже не слышали об этом.

Когда выпили прилично, Инна решила познакомить меня с еще одной ее подругой, на сей раз из ИМАШа.

— Она умница, кандидат наук, старший научный сотрудник, может, ты слышал — ее фамилия Ульянова, Лика Ульянова…

— Ульянова, — переспросил я, холодея, — жена генерала Ульянова?

— Ты что, знаешь ее мужа? — поинтересовалась Инна.

— Знаешь, мы с ним — дальние родственники; но Лика пока не знает об этом. Инна, я очень хотел бы познакомиться с Ликой!

Инна сбегала и привела бледную худенькую женщину лет тридцати пяти. Она чем-то напоминала монашенку — строгое выражение на красивом, как из мрамора изваянном белом лице, черное платье с белым воротничком, гладко причесанные русые волосы.

Взгляд ее почти постоянно был устремлен «долу»:

— Ну и жена у этого кобеля-генерала, — подумал я, — монашенка нетронутая! Может генерал, как тот Коридзе, «в нэволе нэ размножается!».

— Я хочу выпить за нашу Лику Мизинову! — провозгласил я тост, поскольку меня выбрали, как обычно, тамадой.

— Я — Ульянова! — серьезно поправила меня Лика, видимо, не очень знакомая с Чеховым.

— Еще лучше, — вдохновился я, — за Лику — родственницу вождя! Она столь же красива, как и умна, она — мечта Данте, Петрарки, а если говорить о присутствующих — то и моя!

За столом засмеялись и поддержали тост. Лика посмотрела на меня долгим взглядом и, привстав, чокнулась со мной. Вечер продолжался, я отпустил множество комплиментов по адресу Лики, обменялся с ней служебными телефонами.

А днем, после лекции, секретарь кафедры — красивая Ира (которая работала в деканате, когда я поступал на работу), сообщает мне, чтобы я позвонил в ИМАШ по такому-то телефону.

— Кому? — спросил я Иру

— Женский голос сказал, что вы сами знаете! — невозмутимо ответила Ира.

Звоню, хочу спросить, кто интересовался мной, но только я произнес «алло», тихий женский голос сказал мне:

— Нурбей Владимирович, вы же обещали позвонить мне утром!

Вспомнил — это Лика Мизинова, вернее — Ульянова!

— Лика, я только что с лекций! Просто не мог раньше!

— Мне так и сказали, что вы на лекции. Вы можете подойти к памятнику Лермонтову, что около ИМАШа? — тихо, но настойчиво спросила Лика.

— Буду через час! Не поздно? — спросил я.

— Как раз! — последовал ответ.

Разные мысли лезли мне в голову, когда я стоял в скверике у памятника Лермонтову. Лика что-то хочет узнать у меня про своего мужа — была первая мысль. Я нужен ей по какому-то делу, вроде вентиляции в коттедже — это вторая мысль. А третья… но я не успел ее сформулировать, так как неожиданно меня взяла под руку Лика и тихо сказала:

— Пойдемте быстрее, здесь могут быть знакомые.

Мы завернули к сталинской высотке — тогда Министерству транспортного строительства, и пошли вправо мимо книжного и ювелирного магазинов. Там Лика завела меня в подъезд, и мы сели в лифт.

— Куда мы едем? — только и спросил я.

— Сейчас узнаете! — твердо ответила Лика, глядя мне прямо в глаза. — Вы помните, что сказали мне вчера вечером? Что вы любите меня с первого взгляда! Это — шутка? Не шутите с женщинами — эти шутки глупы и неприличны, как говорил Козьма Прутков. За эти шутки надо отвечать!

Мы вышли из лифта и Лика, достав ключ, открыла одну из квартир. Мы вошли внутрь, и я огляделся.

— Это квартира генерала Ульянова? — только и спросил я.

— Нет, это квартира моей подруги Люды, которая сейчас на работе! — засмеялась Лика и достала из холодильника початую бутылку белого вина.

И тут до меня стало доходить понемногу, что эта «монашка» — таковая только с виду, наверно, я ее вчера раззадорил, и она загорелась идеей. Что ж, осрамиться нельзя — ведь она жена мастера спорта, здорового человека!

Мы едва успели выпить по бокалу вина, и я даже не вспомнил о старике Ги де Мопассане, как Лика, без всякого брудершафта, даже не переходя на «ты», обняла меня за шею и стала осыпать поцелуями. Ей так не терпелось, что она стала раздеваться, не прекращая целовать меня. Я не поспевал за ней. Раздевшись, Лика кинулась на застеленную постель и легла на спину, держа правую руку на сердце.

— Послушайте, как бьется мое сердце, — задыхаясь, попросила она. Я приложил ухо к ее груди и ощутил сильные, гулкие и необыкновенно частые удары, на опытный слух, не менее 120–130 в минуту.

— Это от страсти, я так хочу вас! — прошептала мне на ухо Лика, и мы прекратили мыслить и поступать логически, остался один инстинкт — верный, четкий и безошибочный! В квартире мы были одни, а стенки в сталинских домах толсты, и я не стал даже прикрывать Лике рта. Мне были так удивительны эти крики и стоны от худенькой, казалось бы, слабой и хрупкой женщины, кандидата наук!

— Что ей мужа не хватает, что ли? — сверлила меня мысль, и я не знал, как удовлетворить свое любопытство.

Отдышавшись, я измерил частоту ударов сердца Лики. Лежа — 100 в минуту, это очень много, но для нашей ситуации допустимо. Я попросил ее присесть, измерил частоту ударов, потом встать, и сделал то же самое. Частота ударов почти не изменилась — ортостатический тест был ненормален. Я стал, было, подозревать патологию, но патологией этой была только страсть!

— Лика, твой муж, говорят, мастер спорта… начал я, но смех Лики прервал мой вопрос.

— Я смеюсь, потому, что ты перешел со мной на «ты» без разрешения, — пошутила она. — Я знаю, что ты хочешь сказать — муж — здоровяк, а у жены хватает еще сил искать связей на стороне. Так? Мы с тобой теперь близкие люди, и я отвечу тебе. Ты знаешь, что такое в спорте «химик»?

— Тот, кто принимает стимулирующие средства, в первую очередь анаболические стероиды. Раньше был нирабол, а сейчас — это ретаболил, метандростенолон…

— Да, да — или просто «метан». Ты знаешь, сколько пустых упаковок из-под этого «метана» я находила каждый день дома? А как я сама делала ему уколы ретаболила? Это же масляный раствор, через тонкую иглу он не проходит, а толстых игл генерал, тогда еще полковник, боялся. Так я грела этот ретаболил, и только тогда он медленно проходил через тонкую иглу в ягодицу моего Владислава — однофамильца вождя! Вот он и стал мастером спорта, чемпионом Москвы! Что скрывать, спорт помог ему повышаться по службе. Но его гипоталамус — есть такой центр в основании желудочка мозга — после длительного приема допингов отказался выполнять свои функции. Он перестал подавать команды эндокринной системе в частности, на выработку тестостерона и других гормонов, необходимых мужику. Тебе понятно, что я говорю, ведь ты сам спортсмен? А знал бы ты, что было в первые два-три месяца, когда он только начал принимать анаболические стероиды! Он был неутомим в постели, число актов доходило до пяти-шести за ночь. И главное — желание или либидо, было у него постоянно. Это были фантастические месяцы в моей жизни! Я так привыкла к такому режиму, что потом, когда либидо упало почти до нуля, да и возможности тоже, я чуть с ума не сошла. Ты представляешь, ценой огромных усилий и выдумки, — Лика хитро улыбнулась, — я вызывала у него эрекцию, но она длилась какую-то минуту, не более. Ни он, а тем более, ни я, ничего не успевали за этот миг. И я стала изменять ему, иначе бы я просто свихнулась! Пока он был сильным мужиком, я не обращала внимания на его интеллект. А теперь, когда мой муж превратился просто в какой-то бесполезный шкаф, весь его интеллект, вернее его отсутствие, вылезло наружу. Я стала его просто ненавидеть, мне противно стало спать с этим сильным животным в одной постели. Вот мы и дошли до жизни такой. Он, конечно, знает, что я ему изменяю, обещал пристрелить, если поймает! Вот я и конспирируюсь, как могу.